Ни у кого из нас так и не хватило смелости подняться на борт, и Дюбарри нас нашла. То же самое чувство охватило меня и сейчас, когда я смотрела на поблескивающие волны подо мной.
Море казалось бескрайним, расстояние до берега – непреодолимым, а вопросы, которые меня мучили, – бесконечными. Дюбарри заставила нас выучить карту Орлеана, и я до сих пор помнила огромный гобелен с ее изображением, висящий в главной гостиной Прекрасных. Но то, что мы уплывали от имперского острова в никуда, наполняло меня пугающим предчувствием: а вдруг мы направляемся к самому краю света?
– Ты голодна? – спросил Реми. И это были первые слова, которые он произнес с тех пор, как корабль отчалил от подземного дворцового порта.
– Да. Нужно куда-то сходить?
– Нет, это небезопасно. Тебя все еще могут узнать.
Я плотнее запахнула накидку, которую дала мне Арабелла, и погладила мешочек с яйцами дракона, висящий на поясе. Голова Амбер лежала у меня на коленях, сон ее был спокоен. Мне тоже очень хотелось спать, но тревога и вопросы, которые меня мучили, не позволяли сомкнуть глаз.
Реми ушел поискать нам еды, и я увидела, как его спина исчезает в проходе, ведущем на палубу. Люди в трюме были нагружены котомками, у многих на куртках виднелись вышитые гербы торговых домов, как на моем плаще.
– Ячменная водка! – выкрикнул корабельный торговец. – Помогает при укачивании. Кому-нибудь нужна ячменная водка?
Когда она подошел ближе, я задержала дыхание.
– Ячменная водка, мисс. – Он похлопал меня по плечу. Я вскочила и замотала головой.
Я вздрагивала от каждого звука. Неужели именно такой и будет моя новая жизнь? – раздался голос у меня в голове. Интересно, проснулась ли Шарлотта и стало ли лучше королеве?
Меня передернуло, и я оглянулась. Отправила ли София погоню за нами? Наверное, все солдаты Орлеана участвуют в поисках. Какую награду назначили за наши головы? Что она сделает с моими сестрами? Что скажет Дюбарри, когда узнает о произошедшем? Что случилось с Бри?
Через несколько минут я уже была уверена, что Реми узнали, схватили и заперли в корабельном карцере. Я не отрываясь смотрела на лестницу, по которой он поднялся, а когда заметила знакомый силуэт, с облегчением выдохнула.
Он опустился на место рядом со мной с таким видом, будто отсутствовал всего несколько секунд, и протянул мне булку с сосиской.
– Это все, что у них было. Попробуй мясо, мне кажется, оно немного прогоркло.
Я развернула бумагу и понюхала содержимое булки.
– А где твоя?
– Нам нужно экономить, пока не высадимся на берег.
– Давай поделимся.
– Нет, это только для тебя.
Я разломила булку пополам.
– Почему бы тебе просто не послушаться меня?
– Я думала, что ты меня уже изучил.
Реми молча жевал. Это, конечно, была не самая отвратительная еда, которую я пробовала в своей жизни, но где-то близко.
Амбер потянулась.
– Просыпайся, – шепнула я.
Ее веки задрожали и вдруг глаза раскрылись.
– Камиль…
– Тс-с. – Я обхватила ее лицо ладонями.
Она медленно села.
– Где мы?
Я натянула на нее капюшон.
– На корабле, идущем на Острова Специй.
– Что случилось? – спросила она в потрясении.
– Расскажу, когда высадимся.
– Смотрите! – Реми показал рукой на окно. Вдалеке виднелись сверкающие башни портового города. Ярко-желтые фонари в окнах домов окрашивали золотом дома. В порту стояло множество кораблей с синими парусами.
– Впереди порт города Метайри, – прокричал матрос и ударил в колокол. Народ собрал свои вещи и потянулся к лестнице.
Реми встал и поправил мне капюшон.
– Смотри вниз, поняла? Это касается вас обеих. Теперь вы торговки, а это не слишком благородное сословие.
Мы с Амбер кивнули.
Корабль причалил. Мы сошли вместе с толпой. На пирсе царил хаос. Репортеры разносили газеты, а над головой роились почтовые шары.
– Королева скончалась! – закричал кто-то. – Королева мертва!
– Что? – ахнула я, широко раскрыв глаза. – Нет!
– Последние новости Метайри!
– Узнайте все новости! Всего 10 ли за последний выпуск «Вестника Островов Специй».
– Мы получили последний репортаж из «Орлеанского времени».
– В моем журнале самые свежие новости только из самых проверенных источников. Из самых первых рук.
Я попыталась пробежаться глазами по заголовкам. Репортеры, размахивая газетами, размазывали на страницах свежие чернила. Я смогла прочесть лишь немногое:
СЕРДЦЕ КОРОЛЕВЫ ОСТАНОВИЛОСЬ.
СПЯЩАЯ ПРИНЦЕССА ШАРЛОТТА ИСЧЕЗЛА
КОРОЛЕВА-РЕГЕНТ СОФИЯ БУДЕТ КОРОНОВАНА.
ДВОРЕЦ В ТРАУРЕ
ПРИНЦЕССА ВЫЙДЕТ ЗАМУЖ ЗА СЫНА МИНИСТРА МОРЕЙ ОГЮСТА ФАБРИ
ФАВОРИТКА, ЛЕДИ ПЕЛЛЕТЬЕ, ДОЛГИЕ ГОДЫ СЛУЖИВШАЯ ВЕРОЙ И ПРАВДОЙ КОРОЛЕВЕ, СБЕЖАЛА ИЗ ДВОРЦА
Сердце чуть не выскочило у меня из груди. Я остановилась и согнулась пополам. Лавочники суетливо меняли обычные фонари на траурные, и небольшая рыночная площадь окрасилась в мрачные цвета.
