— Что бы вы ни подумали, на самом деле все не так, — сказал он, не отводя взгляда от дороги, стелющейся впереди.
— Я ни о чем и не подумала, — возразила я фальшиво.
— Мой отец, он… он нездоров, — продолжал Александр. — Война обошлась с ним очень сурово… Я даже представить себе не могу, через что он прошел. Он пострадал и физически, и умственно. Мы все надеялись, что со временем его состояние улучшится. Но, кажется, с годами становится только хуже. И все эти новости о вторжении Японии в Китай определенно осложняют ситуацию… — Он оборвал фразу и покачал головой.
Я подумала о своем отце, который вернулся с войны со множеством шрамов. Однако он, хотя и был всегда довольно авторитарным, ни разу не поднял руку на членов семьи.
— Это не оправдывает того, что он с вами сделал, — мягко ответила я, коснувшись его руки в попытке утешить. Почувствовав, как дернулись его пальцы, я тут же в смущении убрала руку. Наверное, зря я это сказала.
Некоторое время мы ехали в молчании. Я понятия не имела, куда мы направлялись, но мне было все равно. Заметив, что он крепко вцепился в руль, я взглянула на его лицо. В напряжении он покусывал внутреннюю сторону щеки, явно чем-то озабоченный.
— Я никому не скажу… если именно это вас беспокоит, — произнесла я наконец.
Он посмотрел на меня с облегчением, и пальцы на руле слегка разжались.
— Почему вы вернулись в наш дом? — осведомился он, меняя тему.
— Я хотела забрать свою книгу, — запинаясь, объяснила я, чувствуя себя очень глупо и проклиная Нину за то, что она украла эту чертову собачонку!
Но Александр вдруг ослепительно улыбнулся.
— Она у меня в машине. Если хотите, мы можем найти какое-нибудь тихое место и дочитать ее.
— Я не обижусь, если вы просто отвезете меня домой, — выпалила я, испытывая вину за то, что солгала ему — неизменно доброму даже после всего пережитого.
— Нет, я хочу ее дочитать, — настаивал он. — Но, возможно, вы уже не хотите? Вы так и не ответили мне вчера…
Мгновение я помедлила, теребя упавший на лицо локон, который никак не желал слушаться.
— Нет, мне тоже хочется дочитать. Я просто боюсь причинить вам какие-либо неприятности. Если вы планируете жениться, разве Эвелин не сочтет это неподобающим?
— Значит, вот что вас беспокоит? — удивился он, и я кивнула, хотя и не была вполне уверена, что это именно так. — Эвелин все равно, с кем я провожу время, Берди, — безразличным тоном бросил он.
Подобные слова о невесте показались мне довольно странными. Однако я вспомнила, как равнодушна к Александру была Эвелин вчера вечером. Предположив, что он знает ее лучше, я молча пожала плечами.
— Хорошо. Значит, решено, — сказал он. — А теперь, если не возражаете, мы сначала заедем в одно место.
Александр припарковал машину возле пляжа на северном побережье, вышел и открыл для меня дверцу.
— Что мы здесь делаем? — спросила я, озираясь. Солнце светило очень ярко, и я прикрыла глаза рукой.
— Это секрет, — ответил он и устремился направо по тропинке, бегущей по скале. Несмотря на все расспросы, ничего большего я не добилась.
— Вы уверены, что это правильный путь? — пропыхтела я, пробираясь через колючие заросли ежевики в опасной близости от обрыва.
— Совершенно уверен, — коротко ответил он, не сбавляя темпа.
Я последовала за ним по тропе, с обеих сторон обрамленной высокими травами. Место становилось все более диким, и я уже собиралась крикнуть Александру, что, возможно, мы свернули не туда, но он внезапно начал спускаться и исчез из виду. В ужасе от того, что он может упасть с обрыва, я последовала за ним. И вдруг остановилась как вкопанная — теперь я поняла, почему мы выбрали этот путь. Вырубленные в скале каменные ступени вели вниз, к сверкающему зеленому озеру, скрытому от глаз под выступом скалы, с которого открывался вид на море. От захватывающего дух пейзажа у меня сильно закружилась голова, и я прислонилась к валуну. Александр шагал через две ступени и, только преодолев полпути, обернулся, чтобы посмотреть, иду ли я за ним. Сделав глубокий вдох, я начала спускаться.
Озеро защищали от ветра высокие скалы, и вода в нем, совершенно неподвижная, напоминала лист зеленовато-голубого стекла. Сбросив туфли, я коснулась ее пальцем, и по поверхности пробежала рябь.
— Ну как, стоило ради этого предпринять рискованное путешествие? — спросил Александр за моей спиной, и я обернулась к нему.
— Это озеро словно из сказки, — прошептала я, не веря своим глазам.
— Это один из самых больших секретов Корнуолла, так что никому не говорите о нем. Даже Генри и Роуз не знают. Сюда я убегаю, когда мне нужно побыть одному, — пояснил он, расшнуровывая туфли.
Закатав брюки, он сел на камень и поболтал ногами в воде. Я подошла, устроилась рядом и тоже опустила ступни в воду. Скала была теплой, а вода — восхитительно прохладной. В этом месте царила безмятежность, однако я не могла перестать думать о том, что видела в доме, и задавалась вопросом, думал ли об этом и Александр.
