Через несколько секунд в дверях появляется Мэлис, на его лице застыло сердитое выражение. Он выглядит лучше, чем когда я видела его в последний раз. Не такой бледный, двигается с обычной решимостью, нежели когда походка у него была болезненная.
Но сейчас меня это не волнует.
Прежде чем он успевает что-либо сказать, я проталкиваюсь мимо него, пользуясь его удивлением, и врываюсь на склад, не позволяя ему остановить меня. Гнев подпитывает меня, и как только Мэлис закрывает дверь, я поворачиваюсь к нему лицом, испепеляя взглядом.
– Какого хрена, солнышко? Что ты… – удается сказать ему, прежде чем я его перебиваю.
– Вы убили того парня после вечеринки? – спрашиваю я дрожащим голосом. – Ричарда Гэлвина?
На долю секунды в глазах Мэлиса вспыхивает шок, но я успеваю заметить это, прежде чем тот испаряется, оставляя выражение его лица непроницаемым. Его челюсть сжимается, и он складывает руки на груди, словно закрываясь от меня.
– О чем ты говоришь?
– Ой, вот только не надо. Я сейчас прочитала статью о каком-то бизнесмене, который погиб после мероприятия прошлой ночью. В автокатастрофе, столкнувшись с незарегистрированной машиной. Я знаю, вы как-то причастны к этому, поэтому ответь: это вы его убили?
– Не совсем, – бормочет он.
Конечно же, он больше ничего не говорит. Никакой ясности, никаких подробностей. Никакой информации. Ничего. Мэлис просто стоит и смотрит на меня со стоическим выражением лица, как будто это я здесь неправа.
Такое поведение приводит меня в еще большую ярость.
– Это не ответ! – воплю я. – Меня пипец как достали твои уклончивые ответы и твоя ложь. То, как ты избегаешь говорить мне что-либо, не впускаешь меня в свою жизнь, но появляешься всякий раз, когда тебе нужна моя помощь. Это нечестно. Полная хрень!
– Почему это вообще важно? – рычит он. – Это в любом случае не твое дело. Ты же сама сказала, что больше не хочешь быть замешанной в наших гребаных проблемах.
– Да, я так сказала, – огрызаюсь я в ответ. – А потом вы все равно втянули меня в них! Явился Рэнсом и сказал, что вам нужна моя помощь, и… – Я замолкаю, не желая, чтобы он знал, что я так легко сдалась тогда, поскольку боялась, что он вернется в тюрьму. Вместо этого я расправляю плечи и смотрю ему в глаза. – Что это была за работа, Мэлис?
Он упрямо качает головой, скрестив на груди свои мощные, покрытые татуировками руки.
– Я не собираюсь тебе этого рассказывать. Будет лучше, если ты не узнаешь.
Мои глаза сужаются, и я стискиваю зубы, подавляя желание закричать.
– Даже не смей, – резко шепчу я. – Не веди себя так, будто ты, блин, пытаешься меня защитить. Дело не во мне. Вы вспоминаете про меня, только когда вам нужна моя помощь. В остальное время вы думаете только о себе.
– Это не так, ты же знаешь, – выпаливает Мэлис, раздувая ноздри. – Говорил же, была причина, по которой мы не хотели тебя раньше в это дерьмо втягивать.
– Ну да. – Я невесело усмехаюсь. – И тут ты появляешься на пороге моей квартиры, весь в крови, с каждой секундой теряя ее все больше, и все равно втягиваешь меня в это дерьмо. Так что этот кораблик уже давно уплыл и сгорел.
– Это не то, что я…
Я обрываю его, прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще.
– Что была за работа? – нажимаю я на него, после чего подхожу ближе, поднимая подбородок, чтобы смотреть прямо ему в лицо.
Было время, когда Мэлис оттолкнул бы меня или выхватил пистолет и начал угрожать, но сейчас он просто стоит и наблюдает за мной. Он не делает ни единого движения, чтобы заставить меня отступить, и не выкрикивает никаких угроз.
Было время, когда я бы испугалась встречи с ним лицом к лицу, но это время давно прошло. Опасность все еще витает вокруг него, точно аура, но меня это больше не пугает. И я не собираюсь отступать, пока не получу ответы.
Я пристально смотрю на него, практически дрожа от переполняющих меня эмоций.
– Я что, помогла вам убить человека? – спрашиваю я, и сердце бьется тяжело. – Вот почему вы попросили меня достать вам приглашения в музей? Потому что вам нужна была информация, чтобы вы, черт вас дери, смогли его убить?
– Мы никогда и не выставляли себя хорошими людьми, солнышко, – ворчит Мэлис, и это звучит почти издевательски. – Ты знаешь, что мы убивали людей и раньше. Ты видела, что мы сделали с Николаем. Черт, да Виктор прямо перед тобой завалил твоего босса в твоей гребаной квартире. Так какая разница, если мы снова это сделали?
Я с трудом проглатываю металлический привкус желчи, думая о том, как Виктор убил Карла прямо в моей гостиной. Я давненько не думала об этом, и ворошить эти воспоминания сейчас не хочется.
– Хватит, – срываюсь я. – Перестань… переворачивать все с ног на голову и просто ответь на вопрос. Я хочу знать. Рэнсом сказал мне, что никто не пострадает, и я ему поверила. Я сделала это не зная, что помогаю кому-то умереть, твою мать! Так скажи мне хоть раз чертову правду!
