— О Роуз! — воскликнула я, подбегая к ней.
Мне было больно видеть ее такой несчастной. Если бы только она знала, что планы Александра жениться на Эвелин не решат проблем ее семьи! Но у меня не хватало мужества сказать Роуз об этом. Да и вряд ли она поверила бы.
— Я думала, мы друзья! — выкрикнула она срывающимся голосом. — Я действительно думала, что небезразлична тебе. Но ты и меня просто использовала!
— Мы в самом деле друзья! — Пытаясь убедить ее, я взяла ее лицо в свои ладони, но она отказывалась смотреть на меня. — Пожалуйста, давай войдем в дом и все обсудим.
Она стряхнула мои руки и одарила взглядом, полным отвращения.
— Ты лгунья. Я не верю ни одному твоему слову. — Роуз порвала чек на мелкие клочки и швырнула их к моим ногам. — Держись. Подальше. От моей семьи.
— Роуз, пожалуйста… — взмолилась я, с ужасом думая о том, как она отреагирует, если узнает о моей ложной помолвке с Генри.
Она перебила:
— Само собой разумеется, и речи не может идти о том, чтобы ты продолжила писать мой портрет. И не беспокойся насчет того, чтобы открыть Александру правду о Чарльзе. Я взяла на себя смелость рассказать ему обо всем.
Я шагнула назад и в шоке замерла, наблюдая за тем, как Роуз рывком распахнула садовую калитку и понеслась по тропинке. После ее ухода я еще долго стояла, будто примерзнув к земле, пока Сал не затащила меня в дом. Она усадила меня перед огнем, но я не ощущала разницы температур. Перед глазами стояло лицо Роуз, выражающее глубокое отвращение. Я попыталась представить, как отреагировал Александр, узнав правду, и боль в моей груди усилилась и расширилась, образовав черную бездну.
— Ты ужасно замерзла, дорогая! Что ты делала на улице? — спросила Сал, прервав ход моих мыслей и сунув мне в руки чашку теплого молока.
— Я… я не знаю, — сказала я, запинаясь. — Не знаю, что мне делать, Сал. — И я разразилась слезами.
Она прижала меня к себе, и моя грудь судорожно вздымалась в ее крепких объятиях. Долгие месяцы, полные боли и смятения, захлестнули меня, угрожая затянуть под свои волны.
Глава 33
Я смотрела на газету и никак не могла вникнуть в смысл текста. Перед глазами все плыло, и мой взгляд вылавливал лишь отдельные слова из маленькой колонки местных новостей.
Я изначально знала, что Александр собирался сделать предложение Эвелин и продать поместье, но реальность сразила меня наповал. Наверное, он в конце концов стал тем человеком, каким его хотели видеть родные. Я не могла не думать о Роуз. Интересно, как она восприняла эту новость? Она желала, чтобы Александр сделал предложение Эвелин и ее дом наконец был в безопасности. Я закрыла глаза, и передо мной возникло лицо Роуз, каким я видела его в последний раз. Александр — ее скала, воплощение отца, в котором она так нуждалась. Обнаружив, что он тоже предал ее, Роуз будет потрясена. Хотела бы я оказаться рядом с ней! Но я не могла даже приблизиться к этому дому — она выгнала бы меня. Как ни была уязвлена Роуз, она имела гордость. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Как будто что-то царапало мою грудь изнутри, и единственное, о чем я мечтала, — это свернуться клубочком на полу и лежать так вечно. Увы, не следовало поддаваться жалости к себе, особенно теперь, когда до выставки оставались считаные недели. Предстояло еще так много сделать!
— С тобой все в порядке, дорогая? — неуверенно спросила Сал.
— Да, все хорошо. Просто немного простудилась. — Я притворно шмыгнула носом, украдкой вытерла глаза и безмятежно ей улыбнулась. Затем принялась вяло жевать кашу, но моя ложь не успокоила Сал.
— Может, тебе следует устроить небольшой отпуск… — предложила она, но при одной мысли об этом я уронила ложку.
— О нет! — Я сложила газету и отбросила ее в сторону, не испытывая никакого желания читать статью полностью. — Сейчас не время брать отпуск. Еще так много нужно сделать для выставки. — Я снова взяла ложку и поковыряла в миске с овсянкой. Нина и Сал украдкой переглянулись.
— Все! — заявила Нина, со стуком поставив кружку и расплескав кофе. — Берди, я больше не способна это выносить. Я не могу все время притворяться, будто не знаю, что происходит.
Сал встала из-за стола и, извинившись, сказала, что ей надо догнать почтальона, которого она заметила в конце улицы. Я смотрела ей вслед, удивляясь, почему она просто не дождалась, когда он, как обычно, сунет почту в щель в двери.
— Берди! — воскликнула Нина, и я перевела на нее взгляд.
— Что? — невинно спросила я с полным ртом.
— У тебя нет никакой простуды, — объявила она, прищурившись.
— Спасибо за диагноз, — угрюмо ответила я и затолкала в рот очередную порцию каши.
— Вообще я немного обижена. — Нина глотнула кофе, а я опустила ложку и вопросительно посмотрела на нее. — Почему ты не обратилась ко мне за помощью? Уж если кто и знает, как справиться с любовью к недостойному мужчине, так это я. — Она буравила меня многозначительным взглядом из-под густых черных ресниц. Похоже, конспиратор из меня никакой.
