о, нет аспирина?
— Я держу его в ванной комнате, — сообщила она и, на минуту исчезнув, вернулась с пузырьком таблеток. — Вы очень бледны. Возможно, перебрали вчера вечером?
— Да, я определенно хватила через край, — согласилась я.
Из гостиной послышались голоса, и я с тревогой посмотрела в ту сторону.
— Тут так шумно, — сказала Джо, ласково глядя на меня. — Почему бы нам не пойти в студию, где немного спокойнее, и не поговорить?
— Нет, благодарю вас, — поспешно отказалась я, ставя стакан с водой. — Мне действительно пора уходить. Большое вам спасибо за ваше гостеприимство и за помощь в подготовке к конкурсу.
Мои слова явно разочаровали Джо, но она с улыбкой пожала мне руку.
— Не за что, дорогая, — искренне произнесла она. — Я очень надеюсь увидеть вас снова.
Я стремительно прошла по коридору, чтобы вернуться в свою спальню, но внезапно распахнулась дверь комнаты Генри.
— Берди, можем ли мы перемолвиться парой слов? — нервно спросил он.
Генри выглядел бледным, между идеальными бровями образовалась морщинка. Кивнув, я последовала за ним в его спальню. Я опустилась в кресло у окна, а Генри принялся беспокойно расхаживать по комнате взад-вперед.
— Генри, пожалуйста, остановитесь! — в конце концов взмолилась я. — У меня от вас кружится голова.
— Простите, простите, — рассеянно пробормотал он, сел на кровать и уставился на свои сцепленные руки. — Я хотел поговорить о прошлом вечере.
— Да, — раздраженно ответила я. — Я так и поняла. Не беспокойтесь, я никому не расскажу о ваших пьяных шалостях. — Он вздохнул с облегчением, но, по-видимому, это было не все — он хотел облегчить душу.
— Не знаю, как вас благодарить, — наконец сказал он. — Дело в том… Это не пьяные шалости. Не поймите меня превратно, я действительно был очень пьян… Но Лоренс и я… тот человек, с которым вы меня видели… Мы не первый раз…
До меня вдруг дошло, что он пытался сказать.
— Вы и Лоренс… у вас романтические отношения? — предположила я.
Генри взглянул на меня в нерешительности, затем кивнул.
— Это началось в прошлом году. Сперва я хотел просто немного развлечься, но наши чувства друг к другу становились все сильнее. И теперь я приезжаю в Лондон, чтобы увидеть Лоренса… — Голос его дрогнул, Генри замолчал и выжидательно посмотрел на меня.
— У Эдди будет разбито сердце, — наконец произнесла я, и он с облегчением рассмеялся.
— Я понятия не имел, что он мною интересуется. Его авансы всегда столь деликатны, — заметил Генри с улыбкой, затем снова стал серьезным. — Должен поблагодарить вас за такое понимание, Берди. Я боялся, что мне придется покупать ваше молчание, и это было бы ужасно.
— Возможно, я не могу себе представить, каково это — находиться в вашем положении, — призналась я. — Но я хорошо знаю, каково жить во лжи и чувствовать, что ты не можешь быть самим собой. Вы такой, какой есть, и это не зависит от вас. Я считаю, что несправедливо за это наказывать.
— О, спасибо за вашу непредубежденность, — вздохнул Генри, слегка расслабившись. — Немногие так думают.
— Кто-нибудь в вашей семье знает? — спросила я, желая помочь ему и отвлечься от собственной проблемы.
— Нет, и хотел бы, чтобы и дальше так было, — быстро ответил он, и улыбка исчезла с его лица. — По крайней мере, сейчас… Я буду очень признателен вам за молчание.
— Конечно, — искренне ответила я. — Я могила. Но как же насчет вашей тети Джо? Она, безусловно, поняла бы вас. И ваша семья ее принимает, так с какой стати им относиться к вам иначе?
— Ха! — фыркнул Генри. — Мои родители не подозревают о ее двойной жизни. Они просто считают ее эксцентричной старой девой, и даже это их смущает. А что до того, чтобы рассказать ей обо всем… Я очень люблю тетю Джо, но она не умеет хранить секреты. Поэтому я боюсь довериться ей.
— Ну а как насчет Роуз и Александра?
— Роуз мирится с эксцентричностью тети Джо, потому что ей так удобно, — объяснил он. — Она всегда может остановиться в Лондоне у тетушки, так что держит свое мнение при себе. Роуз хватает ума, чтобы осознавать это. А насчет Александра… Не уверен… Может быть, он отнесся бы к этому с пониманием. Но последнее, что мне нужно, — это еще один повод разочаровать брата. Я предпочитаю не рисковать.
Мне стало грустно. Получается, Генри было не с кем поговорить, кроме меня. А ведь мы почти незнакомы, я случайно оказалась не в том месте и не в то время. Ужасно, что он так долго несет это бремя, притворяясь тем, кем не является, ради своей семьи. Никто не должен так мучиться. Я вдруг испытала прилив нежности к Генри и, поднявшись, обняла его.
— Спасибо, — серьезно произнес он, отступая на шаг. — Вы представить себе не можете, как это хорошо — наконец-то рассказать кому-нибудь. Если я могу что-нибудь сделать для вас в знак благодарности — только попросите.
