— Ты просто сокровище! Я не заслуживаю такого друга.
Начали прибывать наши однокашники — с выражением абсолютного счастья на лицах. Если бы я могла закупорить в бутылке воспоминания и хранить их вечно, то выбрала бы именно этот вечер. Мое сердце переполняло ликование. Мистер Блай окликнул меня издали, и я, извинившись, помчалась к нему через галерею. Даже за стенами Сент-Агс он внушал мне страх и почтение.
— Вы подумали о речи? — спросил он, и я почувствовала, как вспыхнули мои щеки.
— Кто, я? — оторопела я. — Я думала, может быть, вы или Марджори захотите что-нибудь сказать.
— Категорически нет! — рявкнул мистер Блай, но затем его лицо расплылось в улыбке, что случается крайне редко. — Эта выставка — всецело дело ваших рук. Поэтому именно вам и нужно произнести речь. Продумайте заранее, что собираетесь сказать, чтобы не молоть чушь.
Подошедший к нам Сэм слегка коснулся моей руки.
— Снаружи ждут гости. Можно их впускать?
— Да, давайте начинать шоу, — выдохнула я.
Сэм сделал знак Эдди, и тот открыл дверь. К моему удивлению, в галерею хлынул целый поток гостей. Я устремилась к импровизированному бару, где заправляли Нина и Бэбс, и последняя подала мне бокал вина.
— Тебе это может понадобиться, — подмигнула она. — Только что вошли твои родители.
Я резко обернулась и заметила родных. Они выглядели встревоженными. Я глотнула вина и храбро отправилась через галерею, чтобы поприветствовать их.
— Мама, папа! — воскликнула я с улыбкой. — Как приятно вас видеть! Спасибо, что приехали.
— Второй раз за шесть месяцев. Нам повезло, что нас пригласили, — съязвил отец.
Однако я глубоко вдохнула и продолжила улыбаться, не позволяя его ехидному замечанию вывести меня из равновесия.
— Мне так жаль, что я не смогла встретить вас на вокзале.
— О, какое у тебя платье, да и макияж… Я едва узнаю тебя, милая Элизабет, — восхищенно произнесла мама. — Рада, что ты, по крайней мере, научилась заботиться о своей внешности.
Я собиралась с духом, чтобы вежливо ответить, но тут, к моему величайшему облегчению, появилась тетя Клэрис. Она расплылась в широкой улыбке и заключила меня в объятия. Я вдохнула знакомый запах фрезии, смешанный с табачным дымом, и подумала, что готова навсегда остаться подле нее.
— Только посмотри на себя! — одобрительно воскликнула она, отступив на шаг и положив руки мне на плечи. — Ты многого добилась всего за несколько месяцев. Я сказала бы, что мои деньги потрачены не впустую. Ты согласен, Артур? — она повернулась к моему отцу, и он пробурчал в ответ что-то нечленораздельное.
— Принести вам всем что-нибудь выпить? — спросила я с улыбкой до ушей. Когда рядом со мной тетушка, мне море по колено, и даже родители не могли испортить настроение.
— Я схожу, — предложила мама и направилась к бару.
— Думаю, нужно помочь ей, — вызвалась тетя Клэрис и поспешила вслед за мамой.
Повисла неловкая пауза. Я стояла рядом с папой, не зная, что сказать. Он обвел взглядом зал с изумлением на лице, наморщил лоб, и я мысленно взмолилась, чтобы он не отпустил какое-нибудь нелестное замечание. Решимость может мне и изменить, если он снова затеет извечную дискуссию о моем неудачном выборе карьеры!
— Ты действительно сделала все это? — наконец спросил он ошарашенно.
— Я написала лишь одну из этих картин. Моя — вон та, — пояснила я и указала на свою работу. — Остальные созданы моими однокашниками.
— Но ты организовала эту выставку? — настаивал он, и морщина между бровями стала резче — как будто он силился понять, что его дочь способна на что-то хорошее.
— О да, это так, — подтвердила я, вдруг смутившись.
Отец какое-то время молчал, осматривая галерею, полную влиятельных посетителей.
— Элизабет, я ошибался относительно тебя.
Мой отец — человек немногословный, но я знала, чего ему стоило признать свою неправоту. Я благодарно склонила голову. Забавно, как все изменилось. Когда я пустилась в это путешествие, единственное, чего я хотела, — это чтобы отец одобрил избранный мной путь. А теперь, когда он наконец его признал, я обнаружила, что не нуждаюсь в его благословении. Радость, которую я ожидала испытать от его поддержки, не охватила меня. И я поняла, что восхищение моих родителей больше не имело для меня значения. Однако все же признательно улыбнулась в ответ на комплимент.
Отец посмотрел на маму и тетушку, которые вернулись с напитками. Глаза мамы сияли от волнения. На какое-то мгновение мне показалось, что она действительно полностью приняла мое желание стать профессиональной художницей. Но она спросила:
— Элизабет, мы увидим сегодня Генри? Поверить не могу, что моя дочь станет Тремейн. Элизабет Тремейн… — Она повернулась к тетушке. — Как красиво звучит, не правда ли?
— Вообще-то я хотела поговорить с вами об этом. — Я набрала в легкие побольше воздуха. — У нас с Генри не будет помолвки, мама.
— Это шутка, Элизабет? — Папа раздраженно взглянул на маму.
