– Открытие музея? – Она растерянно моргает. – Чем я могу помочь? Я не знаю никого, кто… – Она замолкает, когда понимает, к чему я клоню. – Оу. Ты хочешь, чтобы я попросила Оливию.
– Она раньше жертвовала музею деньги, – говорю я, кивая. – А значит, она скорее всего есть в списке приглашенных или может получить приглашение, если захочет.
– Не знаю, в списке ли она. Мы как-то не говорили о музеях. Зачем вам вообще туда надо? – Уиллоу прищуривается, глядя на меня с еще большим подозрением. – Не сказала бы, что вы поклонники искусства.
– Это… сложно, но все, что тебе нужно знать, – это часть работы для Икса.
Уиллоу кивает, принимая это к сведению. На мгновение она прикусывает нижнюю губу, и мне становится еще труднее сохранять дистанцию и не попытаться хорошенько ее засосать.
– Кто-нибудь пострадает? – спрашивает она.
Я отрицательно качаю головой.
– Нет. Это не такая работа. В общем, никто не должен даже подозревать о том, что происходит что-то странное. Мы бы не стали просить, если бы у нас был другой выбор, поверь. Меньше всего на свете мы хотим, чтобы ты оказалась втянута в это дерьмо с Иксом. Но… – Я перевожу дыхание. – Если мы не выполним задание, наш контракт с Иксом будет аннулирован. И Мэлис вернется в тюрьму.
Я не вдаюсь в подробности, да и не похоже, что это нужно. В глазах Уиллоу что-то мелькает, проблеск прежней решимости, которая время от времени в них появлялась. Я готовлюсь сказать что-то еще, попытаться убедить ее, изложить доводы в пользу того, что нам очень нужна ее помощь, но не успеваю. Уиллоу кивает.
– Хорошо, – говорит она. – Я посмотрю, что можно сделать.
12. Уиллоу
Рэнсом улыбается, и улыбка озаряет его совершенно прекрасное лицо. Не думаю, что я осознавала, насколько сильно скучала по его океаническим сине-зеленым глазам, поэтому позволяю себе немного посмотреть на них, восхищаясь переменой цветов.
– Спасибо, – говорит он. – Серьезно. Ты спасаешь наши задницы.
Он протягивает руку и заправляет прядь волос мне за ухо. Его пальцы на секунду задерживаются, а после он убирает их. Лишь краткий миг, мимолетное соприкосновение, но мне приятно. Трудно не поддаться ему, не желать большего.
Как будто прочитав мои мысли, Рэнсом улыбается и, наклонив голову, нежно целует меня в щеку. Он не стремится ни к чему еще, и мне требуется каждая клеточка моего существа, чтобы оставаться спокойной и не растечься лужицей в его прикосновениях.
Я не могу поощрять подобное. Только не тогда, когда пытаюсь держаться на расстоянии от него и его братьев.
Наконец, Рэнсом отстраняется. Его колечко в брови поблескивает на свету, когда он слегка наклоняет голову и, бросив на меня последний долгий взгляд, направляется к своему мотоциклу.
Я смотрю ему вслед, чувствуя, будто приросла к месту. Эмоции похожи на запутанный, сложный клубок, в котором даже при желании разобраться было бы непросто. Сплошные противоречия. Логически я понимаю, что они поступили так для того, чтобы меня защитить. Мэлис сказал, что тот мужик, некий Икс, хотел заполучить девственницу, а Рэнсом ясно дал понять – для чего бы тот не планировал меня использовать, ничего хорошего ждать точно не стоило. Так что парни совершили то, что совершили, чтобы этого не произошло.
И все же данный факт не избавляет от боли увиденного той ночью в комнате Вика.
Больше всего сейчас ранит то, что они мне ничего не сказали. Не ввели в курс дела и не позволили мне самой принять решение. Вместо этого они обманули меня. Заставили думать, будто и правда хотели переспать со мной, будто мы достигли той точки в наших отношениях, за неимением лучшего слова, когда мы все одинаково жаждем друг друга.
Но это была ложь.
И она пронзает мое сердце каждый раз, когда я размышляю об этом.
Думаю, мне не стоило соглашаться помогать им, раз уж я твердо решила выбросить их из своей жизни. Но, увы, я не могу смириться с мыслью, что Мэлис снова вернется в тюрьму.
Без понятия, что ему пришлось там пережить, но помню, как он говорил, что сидел в то время, когда убили их маму, и что он чувствовал вину по этому поводу. Я помню выражение его глаз и напряжение в теле, когда он рассказывал об этом. От мысли о том, что ему придется вернуться в это ужасное место и рядом с ним не будет братьев, мое сердце сжимается еще сильнее.
Я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на двух последних занятиях, после чего направляюсь к машине и выезжаю со студенческой стоянки. Но вместо того, чтобы поехать домой, я набираю адрес дома бабушки в GPS-навигаторе.
Мы узнаем друг друга все больше и больше, и Оливия сказала, что я могу в любой день приехать к ней на ужин или даже на выходные с ночевкой.
Я нечасто знакомлюсь с новыми людьми и всегда была немного неловкой и застенчивой, но энтузиазм Оливии по поводу того, что я присутствую в ее жизни, действительно помогает. С ней я не чувствую, будто навязываюсь, и когда она говорит, что хочет видеть меня в любое время, я правда чувствую, что она так и думает.
