Прекрасные маленькие глупышки — страница 61 из 66

— Я знал, что ты покладистая. — Он накрыл ладонью мою руку. — Ладно, пойду и сподвигну друзей на участие в аукционе…

— Спасибо, Генри, — тихо произнесла я. — И еще одно: на твоем месте я держалась бы подальше от моих родителей. Я рассказала им, что наша помолвка не состоится.

Его глаза округлились от удивления, брови резко взлетели.

— Господи, недолго музыка играла. Я тебе уже надоел?

— Ни в коем случае! — воскликнула я. — Просто противно жить во лжи. А теперь, когда я открыла им правду, у меня камень с души свалился.

— О, я так тебя понимаю! — Улыбнувшись, Генри встал и смешался с толпой. Я наблюдала за тем, как он превращается в оксфордскую версию самого себя, когда меня обнаружил мистер Янссен.

— Все идет так, как вы надеялись? — спросил он ласково, и на какую-то минуту мне показалось, что он имел в виду мою беседу с Генри.

— Да, все великолепно, — ответила я, снова надевая маску стойкой и невозмутимой леди. — Сэм потрясающе все организовал. И, конечно, ничего не вышло бы без вас. Моя жизнь изменилась к лучшему в тот день, когда я вошла в ваш магазин.

— Я так рад! Должен сказать, что чувствую то же самое. Давно я не участвовал в чем-либо подобном. Это так чудесно — снова оказаться среди молодых художников! Вы все наполнены жизнью и муками творчества, а мне этого не хватает. — Закрыв глаза, он мечтательно улыбнулся. — Правда, я разочарован тем, что не вижу здесь того красивого молодого джентльмена, с которым вы приходили в мой магазин. Он купил вам тот прелестный альбом в кожаной обложке. Помню, как он прибежал обратно и попросил, чтобы этот альбом прибыл в Корнуолл до вашего возвращения домой. — Мистер Янссен окинул галерею взглядом в поисках Александра. — Он придет позже?

— Нет, он не придет, — уверенно ответила я.

Мистер Янссен, почувствовав, что задал неуместный вопрос, сменил тему:

— Полагаю, вас скоро попросят произнести речь.

Это не улучшило моего настроения, поскольку у меня не было возможности подготовиться. Я уже собралась извиниться, чтобы наскоро набросать какие-то слова, когда ко мне решительным шагом подошел мистер Блай.

— Пойдемте, мисс Грэхем. Пора выступить перед гостями.

Я пыталась было выторговать небольшую отсрочку, но он, не слушая, потащил меня за собой в дальний конец галереи. Там он постучал по своему бокалу, и все взгляды обратились ко мне.

На один ужасный миг я ощутила, что голова моя совершенно пуста. Мне показалось, что я не смогу произнести ни звука. Но потом решила, что правильно будет говорить от чистого сердца — и надеяться на лучшее.

— Приветствую вас! Спасибо, что пришли к нам этим вечером. Как вы знаете, мы встретились здесь для того, чтобы собрать средства для Художественной школы Святой Агнессы. Все картины, которые вы видите, созданы моими соучениками и будут выставлены сегодня на аукционе.

Я сделала небольшую паузу и перевела дух, вглядываясь в море лиц. У меня сильно дрожали ноги.

— Но это еще не все, — продолжила я. — Мы ищем спонсоров, которые смогут поддерживать нашу школу в последующие годы. Это сокровище необходимо сохранить для будущих поколений. Возможно, вы зададите себе вопрос: «С какой стати я должен ради этих художников расставаться со своими деньгами, заработанными тяжелым трудом?» Ну что же, надеюсь, я сумею вас убедить. У меня было очень мало жизненного опыта, когда я поступила в Художественную школу Святой Агнессы. Я просто знала, что хочу рисовать. И там я действительно рисовала. Много. И имела честь встретиться с потрясающими художниками — сегодня они присутствуют здесь. За недолгое пребывание в Сент-Агс я многому научилась. Оказалось, искусство создают так же, как дышат. Порой мы творим целеустремленно и отважно обнажаем души, не страшась того, как могут отреагировать люди. А иногда пытаемся нащупать путь во мраке и обрести себя. И мы всегда хотим поделиться своим видением мира, взять вас за руку, как это сделал бы ребенок, и сказать: «Посмотри, что я нашел». Для многих из нас Художественная школа Святой Агнессы — прибежище. Это место, где мы свои, независимо от нашего прошлого и воспитания. И хотя все мы разные, в ней обязательно находится кто-то близкий по духу. Потому что каждый из нас одержим жаждой творчества.

Мы должны поддерживать это сообщество, которое существует уже длительное время, — и не только ради тех, кто сегодня находится в этом зале, но и ради всех, кто еще не нашел свое место… Мы ждем их и поприветствуем, когда они будут готовы!

Я замерла на мгновение, глубоко дыша и всматриваясь в лица собравшихся.

— Пожалуй, я наговорила уже слишком долго. Но позвольте напомнить, что у каждого из вас в чековой книжке скрыта сила, которая способна навсегда изменить чью-то жизнь.

