— Это не привычка, друг — если ты постоянно хочешь одну и ту же цыпочку.
Майки прищуривает глаза, в которых горит веселье.
— Ты стал таким экспертом, Клэй.
— Я заболел, Майки, — честно отвечаю я. — И надеюсь, никогда не избавлюсь от этой заразы.
Такое ощущение, что в мою голову залезли Умпа Лумпы. Каждый раз, когда я поворачиваю голову, что-то громко постукивает в черепной коробке, и я с ужасом думаю, что это мозг разваливается на части. Руки и ноги не шевелятся, и во всем теле невыносимая тяжесть.
Когда я с неимоверным трудом обретаю способность пошевелиться, рукой тянусь к другой половине кровати, но нахожу ее пустой.
Вчерашняя вечеринка была обычной. Но я точно перебрал, да и косяк был лишним. Мой организм и травка вообще несовместимы. После дикого и пьяного секса мы с Линдси заснули в моей «персональной» спальне в доме у парней, и вот сейчас я, кажется, умираю от похмелья. Буквально. Через минуту, хотя она мне кажется вечностью, я чувствую, как свежие царапины щиплют спину. Моя тигрица даже в состоянии полного алкогольного опьянения готова была порвать меня в клочья этой ночью.
Я переворачиваюсь на спину и со стоном открываю глаза. Линдси сидит в позе лотоса на краю кровати. Ее волосы рыжими прядями прилипли к ее изящным плечам. Она сидит в одной майке и трусиках с розовым «блэкберри», который я купил ей на прошлой неделе.
Да, да серьезно, кошечка пожелала канадца «блэкберри».
Моя рука тянется к ее розовой пятке. Линдси вздрагивает и отрывает взгляд от экрана телефона.
— Детка, мой член жутко болит. Ты случайно его не сломала?
Она стреляет в меня лукавым взглядом и тихо вздыхает.
— Надеюсь, что нет. Иначе я тебя брошу.
Я хрипло смеюсь, от чего голова трескается в нескольких местах.
— Че-е-ерт. Как мы добрались до спальни? — со стоном спрашиваю я.
Линдси не отвечает. Я жду ответа, но она будто замерла.
— Что такое, котенок?
— Не называй меня так, — просит она, сдвинув брови.
— Да что такое? — Я приподнимаюсь на локтях и пытаюсь понять ее настроение.
— Ты меня называл меня кошечкой, тигрицей, львенком.
— Котенок тебе не нравится, понял.
— Меня так называет Николас.
Я напрягаюсь и сажусь на кровати.
— Называет?
Линдси показывает мне последний пропущенный на своем телефоне.
— Номер неизвестный, — бормочу я непонимающе. — Это…
— Откуда он достал мой новый номер? Что ему нужно? Этот номер был только у малой части моих знакомых.
Похмелье будто рукой сняло. Я больше не чувствую тяжести во всем теле, только огромную ненависть и желание крушить. Я прижимаю маленькое тело Линдси к себе и стараюсь, прежде всего, успокоиться сам.
— Что он тебе сказал? — требую я, беря ее лицо в свои руки.
— Что знает о машине и не злится, — тяжело дыша, отвечает она. — Я… я не понимаю, Иэн. Он никогда не был таким навязчивым. Он словно одержим тем, чтобы вернуть меня. Мне становится страшно.
— Он тебя не тронет. — Я оставляю поцелуй на ее дрожащих губах. — Ты должна рассказать своему отцу. — Она кивает. — Ну а я стану твоей тенью. Не волнуйся, детка. — Еще один поцелуй. — Я сломаю челюсть этому ублюдку.
Весьма заносчивое обещание, но Линдси расслабляется. Похоже, этот Николас поражен тем же вирусом, что и я — Линдси. Но я не понимаю, зачем преследовать после того, как сам же от нее отказался.
В понедельник в кафетерии я сажусь на стул рядом с Линдси и присасываюсь к ее губам. Затем протягиваю руку сидящему напротив Вэлу. Он нехотя ее пожимает, а Линдси тихо смеется.
— Вам пора найти общий язык, — говорит она. — Потому что я не собираюсь разрываться.
Я откидываюсь на спинку стула и снимаю солнцезащитные очки.
— Ну, с моей стороны нет явной агрессии.
Вэл немного напрягается, но по его позе можно понять, что его уже не волнует мое присутствие.
— Мне нужно идти, — говорит Линдси и встает из-за стола. — Не убейте друг друга, пожалуйста.
Мы остаемся с Вэлом вдвоем.
— Не ты один меня ненавидишь, — говорю я, улыбаясь.
— Я тебя не ненавижу, — пожимает плечами Вэл.
На наш столик многие косятся и наверняка гадают, о чем мы говорим.
— Но есть же причина твоей неприязни.
— Есть.
— Спенс? Ты ведь с ней дружишь.
— Не без этого.
— Линдси?
— Может быть.
Его «красноречивые» ответы вызывают у меня смех.
— Ты мне нравишься больше, чем Хейли.
— Это потому что мои трусики всегда на мне, — с издевкой отвечает Вэл, а я смеюсь еще громче.
Не выдержав, он тоже улыбается.
— Ты все еще дружишь со Спенс? — серьезнее спрашиваю я.
Мы расстались, но мне важно узнать, что с ней все в порядке. Мы почти не видемся и это не может не волновать меня. Я больше не люблю ее, но теплые чувства остались, она — хороший человек.
— Не так близко, — отвечает он.
