Пуля из пистолета Вика с глухим стуком попадает в грудь похитителя, и тот отшатывается назад. Он издает гортанный звук, покачиваясь на ногах… а затем падает ничком на пол. В комнате воцаряется тишина, кажущаяся почти оглушительной после криков и звуков борьбы, которые наполняли ее минуту назад.
– Проверь, как там Уиллоу, – говорю я Рэнсому, тяжело дыша и не отрывая взгляда от распростертого на полу тела. – Убедись, что с ней все в порядке.
Братишка быстро направляется к тому месту, где она привязана к стулу, и я смутно осознаю, что Вик следует за ним. Я тоже хочу пойти, хочу прижать Уиллоу к себе, пока не почувствую, как бьется ее сердце рядом с моим, – просто чтобы доказать себе, что она и правда по-прежнему жива, что цела и невредима. Ну, по крайней мере, она была в сознании, когда окликнула меня. И я цепляюсь за эту крохотную уверенность, подходя к телу, лежащему на полу.
Кто-то должен убедиться, что этот ублюдок мертв. Убедиться, что он испустил свой последний гребаный вздох и больше никогда не сможет поднять руку на Уиллоу.
Наклонившись, я выхватываю пистолет из вялых, безжизненных пальцев мужчины и направляю на него, одновременно подталкивая его ногой. Из другого конца комнаты доносится разговор моих братьев с Уиллоу – ее мягкий, дрожащий голос звучит контрапунктом к их глубоким баритонам.
Я сильнее толкаю крупное тело мужчины, переворачивая его на спину, чтобы увидеть его лицо.
В комнате по-прежнему темно, единственная яркая лампочка теперь направлена на стену, но освещения достаточно, чтобы я мог разглядеть его черты. И как только я это делаю, меня охватывает шок, вытесняя адреналин и гнев, которые бушевали во мне с тех пор, как мы ворвались сюда.
Похититель Уиллоу – не просто какой-то случайный ублюдок. Я знаю этого парня.
Это, вашу мать, Дариус Леджер, и он мертв.
– Что за хрень? – бормочу я себе под нос, нахмурив брови.
Так вот кто похитил Уиллоу? Но зачем?
– Эй, – окликаю я остальных. – Идите сюда.
Они направляются ко мне. Рэнсом поддерживает Уиллоу за талию, Вик по другую сторону от нее. Его руки лежат на ней не так, как руки Рэнсома, но он достаточно близко, чтобы почти касаться ее.
Как только они останавливаются рядом со мной, я протягиваю руку, заключаю Уиллоу в объятия и прижимаю ее к себе. Нам предстоит выяснить, какое отношение ко всему этому имеет гребаный Дариус, но прямо сейчас мне просто нужно обнять мое солнышко.
Мою девочку.
Уиллоу вскрикивает от удивления из-за резкости моего движения, но не сопротивляется, растворяясь в моих объятиях, и обнимает меня в ответ. Я чувствую, как она трясется, как по ее телу пробегает дрожь страха, хотя сейчас она в безопасности, и это заставляет меня еще сильнее прижимать ее к себе, крепко стиснув челюсти.
Мы подоспели вовремя.
Нам удалось спасти ее.
Слава всем, мать вашу, богам.
– Я думала… – Ее слова переходят в судорожный всхлип, и она качает головой, пряча лицо у меня на груди.
– Ты в безопасности, – говорю я ей напряженным голосом. – Ты с нами.
Она кивает, но не отстраняется, и я вдыхаю ее запах, мечтая вечно держать ее в своих руках.
Наконец, мы размыкаем объятия. Я провожу по ней руками, проверяя, нет ли повреждений, хотя уверен, что и Рэнсом, и Виктор уже сделали это. На ее щеке красуется синяк, и это заставляет меня захотеть вернуть Дариуса к жизни, просто чтобы мы могли убить эту тварь медленнее и в разы болезненнее.
– Я в порядке, – шепчет Уиллоу, когда кончики моих пальцев скользят по отметине на ее лице. – Правда. Все хорошо. Все могло быть намного хуже.
– Он заслужил умереть в муках, – говорю я ей, даже не заботясь о том, что это звучит как заявление жестокого психопата. Уиллоу уже знает, кто я такой и на что способен, так что тот факт, что я готов убивать ради нее, пытать и калечить, не должен вызывать удивления.
Она прерывисто вздыхает, протягивает руку и проводит пальцами по моей щеке, отражая мои прикосновения. Ее большие карие глаза поблескивают в тусклом свете, когда она на мгновение задерживает на мне взгляд, а затем наконец поворачивается, чтобы посмотреть на своего похитителя, распростертого на земле.
– Так он правда мертв?
– Да, – подтверждаю я. – Вик попал точно в цель. Пуля, скорее всего, остановила его сердце. Он мертв.
– Погодите, – медленно тянет Рэнсом и хмурится, пока мы все смотрим на тело. – Это что…
– Ага. Дариус Леджер.
Уиллоу моргает, переводя взгляд между нами.
– Вы его знаете?
Я киваю.
– Да, когда-то он дружил с нашим отцом. У нас с ним было несколько стычек.
Ее глаза расширяются, брови сходятся на переносице, будто она что-то обдумывает.
– Он сказал, что планировал использовать меня против вас, ребят. Потому что я вам небезразлична. Он собирался использовать меня, чтобы отомстить.
– Отомстить за что? – непонимающе бормочет Рэнсом, качая головой.
– Я думаю… это Икс, – шепчет она.
