ня есть на примете одно идеальное место. Это недалеко отсюда.
Мы зашагали по прибрежной дороге и, миновав церковь Святой Агнессы, поднялись на утесы. К тому времени, как мы добрались до вершины, все облака рассеялись, и стало очень жарко. Я посмотрела вниз, на зеленую воду, которая тихо плескалась у подножия скал. Гораздо приятнее прыгать с утеса в такую погоду, как сегодня, нежели в холод, какой был в мой первый день здесь. Мы побрели дальше, по колено в вересковых зарослях, мимо огромных черных насыпей. Дикие кролики разбегались при звуке наших шагов.
— Что это за груды битых камней? — спросила я. — Они ведь явно не естественного происхождения.
— Это окалина, — объяснил Александр. — Все это образовалось после того, как из земли достали и выплавили металл. В Корнуолле прежде процветала горная промышленность: здесь добывали олово. Но в наши дни добычу существенно сократили. Идите за мной, и вы поймете, что я имею в виду.
Он неожиданно устремился в густой подлесок, и я порадовалась, что надела плотные брюки. Кусты колючего утесника тщетно пытались атаковать мои ноги.
— Откуда вы так много знаете о горном деле? — крикнула я ему вслед, слегка запыхавшись от попыток не отстать.
— Странно было бы не знать об этом, когда вырос здесь, — ответил он.
Александр направился к развалинам, над которыми высилась дымовая труба. Крыша строения, должно быть, обрушилась много лет назад, и природа завладела тем, что осталось. Усики плюща проползли по стенам и забрались во все трещины. Внутри царили тень и прохлада: толстый камень защищал от полуденного солнца.
— Раньше здесь находился рудник, где добывали олово, — объяснил Александр.
Он расстелил клетчатый плед на поросшей травой земле и, усевшись на него, прислонился спиной к стене. Согнув одну ногу и вытянув другую, он скинул пиджак. Я опустилась на колени на другом краю пледа, настороженно глядя на своего спутника.
— Не волнуйтесь, Берди. Вы же не олень, так что вам ничего не грозит в тесной близости со мной, — лукаво заметил он, словно прочтя мои мысли. Я одарила его испепеляющим взглядом. — Слишком рано? — добавил он с мрачной усмешкой. — Но, серьезно, как мы будем читать книгу, если вы не сядете возле меня?
Неохотно признав его правоту, я устроилась рядом и вздрогнула, ощутив, как его рука коснулась моей, когда он открыл книгу на первой странице.
Почти целый час мы читали в безмолвии, пока не совершилось первое убийство.
— Ну, этого я никак не ожидала, — пробормотала я и подняла удивленный взгляд на Александра. — Зачем было убивать Мэгги Бакли? Она же ничем не примечательна.
— Думаю, Пуаро тоже этого не ожидал. И вряд ли обрадуется тому, что его перехитрили, — серьезно заметил он.
— Никогда бы не подумала, что вы любите детективы, — призналась я с легкой улыбкой.
— О да, я обожаю детективы. И не только Агату Кристи. В домашней библиотеке я собрал целую коллекцию детективных романов. Там есть довольно редкие издания Шерлока Холмса, которые вам, несомненно, понравились бы. А вы читали Эдгара По?
— Читала ли я По? — возмущенно воскликнула я. — Конечно! Больше всего мне нравится «Убийство на улице Морг».
— У меня этот рассказ тоже любимый. Вы еще не проголодались?
Александр открыл корзину и достал оттуда разнообразные деликатесы: чудесные пироги в медовой глазури, блестящие яблоки величиной с мой кулак, сыр, завернутый в засушенную крапиву, и свежий хлеб — еще теплый, прямо из печи. Я смущенно вынула из карманов слегка помявшиеся лепешки и сэндвичи Сал. Однако мы с большим аппетитом съели все подчистую, запивая сладким и пряным имбирным пивом.
— Итак, — произнес он, вытянув ноги на пледе и закинув руки за голову. — Я прощен?
Я сделала небольшую паузу, прежде чем ответить.
— Считайте, что прощены за все свои прежние прегрешения. Хотя, я уверена, скоро вы найдете способ вновь утратить мое расположение.
— Вы поверите, если я скажу, что был таким мерзким не по злому умыслу? — спросил он с плутовской улыбкой.
— Не сомневаюсь, многие поддались бы вашим чарам. Но я не из их числа, — съязвила я, созерцая обложку книги.
— То есть вы считаете меня очаровательным?
Искоса взглянув на Александра, я заметила на его лице самодовольное выражение.
— Одно дело — признавать, что кто-то обладает чарами, и совсем другое — поддаться им, — осторожно ответила я. — Да, я считаю, что вы очаровательны. Но ваши чары на меня не действуют.
— Это весьма заметно, — кивнул он. — Наверное, виной тому — все эти детективные романы, которые вы читаете.
— А сейчас, когда все прощено, я могу дочитать книгу одна? — Я сорвала в траве маргаритку и вертела ее в пальцах.
— Об этом не может быть и речи! — воскликнул он, выпрямившись. — Вы действительно хотите, чтобы я мучился, не зная, чем все закончилось? И еще считаете меня жестоким…
Он поднял что-то с земли и присмотрелся.
