Но я не кретинка.
— Ты хочешь поговорить? — убирая телефон, спрашиваю я.
Она делает судорожный вздох, от чего ее нижняя губа начинает трястись.
— Да, нужно.
Я киваю.
— Спутимся в «Старбакс»? — предлагает она, взяв себя в руки. — Он еще открыт.
Глава 20
Иэн
Мы снова победили.
Другого исхода я и не ожидал от этой игры. «Орлы» сделали «Калтех» Пасадены, и сейчас на поле невыносимый рев, который рвет мои перепонки. Мы выиграли со счетом 29:17 (чувствуете? Великие цифры), но сегодня я не настроен на особое веселье, так как знаю, какими были планы на этот день у Спенс, и как сейчас она страдает. Я не могу это игнорировать, мы были вместе два года и, я твердо знал, что она мое будущее.
Сейчас же это кажется каким-то далеким. Мне нужно с ней поговорить, но она упорно меня избегает.
Потный и грязный я прохожу между полуголыми девчонками из группы поддержки, которые кричат мое имя и высоко задирают ноги. В раздевалке тренер Хьюз рассыпается в похвалах и предупреждает, чтобы сегодняшняя вечеринка не вышла из-под контроля. Так как сезон в самом разгаре, тесты на наркотики мы будем сдавать регулярно.
Попрощавшись с ребятами, я не еду со всеми на вечеринку. Я сажусь в свой джип и гоню в кампус, чтобы наконец-то прекратить все это. Меня злит, что Спенс ведет себя как маленькая и прячется от меня. Но немного поразмыслив, представляю, как ей больно и наверняка она еще не готова видеть меня. Тем более, об этом говорить.
На стоянке Кроуна я снова пытаюсь набрать ее номер, но оператор скидывает меня на автоответчик. Ночной воздух освежает мою влажную спину под футболкой. Опираясь на машину, я задумываюсь о том, почему Линдси не пришла на игру. Хотя возможно это и к лучшему. Ни одна из них не желает меня видеть, а я как придурок решаю сейчас, как мне себя вести с одной из них. Но Линдси не Спенс, а Спенс не Линдси. Я даже не имею права сравнивать этих девушек и разрываться между ними тоже не могу. Со Спенс мне было спокойно и как-то… удобно.
Но Линдси заставляет мою кровь кипеть и быстрее нестись по венам. Она снесла мне крышу, и я не могу это остановить. Да и не хочу.
Вновь вытащив телефон из кармана джинсов, я набираю ее номер.
— Поздравляю, — глубоким и томным голосом произносит Линдси вместо приветствия. Конечно, она уже узнала, что мы выиграли.
— Ты не пришла, — говорю я.
— Я хотела.
— Но?
— Не смогла. Извини. — Такое простое и совершенно непонятное объяснение.
— Что ж, ладно. — Я замолкаю, но и она молчит. — Где ты?
— В своей комнате, — отвечает она.
— Хейли ведь еще нет?
Она тихо смеется.
— Она ни за что не пропустит вечеринку. А разве ты не там?
— Нет.
После паузы она задает вопрос:
— Ты знаешь, где моя комната?
— Да.
— Хорошо. — И она отключилась.
Я усмехнулся. Она умеет оригинально намекнуть.
Засунув телефон в карман, я снова закидываю спортивную сумку в машину и иду в сторону общежития. Коридоры пусты, лишь изредка показываются первокурсники с кипами бумаг. Большая часть всего кампуса в баре, где мои «Орлы» празднуют победу, а я здесь, пытаюсь разобраться с хаосом в голове, который устроила одна рыжая.
Перед дубовой лакированной дверью с номером 303, я замираю и прислушиваюсь, затем тихо стучу в дверь. Линдси распахивает ее моментально. Как любой нормальный парень, я сначала пробегаюсь по телу сексуальной цыпочки, которая вчера кончала благодаря мне. Холодок пробегает по моему телу, когда я вижу ее розовые пижамные шорты и белую майку, под которой скрывается упругая грудь. На ней нет лифчика, потому что соски Линдси напрягаются от одного моего взгляда.
— Проходи. — Она шире распахивает дверь, и я делаю шаг в ее комнату.
Мне сразу становится понятно, какая половина принадлежит ей. У Линдси своеобразный вкус, ее постель розовая, но над ней висит постер «Крестного отца» и это вызывает у меня улыбку. Возле кровати небрежно стоят две совершенно разные пары обуви: потрепанные кеды и кроваво-красные туфли на шпильке.
Линдси…
Она такая… странная, своеобразная. Ее запах сводит с ума.
Она обходит меня и, опираясь на компьютерный стол, ждет. Но я не знаю, что сказать.
— Знаешь, — начинаю я. — Спенс была важной частью моей жизни.
Я так спокойно говорю, что она была.
Линдси напрягается, но не сводит с меня взгляд своих пепельных глаз.
— Ей сейчас больно и это убивает меня. Но. — Я делаю паузу. — Я нисколько не жалею о том, что произошло между тобой и мной.
Линдси молчит, очевидно, переваривая мои слова.
— Я не ставлю тебя перед выбором, — наконец произносит она.
— А если я его уже сделал?
Линдси делает шаг ко мне. Ее блестящие волосы небольшими кольцами спускаются по ее хрупким плечам. Мне хочется снова увидеть их в беспорядке. Снова превратить ее в тигрицу, какой она была вчера.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала?
О, ты знаешь, что я хочу.