Рэнсом вскидывает голову, а Вик застывает, глядя на Уиллоу. Я тоже напрягаюсь, настороженный и сбитый с толку.
– Ты о чем, солнышко?
– Он был там в ту ночь, когда Илья похитил меня. Он вроде как помог мне сбежать. Спас меня, потому что я была нужна ему для чего-то другого. И он упомянул вас, когда разговаривал со мной. Он знал, что мы… вместе.
Уиллоу наклоняется ближе ко мне, словно ей нужно тепло и уют моего тела. Я крепко обнимаю ее, внимательно вслушиваясь в каждое ее слово, в то время как Виктор постукивает пальцами по ноге.
– Я думаю, Дариус мог догадаться, что вы пытаетесь установить его личность, – продолжает Уиллоу. – Он сказал, что планировал использовать меня, чтобы получить то, что хотел, и что в конце концов он все равно бы меня убил. Так что, может, он хотел либо шантажом заставить вас выполнить задание, на котором вы точно погибните, либо держать меня в плену, пока вы не прекратите попытки выяснить, кто он такой.
– Мразь, – бормочет Рэнсом. – Какого хрена? Так это и есть Икс? Старый друг нашего папаши?
– В этом есть смысл, – медленно произношу я, пытаясь сложить всю картину воедино. – Когда я недавно столкнулся с Дариусом, он нес какую-то чушь о том, как наш отец тренировал нас, дал нам все эти навыки, а потом мы повернулись к нему спиной и использовали их против него, чтобы завалить. Он вроде как был впечатлен тем, что мы сделали. И он знал, что я сидел в тюрьме. И этот факт его типа чертовски забавлял.
– Ведь Уиллоу права, именно он дернул за ниточки, чтобы вытащить тебя, – добавляет Виктор, изучая тело на полу, будто каким-то образом пристальный взгляд мог оживить Дариуса и заставить его раскрыть все секреты.
Мы все надолго замолкаем, уставившись на залитое кровью тело. Затем Рэнсом наклоняется и плюет на труп.
– Думаю, тебе уже не надо просматривать никакие записи, чтобы отыскать Икса, Вик, – произносит он. – Похоже, мы его уже нашли.
45. Уиллоу
Он мертв.
Эта мысль проносится у меня в голове, когда Рэнсом откидывается назад, вытирая рот тыльной стороной ладони. Мой взгляд все еще прикован к большому телу, распростертому в странной, неудобной позе на полу, и я внезапно вспоминаю, как Рэнсом говорил мне, что чем больше ты сталкиваешься со смертью, тем легче к ней относишься. Трудно только в первый раз.
Мне неприятно думать о том, насколько это правдивые слова, но я не испытываю такого же тревожного потрясения или ужаса, какие испытала, когда увидела, как братья убили Николая, или когда Вик застрелил Карла в моей гостиной.
Когда я смотрю на кровь, пропитывающую рубашку Дариуса Леджера, все, что я чувствую, это… облегчение.
Дело сделано. Он сгинул.
И больше никогда не причинит вреда ни мне, ни братьям.
По телу пробегает нервная дрожь, и Мэлис крепче прижимает меня к себе. Мои конечности все еще немного трясутся, внутри бурлят остатки адреналина, и я почти не могу поверить, что по-прежнему стою на ногах.
Сегодня я чуть не умерла. Снова.
Этот человек – Икс – сказал, что убьет меня, как только получит от братьев то, что хотел, и я не сомневаюсь, что он выполнил бы свою угрозу.
Но на этот раз пришли мои парни. Они ворвались в дом и убили его, прежде чем он успел сделать что-то большее, чем поставить мне страшный синяк на щеке. Они спасли меня.
Я моргаю, когда до меня внезапно доходит, что я только что подумала о них как о «своих парнях».
Так вот кто они такие? Мои парни?
По правде говоря, я хочу, чтобы они таковыми были. Я перестала бояться братьев Ворониных и почувствовала такую неразрывную связь с каждым из них, что отныне не могу представить свою жизнь без них.
Мэлис все еще крепко держит меня, и я поворачиваюсь в его объятиях, чтобы снова посмотреть на него.
– Спасибо вам, – шепчу я. – За то, что пришли за мной.
– Мы всегда будем это делать.
Мое сердце откликается на его слова, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать его. Поцелуй теплый и чувственный. Мэлис обхватывает мое лицо одной из своих больших ладоней, его большой палец скользит по моему подбородку. Когда наши губы отрываются друг от друга, он прижимается своим лбом к моему, и мы стоим так пару секунд, вдыхая запах друг друга.
Мои ноги чуть более твердо стоят на земле, и я, наконец, высвобождаюсь из его объятий. Как только Мэлис отпускает меня, я оказываюсь в объятиях Рэнсома. Его сине-зеленые глаза блестят в тусклом свете, он смотрит на меня так, словно не хочет отпускать.
– Я охренеть как волновался за тебя, ангел, – бормочет он, качая головой. – Если ты раньше думала, что мы тебя преследуем, то теперь мы будем просто невыносимы.
Я тихо смеюсь, прижимаясь к нему.
– Почему-то я не удивлена.
– Больше не бойся, – говорит он. – Мы никогда не позволим, чтобы с тобой снова случилось что-то подобное. Никогда.
От убежденности и решимости в его голосе мне хочется плакать. Я крепко обнимаю его, прячу лицо у него на плече, затем наклоняюсь и тоже целую его. Поцелуй глубок