— Ладно. — Я не должен оправдываться перед ним, но Вэл очень много значит для Линдси. — Знаешь ли, жизнь изменчивая штука.
— Мне это известно. Ты мне ничего не должен, Клэй. Может, мы и найдем общий язык, но друзьями вряд ли станем.
— Это честно. Но ты сам подтвердил, что жизнь изменчива.
— Хрен с тобой, — говорит он и, встав, хлопает меня по плечу. — Увидимся, Клэй.
Я смеюсь и киваю ему. Когда он уходит мое внимание привлекает группа вошедших девушек. Среди них я замечаю Спенс. Она улыбается проходящему Вэлу и на минутку задерживает его. Они мило болтают, затем она замечает меня. Прежде чем я успеаю подумать, что она уйдет, Спенсер наспех прощается с Вэлом и решительным шагом направляется ко мне.
— Привет, — робко говорит она и садится на место, где сидел Вэл.
— Привет, — улыбаюсь я. — Как ты?
— У меня все хорошо. А у тебя?
— Замечательно.
Она кивает и смотрит по сторонам.
— Это не мое дело, но о вас много говорят.
Я отмахиваюсь:
— Обо мне всегда болтали.
— Да, но говорят вы с Линдси только и делаете, что пропадаете на вечеринках. Мне небезразлично, что у тебя происходит в жизни, Иэн. Твои оценки хуже некуда.
Я напрягаюсь, но стараюсь ей этого не показывать.
— Ты следишь за мной?
— Я волнуюсь за тебя, — поправляет она.
— Это… мило, — цежу я. — Но…
— Не злись, — говорит она. — Это твой последний год.
— Я знаю, — резко говорю я.
Она не первая кто намекает на то, что Линдси действует на меня определенным образом. Согласен, что я стал хуже играть и чаще пропускать. Это не ее вина.
— Спенс, у меня есть голова на плечах.
— Извини, — тихо говорит она.
— Тебе не за что просить прощения.
— Я подошла не за этим, хотела извиниться за Фрэнки. Давно нужно было это сделать.
— Он сделал так, как поступил бы любой хороший брат. Я не держу зла ни на кого из них.
— Да, но это было лишним. Папа все им рассказал.
— Все хорошо, Спенс, — с улыбкой говорю я.
— Ладно. Всего хорошего.
— И тебе. Говори мне хоть изредка «привет». Мы не должны вести себя, как чужие люди.
— Именно это я и имела в виду, когда спросила о твоей учебе.
Да, но это не значит, что можно лезть в чужие дела, теперь у нас разные жизни.
Эти слова не сорвались с моих губ, я просто кивнул и проводил ее взглядом.
После занятий я еду домой. Линдси я отпустил с Хейли по магазинам, хотя она видела, каким было мое лицо. Но она сослалась на то, что только Хейли знает, где в Беверли Хиллз делают самую лучшую бразильскую эпиляцию.
Иисус. Что я мог возразить на это?
К тому же дома меня не было довольно давно, отец вероятно, очень недоволен этим.
В доме стоит мертвая тишина, после того как я вхожу и приветствую Сару, и поднимаюсь на второй этаж. За дверью комнаты мамы, я слышу плач. Нет, не так. Вой.
Услышав шаги, я поворачиваю голову на них. В конце коридора стоит отец, его глаза усталые, будто он не спал несколько ночей.
— Думаю, ты не попросишь меня сегодня навестить маму, — говорю я, и в моем голосе вызов.
— Свой сарказм ты должен оставлять за порогом этого дома, Иэн, — отвечает отец и меня моментально накрывает волной стыда.
Я веду себя как придурок.
— Извини, папа.
— Пойдем. — Он открывает дверь своего кабинета и держит открытой дверь, пока я не вхожу за ним.
Он садится за свой рабочий стол и взглядом приказывает сесть напротив.
— Как дела в Кроуне?
— Тебе уже приходили письма, да? — обреченно спрашиваю я. — Я все исправлю, пап. Честно. Просто дал слабину.
— Я на это надеюсь, — спокойно отвечает он, сцепив пальцы в замок под подбородком. — Что явилось причиной?
— Э-э. — Я всегда был с отцом откровенным, даже если ему не нравились некоторые части. — Есть одна девушка.
Папа прячет улыбку.
— Так быстро? Ты ведь недавно расстался с предыдущей.
Наверное, он гордится тем, что оказался прав на счет Спенс. Он легко принял эту новость, как я и ожидал, и списал все на мою импульсивность.
— Линдси стала причиной нашего разрыва, — отвечаю я.
— Ничего себе. — Папа явно веселится. — Так ее зовут Линдси?
— Ага. — Я складываю ногу на ногу. — Мне слегка снесло крышу. Хотя, слегка — это слабо сказано, но я подтянусь, обещаю. Мне нужно оставаться в составе.
— Хорошо. Я тебе доверяю, сынок. Так ты влюбился?
Этот вопрос вводит меня в некий ступор. Влюбился? Я бросил девушку, которую якобы любил, забросил спорт и учебу. Я собираюсь открыть охоту на бывшего Линдси.
Влюбился ли я?
На данный момент я считаю это слово глупым. Я схожу с ума по ней.
— Скажем так: я подцепил вирус под названием «Линдси Плэйт».
Отец мягко смеется.
— Ты так похож на меня в этом возрасте.
— Ты тоже болел мамой?
Его лицо становится грустным.
— И это до сих пор не прошло.
Мы оба замолкаем, когда речь заходит о маме. Мои родители очень любили друг друга, мы были самой счастливой семьей. Они и сейчас любят, просто мама забыла.