Мой голос отдается от стен прихожей, и брови Мэлиса приподнимаются, как будто он удивлен моей чрезмерно эмоциональной реакции.
Он отводит взгляд, челюсть по-прежнему крепко стиснута, руки сжаты в кулаки. Мы всего в нескольких дюймах друг от друга. Он тяжело дышит. Часть меня беспокоится, что это его рана причиняет ему боль, но я не отступаю.
– Я не уйду, пока ты мне не скажешь, – говорю я, скрещивая руки на груди и стараясь выглядеть как можно более невозмутимой. – Что это была за работа?
– Господи Иисусе, мать твою. Ладно, – бормочет Мэлис. Когда он снова смотрит на меня, его глаза покрываются туманом, словно он пытается справиться со своими чувствами, не дать мне их увидеть. – Это дело не должно было так закончиться, ясно? Мы посадили на Гэлвина жучок, как и велел нам Икс. Предполагалось, что это будет просто записывающая хрень. Мы должны были следить за ним, чтобы убедиться, что приемник остается в зоне приема сигнала. Только это нам, мать твою, и сказали.
– Что случилось потом? – спрашиваю я. – Как получилось, что он умер?
– Ну, оказалось, что это чертово устройство было еще и взрывчаткой. Оно сработало в его тачке, и он разбился. Мы ехали за ним, очень близко, и когда он перевернулся, мы вмазались прямо в его машину.
Мой взгляд скользит вниз, к его боку, где под футболкой спрятана рана.
– Вот как ты пострадал, – бормочу я.
Мэлис кивает.
– Да. Похоже, что Икс нас, тварь такая, подставил. Он не дал нам полной информации об устройстве и о том, для чего оно предназначено. Может, потому, что хотел, чтоб мы сдохли вместе с Гэлвином.
Я смотрю на него в полном шоке.
Мне известно, что этот таинственный мистер Икс имеет контроль над братьями, поскольку вытащил Мэлиса из тюрьмы и может запросто отправить его обратно, если они не станут подчиняться ему, но это…
Зачем ему желать им смерти?
На какой-то головокружительный миг во мне поднимается страх, смешиваясь с гневом, который медленно уплывает прочь. Я чувствую тошноту. Это острый страх за Мэлиса и его братьев. Это уже слишком. Кто-то хочет их смерти, и когда я осознаю это, то понимаю, что вляпалась по уши. Этого чувства я не испытывала с тех самых пор, когда поселилась у них много недель назад.
Икс, несомненно, могущественный человек, у него есть связи и ресурсы. У него есть власть над братьями, и он хочет их смерти, а это значит, что они в большой опасности.
И они не сказали мне.
Ну, естественно, не сказали.
Они никогда мне ничего не говорят, пока не становится слишком поздно.
Никогда не дают понять, что происходит. Все, что они делают, – это появляются, когда им нужна моя помощь, или принимают решения за моей спиной, отстраняясь от меня и оставляя в неведении.
Ужасающая правда состоит в том, что я начинаю влюбляться в этих парней. Как и сказал Мэлис, они запали мне в душу, забрались под кожу, и я ужасно боюсь, что влюблюсь в них по уши, а потом увижу, как они умирают. Я боюсь, что они вовсе не те люди, в которых стоит влюбляться.
Они живут опасной жизнью. Да, они никогда этого не скрывали, и я ничего не могу сделать, чтобы обезопасить их. Ничего не могу сделать, чтобы уберечь их от врагов, о которых я, вероятно, даже не узнаю, поскольку они, черт возьми, мне не скажут.
Мэлис все еще наблюдает за мной, и на мгновение непроницаемое выражение исчезает с его лица. Его штормовые глаза слегка прищуриваются, будто он пытается понять, о чем я думаю теперь, когда знаю правду. Но затем он снова замыкается, и черты его лица становятся жестче. Он снова возводит стены.
Суровый гнев, который я видела в нем раньше, снова появляется в его взгляде.
– Не делай такой удивленный вид. Ты с самого начала знала, что мы за люди, – сердито бормочет он. – Если не можешь с этим справиться, ладно. Но мы никогда не лгали тебе о том, кто мы такие. В отличие от тебя, ведь ты лгала себе самой постоянно. О том, кто ты такая. С того самого гребаного дня, как мы тебя встретили.
Эти слова ощущаются, как пощечина, и я уязвленно отступаю назад. У меня и без того до черта проблем с той постоянной войной, что идет в моей голове. Я разрываюсь между тем, чего хочу, и тем, чего я должна хотеть.
Я помню, как Рэнсом сказал мне, что в душе я плохая девочка, которая слишком старается притворяться хорошей, и сейчас это больше похоже на осуждение, чем на дразнящий комментарий.
Я с трудом сглатываю, руки сами сжимаются в кулаки.
– Ты ни хрена не понимаешь, о чем говоришь, – холодно произношу я. – Но мне надоело, что мне лгут. В следующий раз просто не вмешивай меня. Если ты даже не можешь быть честен со мной, тогда не проси меня больше ни о каких одолжениях.
Я разворачиваюсь и вылетаю со склада, прежде чем Мэлис успевает сказать что-то еще. Меня переполняют эмоции, и я практически бросаюсь в машину и мчусь домой так быстро, как только могу.
Словно это каким-то образом поможет мне оставить все это позади.