– Ты совершенно не похожа ни на кого другого.
– Это хорошо или плохо?
Он засмеялся.
– Думаю, хорошо.
– Думаешь, значит?
– Думаю.
Подавив нервозность, я спросила:
– Ты собираешься спать со мной в этой кровати?
Дженсен пожал плечами.
– Я бы не хотел заходить так далеко. Если мы вместе окажемся в этой кровати…
Его намек был очевиден.
– Думаешь, если мы ляжем в одну кровать, то, возможно, займемся сексом?
Изучая меня взглядом, он кивнул.
– Возможно.
Я едва могла двигаться – так сильно меня трясло.
– А ты хочешь секса? – спросила я и тут же посмеялась над собой. – Я имею в виду, не то чтобы мы… Просто сегодня, когда ты поцеловал меня, это не было похоже на игру на публику.
– Я люблю секс, – с низким рыком ответил он. – И, конечно, я хочу. Но сегодня был сложный день, и импульсивно заниматься с кем-то сексом меня не тянет.
– Боже… – я откинула голову на изголовье кровати. – Это невероятно сексуально, сама не знаю, почему.
– Пиппа.
Я ухмыльнулась.
– Дженсен.
Мое сердце сорвалось на бешеный галоп, когда он подался вперед, протянул руку и кончиком указательного пальца прикоснулся к моей нижней губе.
– А тебе нравится секс? – шепотом спросил он.
Ох. Ну ни фига себе.
– Да.
Дженсен небрежно взмахнул рукой:
– Я принял к сведению, – он сел прямо и отвел взгляд, будто разговор окончен, но когда начал вставать, я заметила хитрую улыбку.
– Вот засранец, – я со смехом наклонилась и стукнула его по плечу. Он поймал мою руку и прижал ее к месту, под которым громко стучало его сердце.
Игривая улыбка сползла с его лица, и внезапно он стал выглядеть очень ранимым.
– Не торопи меня, – тихо сказал он.
– Не буду.
Дженсен не отпускал мой взгляд, и чем дольше мы смотрели друг другу в глаза, тем более очевидным становился подтекст его слов.
– Хочешь посмотреть какой-нибудь фильм? – предложила я. – Я вдруг посочувствовала проститутке, которая не знает, как сдвинуть дело с мертвой точки.
Он уставился на меня, сбитый с толку, потом рассмеялся и покачал головой:
– Не знаю, может ли кто-нибудь предсказать, что именно ты ляпнешь в следующую секунду?
– Я хочу сказать, что мне все равно, чем мы будем заниматься. Хочу, чтобы ты лег здесь и расслабился, – я и правда просто хотела, чтобы он был рядом, такой сильный и теплый. В этой поездке у нас впереди было еще полторы недели. И я могла бы довести дело до секса.
Но с Дженсеном это было не просто про секс, что немного пугало.
Он наклонился за пультом, включил телевизор и начал переключать каналы.
Наш откровенный разговор должен был ослабить напряжение, но оно осталось, особенно когда Дженсен выбрал «Славных парней» и повернулся ко мне, сидящей на кровати скрестив ноги.
– Пойдет? – спросил он.
– Почти самое начало, – кивнув, ответила я. – И я люблю этот фильм.
Еле заметно кивнув, он положил пульт на тумбочку и после минутного колебания снял футболку.
– О черт, – прошептала я. За одно стремительное мгновение у меня в памяти запечатлелись очертания верхней части его тела, и поверьте мне – там было на что полюбоваться.
Он прижал футболку к груди.
– Ничего? Тут очень жарко и нет вентилятора. А я привык спать с вентилятором.
– Нормально, – махнула рукой я, не глядя на него. Его грудь, исчерченная мышцами карта с идеальным количеством волос, заставляла меня сильнее ощущать присутствие рядом со мной чертового мужика.
Он откинул одеяло, и мы осторожно, чтобы не прикасаться друг к другу, забрались под него. Это какое-то упражнение на управление безумием: рядом со мной на кровати лежал Дженсен в одних шортах.
Но потом под одеялом он прикоснулся своей ногой к моему бедру – теплой, с мягкими волосками – и со смешком притянул меня к себе и положил мою голову себе на грудь.
– Нам не обязательно вести себя так странно, – шепотом проговорил он.
Кивнув, я провела рукой по его животу и почувствовала, как он напрягся от моего прикосновения.
– Ладно.
– Спасибо тебе еще раз за то, что ты сделала сегодня.
Я слышала, как билось его сердце, и чувствовала, как вздымалась и опадала от дыхания грудная клетка.
– Пожалуйста, – ответила я и, помявшись немного, добавила: – Думаю, именно это я пыталась сказать тебе чуть раньше. Что это весело. И просто.
Смех Дженсена эхом прогудел у меня в ушах:
– Согласен.
Пока мы смотрели фильм, он водил рукой вверх-вниз по моему плечу. И каким-то образом я догадывалась, что на экран мы оба не обращали внимания.
Мне нравился запах его дезодоранта и мыла, но еще больше мне понравился запах его пота под ними. Дженсен был просто нереально теплый; длинные и твердые руки и ноги, упругая и мягкая кожа. Закрыв глаза, я лицом прижалась к его шее. Осторожно скользнула ногой вверх и положила ее поверх его. Это означало, что его бедро оказалось у меня между ног.