– Нам нужно двигаться дальше, – сказал Реми.
– Куда? – только и смогла спросить я. Слишком много всего на нас навалилось.
– Сюда. – Реми умело лавировал в толпе, расталкивая зевак. Постепенно толпа стала рассеиваться. Группки людей стали собираться у деревянных ящиков, где играли в карты, стучали фишками и выкрикивали ругательства.
– Это здесь, – сказал Реми. Мы остановились напротив здания с небольшой вывеской: «Салун и постоялый двор Прузана. Отличный виски, ночлег и достойная еда». Салун выглядел весьма обшарпанно, окна закрыты ставнями; было видно, что стойками для почтовых шаров давно никто не пользовался. Покосившееся крыльцо напоминало щербатую улыбку. Здание в пять этажей занимало пол-улицы, но три магазина на первом этаже с грязными пустыми витринами и выцветшими вывесками стояли заброшенными.
Мы поднялись по ступеням.
– Подожди здесь с Амбер, – сказал Реми.
Мужчина, игравший в карты, поднял голову и посмотрел на нас.
– Почему мы здесь? – спросила Амбер.
Я не услышала ее вопрос. Моя голова была занята заголовками газет об Огюсте и королеве.
Реми вернулся с ключом в руке.
– Комната с двумя кроватями для нас с женой и служанки.
– Служанки? – нахмурилась Амбер.
– Ты еще недостаточно проснулась, чтобы иметь собственное мнение, – отрезал он.
Внутри салун был похож на один из кукольных домиков в нашей детской. На перилах клочьями висела паутина. В холле стояли продавленные диваны, на полу лежали поеденные молью ковры, а буфеты были заставлены старинными почтовыми шарами, корзинками, домашними фонариками, старыми телетропами, мотками кружев, оплавленными свечами, рожками и другим хламом.
– Сюда. – Женщина подвела нас к центральной лестнице. Она шла, подпрыгивая, будто ступала по раскаленным углям. – Я поселила вас в самом конце коридора, там спокойней.
На женщине были длинное домотканое платье и туфли на небольших каблучках, которые, очевидно, сильно натирали ее толстые пятки. Я старалась держать голову как можно ниже и не смотреть в ее сторону. Она показала Реми, как открывается дверь, и кивнула в сторону ванной комнаты. Тесное пространство между двумя кроватями, стол, небольшая плитка и широкое окно, смотрящее на улицу.
– Ужин в восемь. Кухня закрывается около полуночи.
– Спасибо, – сказал Реми.
Хозяйка закрыла за собой дверь, а я положила на столик ящик с косметикой, который мне дала Арабелла.
Мы втроем уселись, и в комнате повисла тишина. Мы чувствовали себя слишком уставшими и измотанными, чтобы говорить о том, что нам предстоит делать дальше.
Вдруг в дверь кто-то постучал. Реми осторожно к ней подошел.
– Кто там?
– Свежие пирожные, – донеслось из-за двери. – Для вас и вашей жены.
Мурашки побежали по коже.
– Спасибо, нам не нужно.
Но стук продолжился.
Реми положил руку на свой кинжал.
– У меня лучшие пирожные во всем Метайри. На всех Островах Специй.
– Пойдите прочь и выкиньте их, – разозлилась я. Мы с Амбер снова натянули капюшоны.
Реми распахнул дверь. На пороге стояла женщина в накидке с подносом ярко-желтых пирожных. Когда она откинула капюшон, я ахнула.
На нас смотрела улыбающаяся Эдель.
– Ну и долго же вы добирались.
Дорогой читатель!
В этой книге таится мое собственное чудовище.
Я начала писать «Прекрасных» почти 10 лет тому назад, но сюжет жил во мне с тех самых пор, когда я была двенадцатилетней девочкой и не то что не мечтала стать писателем, но даже не допускала и мысли, что такое возможно.
Когда в девяностых годах я была кудрявым прыщавым подростком, в нашем местном супермаркете я подслушала разговор нескольких мужчин, которые обсуждали тела своих девушек. Они листали глянцевые журналы и спорили, насколько бы лучше выглядели их подружки, если бы у них были более длинные и прямые ноги, более пышная грудь, другой цвет волос, более тонкая талия, мягче кожа и так далее. Они сравнивали их с моделями, объявленными самыми красивыми в мире за тот год.
Этот разговор что-то сломал во мне, и из этой детской травмы выросло чудовище.
Я штудировала в библиотеке модные журналы, в мельчайших деталях изучала картинки и разглядывала фотографии женщин. Я скрывала свою одержимость в потайном месте в детской. Если бы вы открыли мой шкаф и раздвинули одежду, вы обнаружили бы там маленькую дверцу, подходящую разве что для хоббита, за которой скрывался мой укромный уголок для чтения, устроенный моими помешанными на книгах родителями, чтобы привить и мне любовь к чтению. Но его я использовала для подтверждения моих мыслей о телах и красоте. Я вырезала из журналов фотографии женщин, которые, по моему мнению, могли понравиться мужчинам, и приклеивала их на стены: ноги, груди, руки, торсы, глаза, волосы, оттенки кожи, прически.
Со временем, глядя на стены, я сформулировала требования к своему телу, и у меня возникло по этому поводу множество вопросов. Что бы я сделала, если бы мне удалось полностью преобразиться? Как далеко бы я зашла? Насколько ужасно это бы было и почему? Есть ли способ стать самой красивой женщиной в мире?