— Откуда тебе известно? — тихо спросила я. Выражение ее лица смягчилось, и она нежно погладила меня по руке.
— Тоже мне тайна! Ты рыдаешь каждую ночь после той вечеринки, — заметила она с мягкой иронией. — Я понимаю, что продажа Эбботсвуда — большой удар для тебя. Но не позволяй этому выбить тебя из колеи. В твоей жизни сейчас все хорошо: с Чарльзом покончено, родители наконец оставили тебя в покое. Ты получила шанс осуществить свою мечту.
— Я чувствую себя несчастной, — хрипло призналась я, с трудом сдерживая слезы. — Ты предостерегала, что мое сердце будет разбито, а я не слушала. Я ненавижу его и не могу перестать думать о нем, и в этом нет абсолютно никакого смысла. Мне кажется, будто я тону, и единственное, что держит меня на плаву, — это работа.
— Я прошла через все это, Берди, — напомнила Нина. — И я знаю, как это ужасно. Но вот она я! Все еще дышу, несмотря ни на что.
— Как тебе это удалось? — прошептала я.
— Я прислушалась к твоему совету и позволила друзьям помочь мне, — многозначительно произнесла она. — Эдди научил меня быть храброй, ты помогла вспомнить, как быть мягкой, а Бэбс показала, как быть стойкой. Я не справилась бы с этим без вас троих. Теперь разреши нам сделать то же самое для тебя.
— Но я даже не представляю, с чего начать, — простонала я, опустив голову на руки.
— Полагаю, нам нужен какой-то ритуал… — задумчиво сказала Нина. Потом она выпрямилась, и ее темные глаза опасно сверкнули. — Идея! Давай разожжем большой костер и спалим все его вещи!
— У меня нет никаких его вещей, — мрачно ответила я. — И вообще, все это напоминает «Джейн Эйр». А я пока не готова превратиться в миссис Рочестер.
Нина игриво хлопнула меня по руке:
— Я же не предлагаю сжечь его дом! Особенно теперь, когда он ему не принадлежит… Разве у тебя нет чего-нибудь, что он тебе дарил? Что-то связанное с ним? Нужно уничтожить это, чтобы разорвать связь… или что-то в таком духе. — Она сделала неопределенный жест, но я была убеждена, что ей просто хотелось разжечь костер.
— Он купил мне набор красок ко дню рождения… — неохотно сообщила я.
Насчет альбома я умолчала, поскольку ни за что не позволила бы Нине спалить его. Он слишком красивый, и к тому же это было бы неуважительно по отношению к мистеру Янссену.
— Подойдет! — твердо заявила она. — Давай сделаем это в канун Дня Всех Святых. Привлечем Бэбс и Эдди. Мы все цепляемся за вещи, связанные с нашими прошлыми романтическими отношениями. Насчет себя я точно знаю… — пробормотала она, уткнувшись в чашку с кофе.
Интересно, какие безделушки она хранила? Если их дарил Дики, то я буду счастлива помочь Нине избавиться от них.
Сал вернулась после встречи с почтальоном и положила передо мной письмо.
— Это для тебя, дорогая, — ласково сказала она, потом с сомнением перевела взгляд на Нину. — Все в порядке?
— Конечно, Сал, — беспечно ответила Нина, откинувшись на спинку стула и открыв журнал, лежавший на столе. — Что там?
Мы улыбнулись друг другу с заговорщицким видом, и я вскрыла конверт.
— Это от мистера Янссена! — воскликнула я и быстро пробежала глазами текст. Впервые за несколько недель на сердце у меня стало радостно. — Он нашел галерею для нашей выставки.
Нина захлопала в ладоши, глаза ее засияли.
— Похоже, дела налаживаются.
Глава 34
В канун Дня Всех Святых полная луна, застывшая на черном безоблачном небе, излучала какой-то призрачный свет. Эдди, Нина, Бэбс и я решили провести эту ночь на пляже и теперь бродили по песку в поисках веток для костра. Эдди и Бэбс с удовольствием присоединились к нашей ритуальной церемонии. Они танцевали, вздымая фонтаны песка и перекрикиваясь, когда находили какие-то деревяшки. Море наконец стихло после недели штормов. Волны — чернильно-черные, в белых шапках пены — мягко набегали на берег. Луна гигантской жемчужиной отражалась в подернутой рябью поверхности, и мне ужасно хотелось подплыть к тому месту, где она соприкасалась с водой, искупаться в сверкающих волнах и позволить им заполнить серебром все трещины в моих поломанных доспехах.
Нина окликнула меня, и я вернулась в наш лагерь. Друзья собрались вокруг внушительной груды хвороста. Я добавила свою добычу, и Нина достала из сумки коробок спичек. Опустившись на колени, она чиркнула спичкой и отступила. Пламя начало разгораться, и мы смотрели на него в задумчивом безмолвии, завороженные огнем.
Бэбс нарушила молчание:
— Я где-то читала, что этим вечером нужно украсить себя определенными растениями. — Она достала из сумки ожерелья из нанизанных на нитку веточек шалфея, полыни и сосновых шишек.
Эдди замялся, глядя на украшение, которое вручила ему Бэбс, однако в кои-то веки воздержался от шутливого замечания и надел его. Я тоже просунула голову в самодельные бусы и вдохнула аромат трав, смешанный с соленым запахом моря. Огонь потрескивал, выпуская едкий дым и выстреливая в темноту мерцающими искрами.