ий, словно Рэнсом все никак не может убедить себя, что со мной и правда все хорошо. Что я цела и стою рядом.
Когда он отпускает меня, Виктор делает шаг вперед и встает прямо передо мной.
На его лице напряженное выражение, смесь облегчения и смятения. Наши взгляды встречаются, и он прерывисто вздыхает. Затем вдруг протягивает руку и притягивает меня в свои объятия.
C моих губ срывается тихий вздох, шок пронзает меня насквозь.
Объятие жесткое и немного неловкое, как будто он не совсем понимает, как это делается, как будто ему все еще тяжело. Вик не притягивает меня так близко, как это делали Мэлис или Рэнсом, но его руки все же обвиваются вокруг меня, и я прижимаюсь щекой к его груди, обнимая его в ответ.
Я словно вернулась домой. Видеть их троих, чувствовать нашу связь, что течет между нами, будто вода. Страх и адреналин наконец начинают спадать. Тело и разум успокаиваются, принимая факт, что я теперь в безопасности.
Виктор удерживает меня на несколько мгновений дольше, чем его братья, будто одного касания было достаточно, чтобы больше никогда не отпускать меня. Но, наконец, он прочищает горло и отступает, выражение его лица немного меняется.
– Нам нужно выбираться отсюда, – говорит Рэнсом, привлекая мое внимание.
– Да, – кивает Мэлис, оглядывая комнату. – Сомневаюсь, что кто-то слышал шум и вызвал полицию, но все равно нужно валить. Вик, проверь тело.
Все трое с легкостью переключаются в рабочий режим. Я видела такое и раньше. Как когда они приходили разбираться с телом в моей старой квартире. Парни распределяют задачи, действуя быстро и эффективно.
Вик хлопает по карманам трупа, вытаскивает несколько вещей, а после кивает братьям. Затем Мэлис и Рэнсом принимаются заворачивать мертвого Дариуса в брезент, который нашли в углу.
Я содрогаюсь. Не хочу даже думать, для чего Дариус планировал его использовать.
– Как думаешь, Мэл? – спрашивает Рэнсом, поднимаясь и отряхивая руки. – Может, сожжем его тут?
Мэлис качает головой.
– Слишком близко к месту преступления. Лучше отвезти подальше и сбросить.
Вик достает из кармана телефон и несколько раз постукивает по экрану в поисках чего-то. Затем он удовлетворенно кивает.
– Недалеко отсюда есть место, вполне подходящее.
– Супер.
Мэлис хватает верхнюю часть тела, а Рэнсом поднимает завернутые в брезент ноги Дариуса. Я следую за ними, когда они выходят из комнаты и спускаются по лестнице.
Странно видеть место, где меня держали в заложниках, потому что, когда меня привезли, на голове был мешок. В этом старом, заброшенном офисном здании есть что-то жутковатое, но я рада, что покидаю его целой и невредимой.
Никаких обсуждений или запретов на мое присутствие, пока они будут разбираться с телом. Никаких предложений высадить меня где-нибудь в безопасном месте. И я очень рада, пусть это и странно. За последние несколько месяцев я видела больше смертей, чем когда-либо в жизни. Конечно, я не думаю, что смогу к такому привыкнуть хоть когда-то, пусть это уже и не так сильно меня шокирует.
Тем не менее ничто не смогло бы заставить меня захотеть расстаться с братьями Ворониными в этот момент. И они наверняка чувствуют то же самое.
Мы отъезжаем еще дальше от города, на пустынный участок земли, где, кажется, никого нет на многие мили вокруг. Свернув с главной дороги в лесистую местность, парни выгружают тело и роют яму, сбрасывая его туда, а затем поджигают.
Я отступаю назад, стараясь не смотреть слишком пристально на то, как тело начинает гореть. У меня внутри все переворачивается, когда в воздух поднимается дым. Рэнсом подходит и обнимает меня за плечи, отворачивая, чтобы я не видела. Он кладет подбородок мне на макушку, его рука гладит мою спину, и я чувствую, как вздымается его грудь. Он выдыхает.
– Дариус, мать его, Леджер, – бормочет он. – Черт. Из всех теорий, которые у меня когда-либо были насчет того, кем мог быть Икс, этот парень даже в список не попал. Я имею в виду… мы ведь все думали, что у Икса должны быть очень хорошие связи, верно? И офигеть сколько ресурсов, чтобы вытащить Мэлиса из тюрьмы, скрыть его личность и все такое.
– Да уж. – Мэлис прищуривается, глядя на яму с горящим телом. – Но, может, он хотел, чтобы все так думали. Он видел, какие ошибки совершил наш отец, пытаясь сделать себе имя в преступном мире Детройта. Папаша все никак заткнуться не мог, вечно болтал всякую чушь и вел себя как большая шишка, хотя таким не был. Так что, может, Дариус использовал противоположную тактику – сидел тихонько, не высовывался особо, чтобы люди стали его недооценивать.
– Неплохая стратегия, – бормочет Вик. – Как и сказал Рэнсом, Дариус даже в список подозреваемых не попал. Наверное, он следил за нами с тех пор, как Мэлиса арестовали за убийство отца. Вполне могу себе представить, как отец хвастался, насколько я хорош в технике, как он учил нас драться и как мы собирались помочь ему построить его империю.
Мэлис кивает.
– Да, так что Дариус знал, что мы справимся со всеми заданиями, которые он нам поручит.