Я умолкла и замешкалась на месте — буквально на несколько секунд, но они показались мне вечностью. Я отчаянно желала скрыться в толпе, спрятаться от сотен глаз. И тут раздались аплодисменты: первые отдельные хлопки постепенно переросли в овацию, и я немного расслабилась. Эдди сунул пальцы в рот и громко засвистел — под одобрительные возгласы публики. Я постояла в ошеломленном молчании, позволяя себе насладиться хлынувшей на меня волной поддержки; на моем лице невольно расплылась счастливая улыбка. Затем, извинившись, я исчезла в задней комнате, решив подождать там, пока люди не разойдутся по выставке.

— И откуда что взялось! — удивленно воскликнула Бэбс, последовав за мной вместе с Ниной и Эдди.

— Не знаю! — простонала я. — Я запаниковала. Не успела подготовить речь и подумала, что буду просто говорить о нас, о нашем опыте. Старый мистер Блай убьет меня!

— Ни в коем случае! — Эдди хмыкнул. — Он уже окружен ордой потенциальных спонсоров, и все они готовы осыпать его деньгами.

— В самом деле? — Я изумленно заглянула в выставочный зал. Затем прислонилась спиной к стене и глубоко вздохнула. Сердце стучало в груди, как молот, но действие адреналина потихоньку ослабевало. — Мне нужно выпить, — пробормотала я, и Нина извлекла откуда-то — словно сотворила из воздуха — бокал вина.

— Я так и думала, что ты захочешь выпить, — усмехнулась она. — Давай вернемся в зал. Планировали прийти репортер и фотограф, мне нужно за ними присмотреть.


В галерее я вновь остановилась перед своей картиной. Непрерывные линии на ней, наплывая друг на друга, воссоздавали стихию океана и движение волн, которые то вздымались, то падали… Несмотря на всю тяжелую работу, проделанную за сегодня, я все еще не могла поверить в происходящее. Неужели люди пришли сюда для того, чтобы полюбоваться на наши творения, а возможно, даже приобрести их и спасти нас от финансового краха? Я смотрела на свое произведение и не хотела расставаться с ним. Но понимала, что должна.

Мама, подойдя, встала рядом со мной, взяла меня за руку и тоже взглянула на картину.

— Дорогая, она действительно замечательная, — мягко произнесла она. Я увидела в ее глазах слезы. — Единственное желание матери — чтобы ее дети были счастливы, — проговорила она серьезно. — В твоем возрасте я хотела только одного — выйти замуж и иметь детей. Твоя бабушка всегда была так занята моими братьями, что не обращала на меня внимания. Я мечтала, чтобы мои девочки чувствовали родительскую любовь и росли счастливыми, и думала, что сумею сделать тебя счастливой по своему образцу — ведь я обрела счастье, выйдя замуж за твоего отца и став матерью. Но я не прислушивалась к тому, чего хотела ты… Теперь я это вижу. Не могу обещать, что всегда буду согласна с твоим выбором, но я понимаю, насколько тебе важно делать его самой. Я не желаю становиться на твоем пути к счастью, и твой отец тоже не будет. Я поговорю с ним, помогу ему понять.

— Спасибо, — тихо ответила я. Мама стиснула мою руку, но я повернулась к ней и заключила ее в объятия, и она на краткий миг тоже крепко обняла меня.

— Это действительно очень красивая картина, Элизабет, — добавила она и растворилась в толпе.

Я снова посмотрела на свою работу, пытаясь представить, что увидела в ней мама. На первый взгляд, это — изображение капризной природы северного побережья Корнуолла. Может быть, мама разглядела в бурных волнах свою жизнь, но для меня в них отражался мой собственный жизненный опыт: тревожные месяцы первой любви, разбившей мое сердце, и то, как я чуть было не потеряла себя… Глядя на полотно, я испытывала гордость. Этим летом я буквально ходила по лезвию ножа, чуть не пожертвовала своими мечтами в погоне за бесконечными удовольствиями и легкомысленными увлечениями.

— Должен сказать, что эта Берди Грэхем — настоящий талант, — произнес вдруг голос у меня за спиной. — В этих бурных волнах есть что-то, наводящее на размышления. Хотя, на мой взгляд, они скорее похожи на слои скальной породы, которые я когда-то ей показал.

Кажется, весь мир исчез, когда я повернулась и в нескольких футах от себя увидела Александра Тремейна. Я заморгала, не веря в то, что он здесь. Александр смотрел на меня, слегка склонив голову, и непокорный локон снова упал на глаза цвета табака.

— Это действительно ты? — спросила я тихо, не видя вокруг ничего, кроме него, и он шагнул ко мне.

— Боюсь, что так и есть, — нежно произнес он и засунул руки в карманы. — Привет, Берди.

— Я понятия не имела, что ты в городе, — наконец выдавила я, все еще шокированная встречей после столь долгой разлуки.

— Да я и не собирался в Лондон. Меня вызвали по срочному делу. А потом Генри сказал о твоей выставке, и я не смог устоять перед возможностью встретиться с тобой.

— Я не думала, что когда-нибудь увижу тебя снова… — Я сглотнула комок, образовавшийся в горле.

— Ты не представляешь, как мне приятно видеть твое лицо, — признался он, однако я очень даже представляла, так как чувствовала то же самое по отношению к нему. Меня словно затопил изнутри солнечный свет. — Берди, мне так много нужно сказать тебе. Но я не хочу красть у тебя твой вечер. — Он оставил свой прежний беспечный тон. — Ты не согласишься встретиться со мной позже?