Дженсен, не переставая гладить меня по руке, затаил дыхание – в номере повисла тяжелая и выжидающая тишина.
Наконец он долго и протяжно выдохнул.
У него стоит? Да? Это потому, что моя нога так близко у его члена, грудь прижата к боку, а рот всего в дюйме от его загорелой груди?
Я была так возбуждена, так отчаянно хотела выплеснуть это напряжение, хотела быть еще ближе и хотела его так сильно, что закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании. Выдох. Вдох. Но с каждым вдохом я все явственнее ощущала его аромат, а каждое нежное прикосновение его руки намекало мне, насколько внимателен он в любви. Внезапно всего этого стало слишком много, и мне пришлось отключить все чувства, кроме ощущения того, как воздух входит и выходит из моих легких.
Я почувствовала, что отключаюсь, и обрадовалась. Отчасти я волновалась, что не смогу уснуть всю ночь из-за постоянного присутствия рядом этого сексуального мужчины. Но от ритма его поглаживаний по моей руке волнение испарилось.
Я проснулась от сильного возбуждения и воспоминаний о том, как его губы спускались по мой шее, а теплые руки скользнули под хлопковую майку. Между ног тянуло, и желание было таким сильным, что я не могла с ним справиться.
Но оказалось, что это не воспоминание.
Дженсен на самом деле лежал рядом со мной, прижавшись грудью к моей спине, и целовал меня, двигаясь от уха вниз по шее.
Удивленно охнув, я прижалась к нему и почувствовала его член – твердый и готовый действовать. От этого прикосновения он застонал и начал медленно и ритмично двигаться, прижимаясь ко мне.
– Привет, – прошептала я.
Он провел зубами по моей шее, и я чуть не закричала от захлестнувших меня ощущений:
– Привет.
В номере было темно. Телевизор выключен, а свет потушен. Я инстинктивно взглянула на часы. Почти три утра.
Я протянула руку назад и запустила пальцы в его волосы, а он покусывал мое плечо, приспустив бретель майки.
– Я тебя разбудил, – сказал Дженсен, посасывая мою шею. – Мне очень жаль.
Потом помолчал:
– Нет. Не жаль.
Я повернулась к нему лицом, думая, что знаю, какими будут его поцелуи, ведь мы уже целовались, но я не могла предугадать этот голод, этот требовательный рот, эти ласкающие меня руки, то, как он перекатился, оказавшись сверху. В ответ я открыла рот и позволила ему войти. Никогда еще ощущения от того, как скользит его язык, как он нежно покусывает мои губы и как его стоны отдаются во мне легкой вибрацией, не были такими яркими. Я обняла его за плечи, скользнула пальцами в волосы, а он уже был там, между моих ног, двигаясь вперед и назад, и давно бы уже был внутри, если не проклятая одежда. Я чувствовала его, какой он твердый и настойчивый. Чувствовала, как головка обжигает, касаясь меня там, где я так хотела, чтобы он был.
Дженсен нагнулся и задрал мою майку, обнажив грудь, он провел по ней языком, обхватил ее руками и с удвоенной энергией вернулся к моим губам, по-прежнему не произнеся ни слова. Он не был болтуном, но его хриплые стоны, резкие вдохи и дрожащие выдохи красноречивее всяких слов заставляли меня прислушиваться к нему, царапать в нетерпении его кожу и беззвучно умолять его раздеть меня полностью и войти.
Но на самом деле это было не нужно. Я отчаянно хотела его, чувствовала, как откликается мое тело на заданный им ритм, на то, как он с силой прижимается там, где мне хотелось его больше всего, и когда я выгнулась под ним и бедрами ответила на его толчки, он прошипел:
– Да. Черт. Да.
Моя майка куда-то исчезла, ну и жарко же тут, а? Мы покрылись легкой испариной, и он скользил по мне так… что это было до боли восхитительно. Каждая точка в которой соприкасались наши тела, ударяла электрическим током, порождала волну тепла, и сейчас мне ничего другого не хотелось так сильно, как оказаться голой – везде.
Но еще раз – мне это не было нужно. Мое тело, пойманное в ловушку нарастающей боли, напомнило мне, что сейчас мне необходимо только то, что Дженсен уже делает, просто мне нужно еще, еще и еще чувствовать его губы и стоны, которые отдавались в моей голове ударами молота по барабану.
Он точно знал, как вести себя со мной, и сфокусировался там, где ритмично прижимался к моему телу. Господи, от этой мысли мне хотелось кричать: он так реален. Меня пугала сама мысль о нем, потерявшемся в желаниях своего тела и в их поиске, с другой женщиной. Он такой внимательный, такой жадный до удовольствия.
Как я этого добилась? Как заслужила его внимание? Его желание? Потрясающе. Правда.
Дженсен ускорился, задержав дыхание, а осознание того, что он так же заведен, как и я, и готов взорваться, раскололо мое сознание надвое – на ощущение и осознание стремительно приближающегося оргазма. В безумном порыве я сжала его ягодицы, притянув к себе как можно сильнее, и прошептала:
– Я близко…
Я сейчас кончу…