– А потом, когда мы перестали играть в его гребаную игру, он взбесился. Наверное, искал способ вернуть контроль над ситуацией, убедиться, что не потерял рычаг давления на нас. – Рэнсом заправляет прядь моих волос за ухо, глядя на меня сверху вниз. – Уиллоу, ты сказала, что он хотел использовать тебя как рычаг давления, верно?
Я киваю.
– Да. Он сказал, что собирается использовать меня, чтобы получить от вас то, что ему нужно, потому что я вам небезразлична.
Вик постукивает пальцами по бедрам, поддерживая ровный ритм.
– Возможно, он думал, что, забрав Уиллоу, заставит нас снова играть по его правилам.
– Или это было наказание, – добавляет Мэлис. – Ведь он с самого начала хотел заполучить Уиллоу, а мы не смогли ее доставить. Очевидно, он все это время держал на нас зуб.
– Вы сказали… – мой голос срывается, я облизываю губы и пытаюсь снова заговорить: – Вы были уверены, что Икс хотел меня, потому что я была девственницей и он мог продать меня или что-то в этом роде, да?
Все трое с мрачным видом кивают.
– Но Дариус сказал, что в любом случае убьет меня, – возражаю я. – Даже если вы дадите ему то, что он хотел, он желал мне смерти. Он хотел, чтобы я страдала.
От одного этого слова кровь в жилах стынет, и я смотрю на тлеющие остатки костра в яме, которую ребята вырыли, и снова радуюсь, что этот человек мертв и не может причинить мне боль.
Братья выглядят злыми, как черти, когда снова слышали это.
– Кусок гребаного дерьма, – рычит Мэлис, сплевывает в яму, а затем начинает засыпать пепел землей.
С помощью какого-то катализатора тело сгорело быстро. Покончив с останками, мы возвращаемся в машину. Едем домой в тишине, и я облегченно вздыхаю, когда понимаю, что парни везут меня на свой склад.
Сейчас я хочу быть с ними. Пусть опасность и миновала, это единственное место, где я чувствую себя по-настоящему в безопасности.
– Мы заберем твою машину позже, – обещает Рэнсом.
Я моргаю, вспоминая, что она припаркована рядом с «Нордстромом».
– Все в порядке. Мне она сейчас не нужна.
Как только мы возвращаемся к ним, Вик сразу же направляется на кухню. Уже поздний час, и он начинает готовить ужин, с головой погружаясь в приготовление чего-то потрясающе пахнущего.
Рэнсом ведет меня наверх и говорит, что я могу принять душ, если захочу, и я благодарна ему за это. Хотя Дариус едва прикасался ко мне, я все еще чувствую его руки на своей коже и холодное дуло пистолета у своей спины.
К тому же приятно быть чистой и вдыхать ароматы гелей и мыла, которыми пользуются парни. Рэнсом оставляет для меня кое-что из своей одежды на тумбочке в ванной, и, как только я принимаю душ и вытираюсь, надеваю его футболку – она мне великовата, но такая удобная.
Когда я прихожу на кухню, еда уже готова, и мы все направляемся в гостиную, чтобы ее съесть.
Мэлис ставит фильм, какой-то типичный боевик, где остроумных ремарок больше, чем кровавых перестрелок, и мы все расслабляемся. Я устраиваюсь на диване между Мэлисом и Рэнсомом, а Вик сидит на полу передо мной, достаточно близко, чтобы я могла протянуть руку и дотронуться до него.
После того, как меня похитили и я опасалась за свою жизнь, этот приятный, мирный момент с братьями – лучшее, о чем я могла бы мечтать.
После еды и нескольких глотков виски мои напряженные мышцы, наконец, начинают расслабляться. Тепло парней начинает меня убаюкивать – вполне логично, что мое тело хочет отдохнуть после такого напряженного дня.
Я подавляю зевок, слегка опираясь на массивную фигуру Мэлиса. Он чуть сдвигается, поднимая одну руку, чтобы я могла прижаться к нему, а Рэнсом берет меня за лодыжки и перекладывает мои ноги к себе на колени.
– Тебе нужно отдохнуть, – говорит он. – У тебя был тяжелый день.
– Угу, – бормочу я. – Я начинаю это чувствовать.
– Но останься здесь, – шепчет Мэлис. Он проводит пальцами по моим волосам, и я чуть не мурлычу от того, как это приятно. – Я пока не готов тебя отпустить, а кровать Рэнсома, чтоб ее, недостаточно большая для нас четверых.
Я смеюсь, а сердце одобрительно колотится от его слов.
– Хорошо, – шепчу я, снова зевая. – Я останусь здесь.
Заснуть между ними оказывается легче, чем я думала. Мэлис запускает пальцы в мои волосы, а Рэнсом кладет одну руку мне на лодыжку, и его большой палец медленно выводит круги по моей коже. Вик ко мне не прикасается, но я чувствую его присутствие так близко, что мне сразу становится теплее, будто я в каком-то защитном коконе.
Когда я начинаю засыпать, мои мысли возвращаются к предложению бабушки.
Оливия хочет, чтобы я бросила колледж и помогала управлять семейным поместьем. Чтобы я стала неотъемлемой частью ее жизни. Учитывая все обстоятельства, это невероятная возможность. Мне не пришлось бы беспокоиться о том, как закончить учебу, выбрать профессию или найти работу после колледжа. Для меня все выложили бы на блюдечке с голубой каемочкой – богатство и безопасность прямо под рукой.