— Мне нужно знать, что это значило для тебя? — Этот вопрос так легко слетает с моих губ. Хотя я сомневаюсь, что она что-то ответит конкретное. Линдси для меня загадка.
Она делает еще один шаг, и я уже чувствую аромат ее кожи.
Боже.
Я его со вчерашней ночи чувствую.
— Иэн, — осторожно говорит она. — Скажи мне кое-что. Откинь свою вину сейчас, выбрось все из головы и ответь: где ты хочешь быть прямо сейчас?
Ее вопрос имеет смысл. Я понимаю, почему она не отвечает и бросает мне вызов. Она думает, что я стараюсь выбрать между ними, выбираю и не могу определиться. Сейчас мне не нужно думать. Я смотрю на нее, и мой ответ она легко может прочесть в моих глазах.
Она слегка кивает:
— Тогда пусть все идет своим чередом. Прекрати метаться.
Я протягиваю руку и обворачиваю ее вокруг тонкой талии Линдси. Притянув ее податливое мягкое тело, я провожу свободной рукой по ее волосам. Темные ресницы Линдси трепещут от моих прикосновений, ее грудь вздымается, и все что я хочу сейчас — это вновь оказаться в ней.
Наши губы встречаются и… все.
Большое я ничего не чувствую, кроме нее.
Покинув ее спальню утром, я иду в Игл Хаус. На меня многие таращились, когда я выходил из ее комнаты, но это меня не волнует. Нас уже обсуждают не одну неделю.
Сэд спит в общей комнате на диване. Как только я вхожу, из его спальни выплывает взъерошенная брюнетка и, улыбнувшись мне, выскальзывает из комнаты. Я вижу возле дивана использованные презервативы и начинаю пихать Сэда.
— Сэд, твою мать. Когда ты научишься попадать в мусорные ведра?
Он смеется, похрюкивая, затем открывает глаза. Они мутно-голубого цвета, точно такого же цвета тени под ними. Перемазанные чем-то русые волосы Сэда торчат во все стороны.
— Чувак, — сонно бормочет он. — Где ты был вчера?
Я запинаюсь об пустую бутылку и иду в ванную.
— А ты как думаешь?
— О, ясно, — ухмыляется он. — Слушай, Клэй, — его тон становится серьезнее. — На этой неделе нужно, чтобы ты тоже был.
Я останавливаюсь.
— Зачем? — Он знает, что я не люблю напрямую во всем этом участвовать.
— Боюсь, эти ребята из другого теста. Ты мне снова нужен, друг.
Я киваю.
— Хорошо.
— Спасибо, — бормочет Сэд, потирая испачканное помадой лицо. — Ты знаешь, что я…
— Да, — перебиваю его. — Ничего не изменилось. Мы вместе в этом.
С этими словами я закрываюсь в ванной, которая каким-то чудом пережила ночной трах Сэда. Ванная и раковина сияют, и не видно нигде порванных трусиков.
В субботу нет тренировок. Линдси сказала, что поедет в Беверли Хиллз, чтобы пройтись по магазинам. Мне есть чем заняться, например, навестить родителей, я проигнорировал от отца пару звонков, и наверняка, он в ярости.
Но сначала мне стоит все же поймать Спенс. Мне надоело это. Чтобы ни случилось, у нас есть общее, мы были близки на протяжении трех лет. Это не может просто так закончиться, нам нужно хотя бы поговорить. В субботу она обычно помогает в детском медицинском центре. Спенс и несколько ее сокурсниц приезжают в клинику, чтобы проводить развлекательные игры с детьми, больных раком. Однажды она заставила меня поехать с ней. Тогда я поразился силе этих детей, и силе, которая заставляла Спенс ехать туда каждый раз, смотреть в глаза этим детям, в которых полная обреченность. Даже если они до конца не понимают, к чему их приведет болезнь, они улыбаются. Одна улыбка такого ребенка может разорвать сердце в клочья.
Я больше туда не ездил. Да, я слаб и не смог вынести этого.
Оставив свою машину на парковке, я плачу беру талон и бегу к входу. Уже через вращающиеся двери, я вижу Спенс в просторном холле. Она и несколько девушек в белых халатах что-то обсуждают. Мое сердце сжимается при виде ее лица. Она улыбается, но ее улыбка неживая.
Она замечает меня и меняется в лице. Ее голубые глаза начинают бегать, и я вижу, что она ищет пути к отступлению. Но прежде чем она успевает что-то предпринять, я широкими шагами пересекаю расстояние между нами и хватаю ее за руку.
— Не убегай. Нам нужно поговорить.
Люди, стоящие рядом с ней, замолкают. Кто-то прочищает горло, а кто-то улыбается, но видя наши серьезные лица, поспешно извиняются и уходят.
— Что ты здесь делаешь? — дрожащим голосом спрашивает Спенс.
— Ты знаешь. — Я все еще держу ее за руку, боясь, что она в любой момент может сбежать.
Она вырывает руку и смотрит по сторонам.
— Я занята.
— Ты не можешь вечно от меня убегать.
Спенс, наконец, поднимает на меня глаза, они быстро наполняются влагой, и где-то внутри меня рождается раздражение. Мне бы хотелось, чтобы она не плакала хоть раз. Но я быстро подавляю в себе это чувство. Это ведь Спенс — мягкая и ранимая. И я обидел ее.
— Я не готова… еще говорить, — запинаясь, говорит Спенс.
— Пожалуйста, — прошу я.
Она делает глубокий вдох и нехотя кивает.