— Могу я кое-что у вас спросить? — наконец проговорила я и, прищурившись, посмотрела на него. Его силуэт вырисовывался на фоне солнца, лучи играли медными отблесками в его блестящих волосах.
— Вы слишком любопытны для человека, который не любит делиться своими тайнами, — улыбнулся он, не отводя взгляда от поверхности озера.
Он не сказал «нет», так что я продолжила:
— О чем вы спорили с вашим отцом?
Александр не ответил, и я испугалась, что, возможно, перешла границы нашей вновь обретенной дружбы. Наконец он вздохнул:
— Когда отец умрет, я унаследую Эбботсвуд и все обязательства, сопряженные с этим. Правда, теперь речь идет о том, чтобы я взял бразды правления раньше. Мама хочет, чтобы отец больше отдыхал — в интересах его здоровья.
Я протяжно присвистнула, и он кивнул, прикрыв глаза. Его невероятно длинные ресницы почти коснулись скул.
— Но правда заключается в том, что я управляю поместьем с тех пор, как он ушел на войну, и он не может этого вынести, — печально произнес Александр. — Поместье веками принадлежало нашей семье, переходя от отца к старшему сыну. Но сейчас, впервые в истории, все происходит несколько иначе… Отец полагает, что мне приятно командовать им теперь, когда ему требуется моя помощь, и поэтому превращает обсуждение каждого решения в битву за власть. Жизнь многих семей и предприятий зависит от Эбботсвуда, и наш долг — защищать их. Но времена меняются. Слишком многое произошло с тех пор, как началась война… Я пытаюсь убедить отца, что мы должны приспособиться к новым условиям, если хотим выжить, но он и слышать об этом не хочет. Я мечтаю сохранить Эбботсвуд для будущих поколений и для местных жителей, работающих на его землях. Однако он считает, что мною руководит дух противоречия.
— Что вы имели в виду, когда упомянули о своих жертвах? — спросила я, и он повернулся ко мне, приподняв брови от удивления.
— Как долго вы слушали? — осведомился он.
Я почувствовала, что к лицу прилила краска, и опустила взгляд.
— Гораздо дольше, чем следовало. Простите меня. Любопытство одержало надо мной верх.
— Месье Пуаро одобрил бы это, — заметил Александр, и я робко улыбнулась: крошечный уголек гордости затеплился где-то внизу моего живота. — Наверное, я просто погорячился… Я немного устал оттого, что всегда должен оставаться серьезным, тогда как мои брат и сестра делают лишь то, что им нравится. Хотелось бы и мне в кои-то веки немного расслабиться. Но, увы, с каждым днем мою свободу все больше ограничивают.
— Каким образом? — допытывалась я.
— Не знаю. Может быть, причина в приближающейся помолвке… В последнее время об этом много говорят. Родители Эвелин и мои отец с матерью настаивают, чтобы я сделал ей предложение. Не поймите меня неправильно, мне нравится Эвелин. Я знаком с ней всю жизнь, и мы оба осознавали, что в конце концов поженимся. Но я полагал, что, когда до этого дойдет, у меня будет право голоса.
— А что Эвелин думает по этому поводу? — спросила я, и он беспокойно поерзал.
— Не знаю. Мы с ней это не обсуждали. Полагаю, она с приятным волнением планирует свадьбу. Девушкам ведь нравятся подобные вещи, не так ли?
— Не всегда… — тихо пробормотала я.
— Ах да, конечно. — Он усмехнулся. — Вы же против института брака. Хотя я заметил, как вчера вы весьма непринужденно болтали за ужином с моим братом.
— С Генри? Вы, должно быть, шутите.
— Я просто говорю о том, что видел. — Он поднял руки в знак капитуляции.
— Ну, в таком случае вам нужно проверить зрение, — рассмеялась я, любуясь сверкающим озером. Пока мы беседовали, вода прогрелась на солнце, и мне ужасно захотелось окунуться. — Жаль, что у меня нет с собой купальника, — с тоской вздохнула я.
— Почему бы вам не поплавать в платье? — предложил Александр, пожимая плечами. — На такой жаре оно быстро высохнет.
— Вы с ума сошли! — прыснула я. — А если кто-нибудь меня увидит?
— Мне казалось, вам безразлично, что о вас думают другие, — парировал он. — К тому же вас никто не увидит. Я же сказал: никто не знает об этом месте.
— О, вы-то, конечно, всегда прыгаете в воду полностью одетым, — поддразнила я.
— Нет… Но я много раз плавал здесь голым, — ответил Александр, и я покраснела от смущения.
— Мне не обязательно это знать, — проворчала я, и он засмеялся.
— Ну просто если я не боюсь плавать абсолютно голым, то и вы можете спокойно плавать полностью одетой.
— Перестаньте говорить слово «голый», — процедила я сквозь сжатые зубы.
Александр вынул ноги из воды, поднялся и, отойдя чуть в сторону, закурил. Я тоже собиралась было встать, но вдруг он толкнул меня ногой в спину, и я с оглушительным всплеском плюхнулась в воду. Уйдя под нее с головой, я сразу же вынырнула на поверхность и увидела Александра, согнувшегося пополам от хохота.
— Александр Тремейн, вы законченный негодяй! — сердито крикнула я. Однако смех его был так заразителен, что вскоре я тоже начала хихикать.