– По-идиотски – это слабовато сказано, – заметила я.
Он засмеялся.
– Встретимся за ужином сегодня?
Я покачала головой.
– Да ты издеваешься, что ли?
– Ну давай, – продолжил уговаривать Марк. – Я много думал о том, что сделал и как мне было плохо из-за ухода Шеннон. Это гложет меня.
Теперь настал мой черед смеяться:
– Марк, ты сам-то себя слышишь? Хочешь поужинать со мной, чтобы тебе полегчало после того, как ты переспал с другой?
– Тогда, может, тебе будет приятно увидеть, как я умоляю о прощении?
Это настолько на него не похоже: так настойчиво и отчаянно просить прощения. Но я все равно знала, что мой ответ – нет. И в этот момент я так остро ощутила связь с Дженсеном. От этого лучше мне не стало, да и хуже тоже. Никак.
А Марк, он не тот, кого я хотела.
И поэтому я подумала: а почему бы и не пойти? Если у одного из нас есть шанс сегодня обрести душевное спокойствие, пусть это будет он.
– Для меня этот ужин не имеет никакого значения, – сказала я ему. – Можешь извиняться или остаться самовлюбленным придурком, сколько влезет. Но в половине восьмого я буду есть в «Ярде».
И положила трубку.
Когда мы познакомились с Марком, то, несмотря на его еще живую любовь к Шеннон, я проводила час за сборами перед походом в бар. Он появлялся небритый, в мешковатых штанах и в старой футболке, а я словно случайно проходила мимо с идеальной укладкой и макияжем, в изумрудно-зеленой шелковой юбке и красном кашемировом кардигане (прямо повседневная одежда, ага).
Мое разоблачение произошло в первую ночь, когда он остался у меня. Проснувшись, он увидел меня во всей первозданной красе: с фиолетовыми волосами, прической а-ля птичье гнездо и полным отсутствием макияжа. И то был блистательный момент – посмотрев на меня, Марк тихо сказал: «Вот она. Ты».
Марк много косячил, но с ним я всегда чувствовала себя красивой просто так. И когда я собиралась на этот ужин, надев простые брюки, старые кроссовки и синий свитер, поняла, что тут Дженсен меня подвел. На рассказы Руби про мою привычку часто красить волосы он всегда реагировал терпеливой улыбкой или нервным смешком. Думаю, ему не нравились объемы моего гардероба, ну, или мои персональные.
Вообще-то, это больно, почувствовать первую крохотную трещину в моем бесконечном восхищении им. Больно ничего от него не слышать, гадать, не из-за Бекки ли он такой, не получать от него ни писем, ни эсэмэс после всего, что между нами было. Но я все равно не готова выбросить его из головы, поскольку понимала, что с моими чувствами к Дженсену связано мое идеальное представление о самой себе, с которой я хочу познакомиться поближе. Та я нашла дело, которым занимается весь день, и человека, с которым проводит ночи. У нее есть амбиции и вкус к приключениям.
Но, глядя на себя сейчас, я хотела запомнить и эту Пиппу: ту, которая одевается, во что ей, черт побери, хочется, и которая никогда не станет наряжаться ради мужчины, приятеля или вообще кого угодно.
Я взглянула на часы. Пора звонить Тами, чтобы успеть до ужина.
Это было первое, что он заметил. У него даже лицо вытянулось.
– Ты покрасила волосы, – сказал Марк.
Я подошла ближе и позволила себя обнять.
– Пришла пора.
Он провел пальцами по пряди.
– От этого я еще больше по тебе скучаю.
– А мне от этого хочется танцевать, – ответила я и отступила на шаг.
– Может, нам тогда стоит пойти к Руни, – предложил он, буквально восприняв танцы.
Марк просто не понял. Не понял, что новый цвет волос сделал меня счастливой и вернул меня самой себе. Я кивнула хостес, когда та спросила, вдвоем ли мы будем ужинать. Она проводила нас к маленькому столику у дальней стены.
– Я не хочу ни к Руни, ни в «Скрипучее колесо», ни в любое другое из старых мест.
– Ты так сильно злишься на меня, – тихо заметил Марк, перевернув меню, чтобы взглянуть на список коктейлей.
– Больше нет, – возразила я. – Но на экскурсию по нашему прошлому тоже не хочу.
Он уставился на меня, словно изучая, а потом слегка кивнул.
– Ты изменилась.
– Да нет.
Марк покачал головой и наклонился вперед.
– Изменилась. Тебе здесь больше не нравится.
Марк всегда был проницательным, когда хотел.
– Я пришла на место Тринити, когда она ушла из Р-К, – напомнила я ему. – А ты появился в моей постели после расставания с Шеннон, – проигнорировав его страдальческое выражение лица, я добавила: – И тут до меня дошло: две важнейшие для меня области жизни оказались с чужого плеча.
– У нас с тобой было не так, Пиппс, – возразил Марк.
Я покачала головой:
– Когда между нами была только дружба, уверена, тебе было приятно, что я жаждала всего, что ты был готов мне дать. Тебе было нужно внимание, а мне – ты. Но когда ты предаешь человека, отдавшего тебе всего себя, бесследно это не проходит. И та щедрость иссякает. Тебе ли это не знать. Так что думаю, ты и вправду хотел со мной расстаться, просто струсил сказать это прямо.
