а! Как будто кто-то надул у меня в груди воздушный шарик, который мог лопнуть в любой момент.
Я вскочила с кровати, не в силах больше выносить эту неизвестность, и поспешила на пляж, пока еще кто-нибудь не встал.
Там было пустынно. Золотистый рассветный туман поднимался от воды и плыл вверх по утесам. Скинув туфли и стянув платье, я осталась в купальнике и бросилась в воду, содрогаясь от холода. Именно это мне и требовалось. Не знаю, сколько времени я плавала, когда вдруг заметила вынырнувшую из воды голову тюленя. Он играл с волнами, то исчезая, то появляясь и, по-видимому, наслаждаясь моим вниманием. Засмеявшись, я нырнула, чтобы лучше разглядеть его, но увидела лишь серебряную вспышку под водой. В конце концов тюленю надоела наша игра, и он исчез, а я, утомившись, вернулась на сушу. На пляже по-прежнему царил покой, только какая-то пара выгуливала своих собак на золотом песке. Я растерлась полотенцем и, одевшись, отправилась домой.
— Это ты, Берди? — спросила Сал, когда я вошла в дом. Она сидела в гостиной, и оттуда доносились звуки радио.
— Да. Я была на пляже, плавала, — ответила я, перебирая почту на столике в холле. Мне пришло письмо, надписанное маминым почерком. Взяв его с собой в гостиную, я уселась в свое любимое кресло. — Что-нибудь интересное в новостях сказали? — Я кивнула в сторону радиоприемника.
— В Германии совершено ужасное убийство, — содрогнувшись, сообщила Сал. — Коричневорубашечники забили насмерть профсоюзного деятеля. Не стану рассказывать подробности… Просто кошмар.
— Люди Гитлера? — уточнила я, вскрывая конверт.
— Они самые, — мрачно подтвердила Сал. — Из Германии идет зло, очень большое зло…
— Как вы думаете, что будет?
— Не знаю… Я только надеюсь, что на этот раз наш премьер-министр останется в стороне и наши мальчики не отправятся снова в Европу сражаться в этих бесплодных битвах, — вздохнула она и выключила радио. — Последнее, что нужно нашей стране, — это еще одна война.
— Новой войны не будет, Сал, перестаньте паниковать, — усмехнулась Нина, стоя в дверях. — Что у тебя там, Берди? Если насчет сегодняшнего вечера… — Я не слышала, что она говорила дальше, в моих ушах оглушительно звенело, пока я снова и снова перечитывала мамино письмо и пыталась уловить суть.
— Берди, с тобой все в порядке? — Нина с тревогой присела передо мной на корточки.
— Это от моей матери… — ответила я. — Она сообщает, что планы изменились и они приедут завтра, чтобы забрать меня. — Смысл моих собственных слов медленно доходил до меня.
— Ну, этого просто не может быть, — возмутилась Нина, и между ее бровями залегла морщинка. Она выхватила у меня письмо и бегло просмотрела его. — Сегодня у нас вечеринка Генри. Слишком мало осталось времени на подготовку к обороне!
— Ты не понимаешь, — пробормотала я хрипло, пытаясь проглотить подступивший к горлу комок. — Не будет никакой обороны. Она пишет, что Чарльз узнал правду о моем местонахождении и требует моего немедленного возвращения и скорой свадьбы.
— То есть он все еще желает жениться на тебе, несмотря на обман? — с любопытством спросила Нина, перечитывая письмо в поисках лазейки. Но даже она не могла найти выход.
Хотя в ее словах был резон. Действительно, казалось странным, что Чарльз не отказался от меня, узнав правду. Он не походил на человека, который спокойно относится к тому, что его выставляют дураком. Черные глаза Нины встретились с моими. Она выглядела расстроенной, привычная бодрая маска сползла с лица.
— Давай не будем думать об этом сейчас, — предложила я, стараясь говорить спокойно. — Я не сдамся без борьбы. Им придется тащить меня, а я стану лягаться и вопить. Сейчас же у нас есть более срочные дела: нужно собираться на вечеринку.
— Берди… — Нина попыталась возразить, но я похлопала ее по плечу и отбросила письмо в сторону.
— Не расстраивайся, Нина, — ты же всегда мне так говоришь, — произнесла я с улыбкой и встала. — Я пойду в свою комнату, ненадолго прилягу, а потом начнем сборы.
Уверенным шагом я вышла из гостиной и заставила себя не спеша подняться по лестнице. И только в своей маленькой спальне я прислонилась спиной к закрытой двери и глубоко задышала, пытаясь справиться с паникой. Мои родители будут здесь завтра. Как же убедить их в том, что мне необходимо остаться в Корнуолле? Я не могла выйти замуж за Чарльза, просто не могла. Особенно теперь, когда ощутила вкус свободы. Я расхаживала по комнате, повторяя свою мантру:
— У меня все хорошо. У меня все должно быть хорошо. У меня все будет хорошо.
Между каждой фразой я делала глубокий вдох. Затем легла на кровать. Увы, все было совсем не хорошо. В моей голове теснилось множество мыслей! Они поднимались и кружились, будто снежинки в метель, полностью заслоняя будущее.