— Нет, я серьезно, — ответила я. — Мне в самом деле жаль, но у нас ничего не вышло.
— Ну и что нам теперь делать? Ты определенно не можешь выйти замуж за Чарльза… после того скандала… — пробормотал отец, нахмурившись, и повернулся к матери. — Если мы привезем Элизабет домой, есть ли кто-нибудь еще, с кем мы можем ее познакомить?
— Думаю, после того фиаско тебе стоило бы предоставить Элизабет возможность решать свою судьбу самостоятельно, — вмешалась в разговор тетушка, подмигнув мне.
— Я вынуждена согласиться с тетей Клэрис, — решительно ответила я. — Папа, ты только что сам сказал, что поражен моими успехами. Но тогда позволь мне и дальше самой добиваться успехов. Мне не нужны никакие подачки, и я не собираюсь вступать в брак лишь ради того, чтобы ты гордился мной.
Родители смотрели на меня так, словно я говорила на иностранном языке, а вот на лице тети Клэрис появились веселые морщинки.
— Простите, если разочаровала вас, но в моей жизни слишком много всего произошло. И теперь я не намерена сдаваться. Я, пожалуй, и вовсе никогда не выйду замуж, — твердо заявила я, снова с отчаянной тоской вспомнив об Александре.
— Чем ты будешь зарабатывать деньги? — спросила мама и повернулась к тетушке. — Ты, конечно, не собираешься за нее платить? Мы просто не можем этого допустить.
— Никто не станет за меня платить, — вмешалась я, прежде чем тетя Клэрис успела ответить. Она, несомненно, сразу же предложила бы свою помощь, но для меня важно было отвечать за себя самостоятельно. — Я получила стипендию от Королевской академии. И не откажусь от своей мечты теперь, когда она начала сбываться.
— О, какая чудесная новость! — Тетя Клэрис засияла, тогда как родители озадаченно молчали. — Но ты же не можешь провести весь вечер, беседуя с нами, дорогая. Посмотри: только что прибыли еще люди. — Она указала на дверь — в галерею как раз заходила группа молодых людей.
Они излучали уверенность в себе, которая приобретается за годы обучения в частной школе. Среди них я заметила сияние знакомой золотистой шевелюры и блеск глаз — голубых, как летние небеса.
— Генри! — крикнула я и бросилась через всю галерею, чтобы обнять его. Мое сердце переполняла радость, ведь я не видела его столько недель! — Ты пришел, — выдохнула я, уткнувшись ему в грудь.
— Конечно, пришел! — рассмеялся он и прошептал мне на ухо: — И, как ты и просила, привел целую компанию богатых оксфордских студентов, у которых денег куры не клюют.
— До чего же я рада тебя видеть! — сказала я, не выпуская его из объятий.
— А уж как я рад видеть тебя счастливой! Ты просто светишься… Я хочу тебя кое с кем познакомить. — Он указал на молодого темноволосого человека, высокого и худого. Я сразу же узнала его, но Генри продолжил церемонию официального представления. — Берди, это мой дорогой друг Лоренс. Лоренс, это та чудесная маленькая зажигалка, о которой я столько тебе рассказывал.
Лоренс склонился над моей рукой и поцеловал ее, а когда поднял голову, его карие глаза встретились с моими.
— Берди, рад с вами познакомиться… должным образом, — добавил он со смущением.
— Я тоже рада, — отозвалась я с широкой улыбкой.
— Берди, можно тебя на пару слов? — Генри внезапно стал серьезным.
— Конечно, — ответила я и потянула его в тихий уголок, где получилось бы свободно побеседовать. Когда мы уселись, я заметила: — Он милый. Я так рада, что ты привел его.
— Лоренс? Ничего, правда? — Генри с трудом сдерживал ликование. — Конечно, в целях конспирации — мы всего лишь близкие друзья. Но это такая радость — бывать повсюду вместе. Когда я окончу Оксфорд, мы сбежим в Венецию и там станем собою. Не могу дождаться!
— Звучит чудесно! — Довольная улыбка не сходила с моего лица. — А как дела в Оксфорде? С пьесой все хорошо? Я хотела бы приехать и увидеть ваш спектакль.
— В Оксфорде все отлично, — ответил Генри со скучающим видом, затем его лицо прояснилось. — С пьесой все в полном порядке — благодаря тебе. И для меня очень важно, чтобы ты посмотрела постановку. Но я не об этом хотел с тобой поговорить. Я все сомневался, следует ли сообщать тебе. Но, думаю, ты должна знать… Александр навестил меня в Оксфорде пару недель назад…
— О, — мрачно произнесла я. — Как мило с его стороны.
— Прости, — мягко сказал Генри. — Я не хотел причинять тебе боль упоминанием о нем, тем более в такой вечер. Полагаю, ты читала новости о продаже Эбботсвуда?
— Да. Надеюсь, он и его невеста будут очень счастливы со всеми своими деньгами, — сухо ответила я.
— Разве ты не слышала? — уточнил он, сверля меня голубыми как небо глазами.
— О чем? — нахмурилась я.
— Ну, просто… Не списывай его пока со счетов, Берди. Можешь пообещать мне это? — с загадочным видом попросил он. — Если когда-нибудь представится случай, я думаю, вам было бы неплохо заключить мир. Ведь вы непременно снова столкнетесь.
— Да, наверное, — пробормотала я. Мое сердце затрепетало, как крылья колибри на моем платье.