На этот раз Марк не стал возражать и спорить. Он уставился на стакан воды и пальцем водил по запотевшим стенкам.
– Я ничего специально не планировал. Просто познакомился с ней на…
– Не хочу о ней знать ни единой детали, – резко перебила я. – Меня она ни черта не интересует.
Марк с удивлением посмотрел на меня.
– Проблема не в ней, – сказала я. – А в тебе. Я не стану винить кого-то другого за то, что сделал ты. Как и за то, что ты не смог нормально со мной расстаться.
Он улыбнулся:
– Вот она. Ты.
– Не смей так говорить, – зарычала я, и его улыбка погасла. – Это не сентиментальное путешествие по воспоминаниям. Ты сделал мне больно. Притащил другую в мой дом и в нашу постель.
Марк тяжело сглотнул и покачал головой:
– Прости меня.
Марку явно нужно было обдумать, что еще сказать, поэтому он взялся изучать меню, хотя был тут не раз.
Посмотрев на свое меню, я решила заказать стейк и чипсы. К нашему столику подошла официантка, приняла заказ и ушла, оставив нас в тишине.
По тому, как он сжал челюсти, я предположила, что Марк собирался сообщить мне, как я не права и что он не специально вредил нашим отношениям, просто преданный возлюбленный однажды допустил мелкую оплошность. Но когда он заговорил, это было прямо противоположное:
– Может, ты и права. Не знаю.
Я сухо засмеялась:
– Ужас же. Нет, ну правда.
– Ну да, – огорченно сказал он. – Но вот в чем дело: ты меня очень поддержала, когда ушла Шеннон. Выслушивала меня, смешила, напивалась со мной и горланила песни, и… Ты была мне лучшим другом. Я хотел бы, чтобы это была любовь.
Откинувшись на спинку стула, я сцепила пальцы в замок, чтобы не ударить его.
– Я тоже этого хотела. И думала, что это и была любовь, вообще-то. Но нет, просто увлечение. Ты замечательный и очаровательный, и долго не гадал, как сделать мне в постели хорошо. По нынешним временам ты почти единорог. – Он улыбнулся и я решила улыбнуться в ответ. – Но совершенно точно говорю – мое сердце не разбито.
Марк замер.
– Не разбито, нет, – повторила я. – Я была зла и унижена, хотела оттяпать тебе яйца и отлить их в бронзе в назидание другим. Но когда уехала, я познакомилась кое с кем и… наверное, познакомилась и с самой собой.
– Ты с кем-то познакомилась? – спросил он.
Я решила задавить этот интерес в зародыше.
– Ты не должен об этом спрашивать.
Марк засмеялся.
– О’кей. Даже если это сведет меня с ума?
Решив не обращать на это внимания, я подалась вперед и облокотилась локтями на стол.
– Он был женат на женщине, с которой встречался еще с колледжа. И через четыре месяца после свадьбы она ушла. Сказала ему, что все не так и что она не хочет больше быть за ним замужем.
Марк тихо присвистнул.
– Не делай вид, что удивился. Это могло произойти и с нами, – оттолкнувшись от стола, я снова откинулась на спинку. – Почему люди такие трусливые? Почему так долго разбираются, к чему или к кому лежит у них душа?
– Мы были вместе год, а ты только сейчас призналась, что не любила меня, – напомнил мне Марк.
Я посмотрела на него.
– Верно. Но я ни за что не обидела бы тебя, пока разбиралась, чего хочу, а чего нет. Я бы обо всем рассказала.
Марк поблагодарил официантку за виски с содовой. Сделав глоток, он заметил, что выпить я не заказала.
– Себе, значит, ничего? – спросил он и поднял стакан – следующий глоток в мою честь.
Мы так всегда сидели: заказывали выпить, потом поесть, потом еще по стаканчику. Может, и еще по одному. Ничего, впрочем, не имея против крепкого алкоголя, я хотела почувствовать мягкость вина, прикосновение прохладного ветра к коже и руку Дженсена на своих плечах, в то время как мы наблюдали за закатом над виноградником.
Да где угодно, если честно.
Если начну сегодня пить, то, вероятно, на одном бокале не остановлюсь и, придя домой в расстроенных чувствах, позвоню ему и скажу, что соскучилась.
А что потом?
Наверное, он даже не удивится моему импульсивному поступку.
Но, будучи, как и всегда, прямолинейным, напомнит мне, что у нас была просто интрижка.
И еще, поскольку у него добрая душа, он спокойно пообещает, что позвонит, когда будет в Лондоне.
А я посмеюсь с наигранной легкостью и уверю его, что я просто выпила и на меня накатила ностальгия, и что, конечно же, у меня тут есть на кого обратить внимание. И что у меня все нормально, нормально, нормально…
– Не сегодня, – улыбнувшись Марку, ответила я. – Хочу покончить со старыми привычками.
Но когда я вернулась домой, между прочим, трезвая, мне не переставало казаться, что мобильный на кухне со мной заигрывает.
Он словно увеличивался в размерах и мигал воображаемыми огнями.
«Позвони ему», – словно говорил он.
«Ну давай. Я же знаю, что ты хочешь».