Должно быть, я в конце концов забылась беспокойным сном, потому что, когда открыла глаза, солнце уже опустилось и начали сгущаться сумерки. Я посмотрела на платье, купленное вчера. Шелковое, прелестного оттенка морской волны, оно было расписано сотнями красных, белых и желтых цветов. В минуту безумия я заказала его по каталогу на деньги, подаренные ко дню рождения тетей Клэрис и родителями. Я так радовалась, представляя момент, когда надену его на праздник! Но теперь в моей душе царил страх.
Я взяла платье в руки, чтобы еще раз полюбоваться им. Низкий вырез сзади перекрещивали широкие бретельки, на талии переходящие в большой бант. Надев его, я пригладила юбку и расправила оборки, похожие на разворачивающиеся листья. Я взглянула на свое отражение и отметила, что мне идет такой цвет. Глаза засияли ярче, и этот сине-зеленый оттенок чудесно подчеркивал загар.
Помимо платья, я заказала по каталогу косметический набор — специально для сегодняшнего вечера. Устроившись перед зеркалом, я попыталась вспомнить все, чему учила меня Роуз в мой день рождения. И едва успела накраситься и причесаться, как с улицы донесся автомобильный гудок. От неожиданности я подпрыгнула — нервы были на пределе; мне вообще больше не хотелось идти на вечеринку.
Я обвела взглядом спальню: на кровати валялась одежда, на туалетном столике громоздились тюбики с красками, шпильки и солнечные очки. Купальник, подаренный Эдди на день рождения, так и висел на ручке комода после утреннего купания. В углу стоял мольберт — весь покрытый красками, которые я не счищала несколько месяцев. Приглашение на вечеринку лежало открытым на комоде. Вероятно, мне следовало бы упаковать вещи, но у меня не было на это сил. Собранные вещи означали бы, что я сдалась. Но нет, я не оставлю без борьбы этот чудесный мир искусства, безбрежного океана и веселых вечеринок.
Раздался тихий стук в дверь, и Нина заглянула в приоткрывшуюся щель. При виде меня ее черные глаза округлились от удивления.
— Эдди ждет нас в машине. Ты готова? — спросила она, и я кивнула в ответ.
Глава 28
Когда мы добрались до Эбботсвуд-холла, стало очевидно, что вечеринка нас ждала необычная. К дому вела сверкающая дорожка из гирлянд, развешанных на всех тисах вдоль аллеи.
— Смотрите, павлины! — прошептала Бэбс, глядя в окно. Птицы медленно, будто заблудившиеся гости, прогуливались по траве в тусклом сумеречном свете и кричали, окликая свою пару. — В Эбботсвуде всегда были павлины?
— Вряд ли их арендовали специально для вечеринки… — ответила я не совсем уверенно и услышала хихиканье Эдди с водительского места.
Машина медленно въехала во двор, уже заставленный спортивными автомобилями новейшего образца, мерцающими в лунном свете. Эдди лавировал на потрепанном «форде» среди людей, которые толпились на парковке, смеялись и переговаривались с теми, кто еще не вышел из машин и высовывался из окон. Некоторые гости поднимались по большим каменным ступеням к парадному входу; какие-то парочки скользили по темному саду. Я ужасно нервничала и уже думала попросить Эдди развернуться, но в эту минуту он заглушил мотор и объявил:
— Ну, кто готов напиться в стельку?
Мы пробрались в холл, где бурлила жизнь и воздух был влажным от испарений множества тел. Тут и там слышались свист и сомнительные шуточки. Возбужденные стайки девушек с блестящими глазами порхали по залу, тихонько перешептываясь и периодически разражаясь громким смехом. Я пыталась последовать за своими друзьями в сторону гостиной, но толпа унесла меня в бальный зал. Там мужчины и женщины тряслись в бешеном танце под музыку, которую исполнял большой джаз-банд, разместившийся под навесом из ярких лент. Я огляделась в поисках друзей, но никого не увидела. Мимо поплыл поднос с коктейлями, я схватила два и один сразу же осушила, чтобы успокоить нервы. Стараясь не угодить под ноги танцующих, я перемещалась по залу и высматривала знакомые лица. Вдруг кто-то схватил меня сзади за талию, и я, вскрикнув, резко развернулась. Генри расхохотался.
— Берди, ты похожа на испуганного кролика, — поддразнил он, закружив меня в танце. Его белый смокинг дополняла бабочка того же цвета; белокурые волосы были приглажены, а голубые глаза ярко сияли.
— Я и чувствую себя как испуганный кролик, — призналась я.
— Как тебе вечеринка? Недурные проводы, да?
— Никогда бы не подумала, что в Корнуолле так много народу.
— Гости сегодня съехались отовсюду, — с гордостью заявил он и, несколько потускнев, добавил: — Все, кроме единственного человека, которого я хотел бы видеть больше всего.
Я сочувственно кивнула.
— А где ваши родители? — Я обвела взглядом бальный зал.
— Мы их выгнали на все выходные, — ответил Генри и усмехнулся, заметив выражение моего лица. — Шучу, Берди. Они всегда ездят в Швейцарию в конце лета. Предполагается, что это полезно для здоровья отца. — Он пожал плечами. — Мы надеемся, что в один прекрасный день он решит остаться там навсегда… Роуз тщательно спланировала вечеринку, чтобы она совпала с отъездом родителей. К их возвращению все уже приведут в порядок, а если нет, то меня-то здесь уже не будет, и это станет ее проблемой! — Он подмигнул мне и проказливо улыбнулся.