— Генри, вы нисколько мне не обязаны. Понимаю, вы не хотели, чтобы я узнала ваш секрет, так получилось, и потому спасибо за доверие. Обещаю, что не скажу ни одной душе. А теперь мне действительно нужно идти. Я отняла у вашей семьи достаточно времени.
Я вышла из комнаты Генри, он последовал за мной, и как раз в эту минуту на площадке второго этажа возникла Роуз.
— О, привет! — сказала она с неприкрытым любопытством на лице — еще бы, ведь я вышла в пижаме из спальни ее брата! — Я стала свидетелем маленькой скандальной истории?
— Ничего скандального. Просто я собираюсь отбыть, — монотонным голосом ответила я.
— О, но ты же не можешь сейчас уйти! — Роуз бросилась ко мне и схватила за руки. — Это наш последний день в Лондоне. Мы должны использовать его на все сто.
— Вот именно. Я приехала сюда работать, — объявила я. — Так что в самом деле должна вернуться в галерею.
Роуз начала уговаривать меня, но Александр окликнул ее снизу, из гостиной:
— Роуз, Берди права. Позволь ей заниматься тем, ради чего она здесь находится.
Он произнес мое имя как-то холодно, неправильно — будто на иностранном языке, — и мое желание скорее покинуть этот дом лишь усилилось. Я поспешно обняла Роуз и пообещала что-нибудь придумать, как только мы вернемся в Корнуолл. А затем побежала в свою спальню собирать вещи.
— Но ты по крайней мере будешь ночевать здесь сегодня? — уточнила Роуз, следуя за мной. — Нет никакой необходимости возвращаться в ту ужасную гостиницу.
— Гостиница находится гораздо ближе к галерее и к вокзалу, — возразила я, быстро складывая вещи в чемодан. Красивое черно-золотое платье, которое мне одолжила Роуз, все еще висело на спинке стула, и я в последний раз провела пальцами по превосходному материалу. — Еще раз спасибо за то, что одолжила его, — сказала я, протянув ей платье.
Но Роуз замотала головой.
— Оставь его себе. Тебе оно идет гораздо больше, чем мне.
Я попыталась протестовать, но она, не желая слушать, бросила платье в мой чемодан. Подняв его, чтобы как следует сложить, я обнаружила среди вещей флакон духов, подаренный Ниной. Осторожно, с комом в горле, я взяла его в руки, вынула пробку и вдохнула пьянящий аромат. О Нина… Она была права во всем, а я так ужасно с ней поступила. Эмоции захлестнули меня — слишком много всего произошло, — и на глаза навернулись слезы. Я вернула пробку на место и осторожно уложила флакон в чемодан.
— Все в порядке, Берди? — осторожно спросила Роуз. — Что-нибудь случилось с Генри?
— У меня все хорошо, честное слово! — ответила я и отвернулась — чтобы она не видела слез, которые текли по моим щекам. — Но мне и правда пора.
Я незаметно вытерла глаза и, вновь повернувшись к Роуз, крепко обняла ее. А затем схватила чемодан и прошла в холл, где ожидали остальные.
— До встречи! — бодро произнесла я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Еще раз спасибо за все.
Александр стоял, прислонившись к дверному косяку, с совершенно бесстрастным выражением на лице. Он вынул руку из кармана и протянул ее мне для рукопожатия.
— Увидимся, Берди.
Когда я проходила мимо Генри, тот стиснул мою ладонь и снова прошептал слова благодарности. Я улыбнулась ему сквозь слезы и помчалась к выходу, стремясь как можно скорее вырваться из этого дома. Меня ужасала мысль о том, что сразу после моего ухода они начнут говорить обо мне.
Ступив на тротуар, я наконец замедлила шаг и задумалась о том, что случилось за последние двадцать четыре часа. В памяти всплыла фраза, когда-то сказанная Сал: «Джин и неприятности идут рука об руку». Несомненно, она была права. И мне вдруг отчаянно захотелось скорее увидеть ее.
Глава 19
В понедельник утром мы с Эдди прибыли на Паддингтонский вокзал, но Нина нас там не встретила. Мы ждали ее под большими часами, наблюдая за тем, как бегут минуты, и я все сильнее беспокоилась.
— А вдруг с ней что-нибудь случилось? — предположила я, пристально вглядываясь в лицо Эдди и пытаясь понять, что он думает. Выглядел он не так бодро, как обычно, но вроде бы не особенно волновался.
— С ней все будет в порядке, — рассеянно произнес он, бросил взгляд на свои часы и хрустнул пальцами. — Она не заблудится в Лондоне, и у нее есть друзья.
— Правда? А у меня сложилось впечатление, что все отвернулись от нее, когда она уехала в Корнуолл. Она никогда о них не говорит.
— Пойдем. — Эдди проигнорировал мой вопрос. — Нам нужно бежать. Поезд отходит через несколько минут.
И, подхватив чемоданы, он направился к платформе — правда, менее пружинистой походкой, чем обычно. Там нас уже ждал большой блестящий паровоз.
Мы промчались по платформе к нашему вагону и вскочили в него буквально в последний момент. Когда мы пробирались по проходу к купе, поезд тронулся.
Эдди открыл дверь и, закинув чемоданы на полку для багажа, опустился на свое место. Я села напротив него. За окном медленно поплыл Лондон. По мере того как поезд набирал скорость, здания становились все меньше, а расстояние между ними — все больше.
— Итак, мы знаем, почему она не разговаривает со мной… Но что произошло между вами? — спросил Эдди, приподняв бровь.