— Что вы нашли? — Я подалась к Александру, пытаясь рассмотреть, что у него в руке. Казалось, он изучал обычный камешек.
— Это свинец, — просто сказал он, показав мне свою находку на открытой ладони. — Посмотрите, тут видны прожилки руды.
— Это тот свинец, который прежде использовали в карандашах? — уточнила я.
— Тот самый.
— На что же тут смотреть? — Я с сомнением пожала плечами. Он придвинулся ближе, и я уловила древесные нотки его одеколона.
— Посмотрите внимательнее. — Он провел пальцем по черным линиям на камне. — Когда эти рудники еще работали, камень нагревали до температуры плавления металла, и руда просто выливалась наружу.
— О, да вы действительно увлечены горным делом! — заметила я с некоторой насмешкой.
— Меня больше интересует геология, нежели горная промышленность, — ответил он. — Это детское хобби, которое превратилось в одержимость, и в итоге я стал изучать геологию в Кембридже, тем самым огорчив своих родителей.
— Вы изучали в Кембридже… камни? — уточнила я с недоверием.
— А вы ожидали чего-то более романтичного? Что я там занимался, скажем, произведениями Шелли и Китса? — парировал он, сверкнув белоснежными зубами.
— Нет. — Я мотнула головой, хотя он угадал.
Александр усмехнулся, видя меня насквозь.
— Если это немного утешит вас, то я люблю Китса, — признался он с ухмылкой. — Но геология невероятно увлекательна. Например, известно ли вам, что геологическая формация Корнуолла отличается от структуры всех остальных земель нашей страны? Наши «камни», как вы выражаетесь, создают те самые пейзажи, которые очень любят писать художники, в том числе вы. Но никто и не думает остановиться и взглянуть себе под ноги… Миллионы лет наслоились один на другой, и вся история этой планеты находится под нашими подошвами. — Он говорил с такой страстью, что я даже приосанилась. Александр же, поймав мой взгляд, зарделся и снова посмотрел на камень в руке. — Извините, я, наверное, вам наскучил?
— Нет, вы правы. Я никогда прежде не задумывалась об этом, — признала я. — Это похоже на слои краски на холсте. Можно соскрести ее и увидеть все прежние слои.
— Да, вот именно! — взволнованно подтвердил он и бросил мне камешек. Я поймала его и положила в карман. — Видите, Берди, не такие уж мы с вами и разные. Впрочем, хватит обо мне. Кроме вашего имени, которое я с невероятным трудом у вас вырвал, мне известно очень мало.
— Что вы хотите узнать? — осторожно поинтересовалась я.
— Берди — ваше настоящее имя? — Он прищурил темно-карие глаза.
— Это сокращение от Элизабет.
— Элизабет — хорошее имя, но думаю, что Берди вам больше подходит.
— Вы полагаете? — спросила я рассеянно. — Я получила его недавно и пока не чувствую, что оно мое. Хотя начинать с чистого листа приятно с новым именем…
— С чистого листа? Вы от чего-то сбежали? — пошутил Александр. Но, заметив мою невольную гримасу, посерьезнел. — О, в самом деле? С каждой минутой вы становитесь все интереснее, Берди.
— Даже так? Спешу вас разочаровать: я не преступница, удравшая из тюрьмы, и не монахиня, покинувшая монастырь. Вы же об этом подумали, правда? Мои родители знают, где я нахожусь. Просто они не вполне одобряют мой выбор.
— Я не думал ни о чем подобном, пока вы не стали столь пламенно это отрицать, — лукаво усмехнулся он, и я рассмеялась и слегка расслабилась. — Однако если вы удрали не из монастыря — то от чего? — Александр обхватил руками колени, положил на них подбородок и заинтересованно ждал ответа.
— От замужества, — честно сообщила я, и он разразился смехом. Но поняв, что я не пошутила, резко умолк. — А что же плохого в замужестве? — спросил он, с трудом скрывая веселость.
— В нем нет ничего плохого per se[5], просто мне это не подходит. Если бы женились вы, то, вероятно, ваша жизнь совсем не изменилась бы. Но если выйду замуж я, то это положит конец моей карьере и моей свободе. Я даже не успею ощутить их вкус. Я хочу свободно ездить куда угодно и делать то, что мне нравится. Этот мир такой огромный, а я его еще не видела. Приехав сюда, я впервые покинула Хартфордшир! — И неожиданно для себя я выложила все, что тяготило меня с визита Чарльза, умолчав лишь о помолвке. Не знаю, что на меня нашло, но слова буквально вырывались наружу и на мгновение повисали в воздухе между нами. Я чувствовала себя совершенно незащищенной — будто сняла маску и раскрыла душу перед этим человеком, практически незнакомцем. Закончив, я потупилась, смутившись от собственной откровенности. Однако если Александр и счел мое поведение странным, то хорошо скрывал это.
— Думаю, вы очень хорошо поладили бы с моей тетей Джо, — вдруг заметил он. — Она тоже художница, но живет в Лондоне, а там можно многое себе позволить. Но разве у вас никогда не возникает желания поступать так, как от вас ожидают? — спросил он, и я задумалась.
К моему удивлению, он не высмеял меня за откровенность, поэтому я продолжила говорить правду:
— Я предпочла бы жить так, чтобы потом не сожалеть о содеянном.