Я паркуюсь у дома, звоню в звонок и мне открывает женщина из персонала бабушки.
– Добро пожаловать обратно, мисс Хейз, – говорит она, вежливо наклоняя голову.
– Оу. Эм, спасибо, – отвечаю я, кивая в ответ. Я понятия не имею, как Оливия с таким изяществом и уравновешенностью справляется с тем, что люди весь день слушаются ее. – Бабушка дома?
Женщина кивает.
– Хотите, я схожу за ней?
– Да, пожалуйста.
Она снова кивает и проводит меня в гостиную, прежде чем отправиться за своим боссом.
Я сажусь на плюшевый диван, стараясь не ерзать в ожидании. К счастью, вскоре входит Оливия и тепло улыбается, когда видит меня.
– Уиллоу, – произносит она довольным голосом. – Какой приятный сюрприз.
– Я ведь тебя ни от чего не отрываю, правда? – спрашиваю я, внезапно испытывая неуверенность.
– Нет, конечно, нет. И даже если бы это было так, увидеть тебя гораздо важнее.
Мои щеки вспыхивают, но Оливия, даже если и замечает мою неловкость, не подает виду. Она садится рядом со мной, заправляя за ухо маленькую прядь седых волос.
– Итак, – начинает она, – как дела? Что с колледжем?
– Все очень хорошо, – говорю я ей, не в силах сдержать радостную улыбку на лице. – Я наверстываю упущенное быстрее, чем думала. Так приятно вернуться в прежнее русло. Еще раз спасибо за разговор с деканом.
– Не за что. – Она заговорщицки приподнимает бровь. – Между нами говоря, время от времени я с удовольствием ставлю на место богатеньких стариканов.
Это вызывает у меня смешок, улыбка становится шире. Я уверена, в ее жизни было много мужчин, которые говорили с ней свысока, но она явно знает, как с ними обращаться. У декана Кармайкла не было ни единого шанса.
– А с квартирой все в порядке? – продолжает Оливия, и выражение ее лица становится более серьезным. – Тебе еще что-нибудь нужно?
Я качаю головой.
– Нет, ты и так уже столько сделала. Квартира замечательная. Так много свободного места. Тебе не о чем беспокоиться.
– Ну, это право бабушки – беспокоиться о своей внучке, – отмечает она, снова приподнимая изящную бровь. Ее тон бодрый, но улыбка на лице делает его слегка дразнящим. – К тому же мне нужно наверстать упущенное за столько лет.
– Знаю. Но я обещаю, что скажу тебе, если мне что-нибудь понадобится. Сейчас я чувствую себя лучше, чем когда-либо.
– Отлично.
– На самом деле… – Я облизываю губы, пытаясь плавно перейти к настоящей причине, по которой пришла. – Я хотела попросить тебя об одной вещи.
– Проси все что угодно. Что ты задумала?
– Эм, я слышала, что в Музее современного искусства скоро откроется новое крыло. На днях в колледже об этом говорили. Я бы с удовольствием сходила на что-нибудь подобное. Думаю, это было бы реально интересно.
Я затаиваю дыхание, ожидая, что Оливия уличит меня во лжи или рассмеется при мысли о том, что кто-то вроде меня может интересоваться искусством. Но вместо этого она, кажется, загорается. Ее глаза сверкают радостью, и бабушка складывает руки на коленях, лучезарно улыбаясь мне.
– О, я и не знала, что ты интересуешься искусством. Это замечательно. Я уже делала пожертвования музею в прошлом – на самом деле, несколько раз. Они выставляют потрясающие работы.
Я внутренне выдыхаю с облегчением, слегка наклоняясь вперед.
– Как думаешь, не слишком ли поздно заполучить от них приглашение?
Бабушка смеется.
– Учитывая сумму, которую я им отстегнула, я могла бы попросить приглашение на текущий вечер, и никаких проблем не возникло бы. Я все устрою.
– Большущее спасибо. – Я колеблюсь, затем добавляю: – А можно, если это, конечно, не сложно, попросить включить в список еще нескольких человек? У меня есть друзья, которые тоже хотели бы там побывать.
– Конечно. – Она изящно машет рукой. – Просто скажи мне, сколько их, и я позабочусь об этом.
Почему-то я не ожидала, что все будет так просто, но Оливия, похоже, правда рада моей просьбе, и это заставляет меня немного расслабиться. Теперь, когда с этим покончено, я могу наслаждаться просто проведением времени с ней, и когда Оливия приглашает меня остаться на ужин, я соглашаюсь.
Почти как по волшебству, вскоре появляется один из слуг и сообщает нам, что ужин подан, и Оливия ведет меня в столовую.
– Как они это делают? – спрашиваю я, с благоговением глядя, как на стол выкладывают жареного цыпленка с картофелем.
Позже приносят еще две тарелки, на которых лежат сдобренные маслом рулетики и тушеная зеленая фасоль, политая чесночно-масляным соусом. Оливия хихикает, когда у меня громко урчит в животе.
– У меня замечательный персонал, – говорит она. – И мне кажется, им нравится, что есть возможность немного покрасоваться, когда ты приходишь в гости. Они привыкли ко мне и к моим обедам на одного.
Я оглядываю элегантную обстановку.
– Я думала, в таких местах обычно устраивают званые обеды и тому подобное.