— Ты сказал ее фамилия Плэйт? — нарушает тишину папа.
— Да. Тебе она о чем-то говорит?
Папа кивает.
— Если этот Плэйт, о котором я думаю, то он довольно влиятельный инвестор в Калифорнии. О нем говорят много гадостей, но я считаю его мастером своего дела.
— А что именно о нем говорят?
— Что он нажил свое состояние на игорных клубах, вымогательстве, а затем красиво отмыл деньги.
— А ты веришь в это?
— Я этого не исключаю. — Отец пожимает плечами. — Но, если он связан с преступностью, тебе нужно быть осторожным с его единственной дочерью.
— То есть я снова выбрал не ту? — Меня не волнует, каким образом зарабатывает деньги ее отец.
— Я волнуюсь за тебя, сынок, — серьезно говорит отец. — Я не запрещаю тебе ни с кем встречаться. Но наверняка, он трясется за свою единственную дочь. Плэйт уже стар, и вряд ли связан с незаконной деятельностью.
Я не стану ничего говорить, как он «трясется» над своей единственной дочерью.
— Стар? Этого Линдси мне не говорила.
— Я не слишком много знаю, но читал, что Плэйт потерял в аварии сына, а его дочь родилась, когда ему было уже за сорок.
— Ого. — Сколько еще я не знаю о Линдси. — Жена помоложе?
— Нет, — объясняет папа. — Она тоже немолода. Узнаешь все сам. Это же твоя девушка.
— Она не слишком разговорчива, — признаюсь я. Только в крайней необходимости.
— Что ж. Ты наверняка, тоже многое скрываешь? — Он намекает на маму.
Да, Линдси ничего не знает о ней.
— Мы только на старте, — уклончиво отвечаю я.
— Тогда не спеши, — советует отец. — Останешься на ужин?
Я киваю, и вдруг на меня находит озарение.
— Пап, а ты знаком с Николасом Эллиотом?
— Строительная компания «Эллиот и партнеры» в Сокраменто. Конечно, знаю. А что?
Я ругаю себя, что выпалил вопрос прежде, чем смог придумать отмазку. Не могу ведь я рассказать отцу всю правду о нем и Линдси.
— Э-э, кажется, он купил что-то в библиотеку Кроуна. Не помню точно.
— Весьма перспективный молодой человек. — Папа встает из-за стола.
«Да уж, молодой», — издевается мой мозг.
— Но я знаю, что они ненавидят друг друга с Плэйтом, — нарушает мои мысли отец.
— Серьезно?
— Это бизнес, сынок. Здесь все друг друга ненавидят.
— У тебя тоже есть враги?
— Естественно. Но семей это не касается. Наслаждайся молодостью, только — он выставляет указательный палец, — не вылети из универа.
— Обещаю.
Папа улыбается, и мы выходим в коридор.
После ужина я поднимаюсь в свою старую спальню и включаю ноутбук. Я нервно стучу по ножке стола, ожидая пока он загрузится.
В браузере я набираю два слова — Габриэль Плэйт. Много статей о его недоказанном криминальном прошлом. Кажется, его адвокаты хорошо поработали над его делом. Ссора с кампанией «Эллиот и партнеры», много фотографий уже ненавистного мне лица Николаса. Даже есть статьи о романе единственной дочери Плэйта и Эллиота. Мышка почти хрустит в моих руках, когда я читаю это.
Затем я натыкаюсь на информацию о брате Линдси. Его смерть в автокатастрофе сломала инвестиционного воротилу, и он долго приходил в себя.
Черт.
Я закрываю крышку ноутбука. Слишком много информации. Интересно, знает ли Линдси о том, что пишут об ее отце? Или она к этому привыкла. Из наших разговоров я сделал вывод, что у нее было мало времени даже на интернет. Та единственная вечеринка, на которую она пошла с лучшей подругой закончилась знакомством с Николасом.
Не специально ли Эллиот соблазнил дочь врага своего отца?
Все это настолько запутано. Я не собираюсь копаться в этом, я хочу защитить Линдси от поползновений этого угря.
Она моя.
Глава 24
Иэн
Линдси входит в мою комнату и смотрит, как я застегиваю ширинку. При ее появлении мне хочется снова избавиться от джинсов, но боюсь, если я пропущу еще одну тренировку, меня ждет расчлененка.
— М-м, — я издаю разочарованный вздох, при виде ее ног. — Мне нужно идти.
Она лукаво улыбается, затем берет мою футболку, валявшуюся на кровати, и подходит ко мне.
— Я тебя не задержу.
Я натягиваю на себя футболку и резко хватаю Линдси за талию. Наклонившись, я вдыхаю ее свежий аромат. Ее губы в дюйме от моих.
— Тренировка будет вечной.
— У тебя совершенно нет терпения, — дразнит она, но серьезнее добавляет: — Мне нужно кое-что сказать.
Мое сердце спотыкается. Обычно, когда девчонки роняют фразу типа «мне нужно что-то сказать» они имеют в виду что-то серьезное. Типа «у меня задержка». Но зная Линдси, можно ожидать чего угодно. Она нетипичная, и в ее фразах всегда присутствует смысл, о котором я порой даже не догадываюсь.
— Я решила поехать домой на день Благодарения.
Видимо у меня серьезно скривилось лицо при этих словах, потому что Линдси улыбаясь одним уголком рта, приподнимается на цыпочки и пальчиком разглаживает морщинку на моем лбу.
— Мне нужно увидеть родителей.
Я способен это понять. Тем более, мы договорились, что она расскажет все отцу о Николасе, и если он ничего не предпримет, я буду решать это сам. Но я не могу пока придумать ничего конкретного, кто я и кто он. Черт. Это бесит. Это раздражает и унижает. Но в любом случае, ее отец должен как-то повлиять на это. Ему не может быть все равно, что у его дочери появился сталкер.
— Понимаю, — разочарованно говорю. — Но это не значит, что я хочу тебя отпускать. Он наверняка ждет этого, — со злостью в голосе добавляю я.
— Меня будет ждать машина в аэропорте. — Она снова встает на цыпочки и целует мой нос. — В воздухе он меня не достанет. С отцом тем более. — Целует мой подбородок. — Обещаешь держать свой прекрасный член в штанишках?
Откинув голову, я громко смеюсь.
— Ты ревнуешь?
Ее красивые глаза превращаются в две щели. Только сейчас я замечаю, что она накрашена по-другому. Ее и без того большие и слегка раскосые глаза стали выглядеть по-кошачьи, видимо все дело в стрелках в уголках ее глаз.
— Если не пообещаешь, я заберу его с собой. — Ее рука сдавливает мой окаменевший член через джинсы.
Я сквозь зубы выпускаю воздух и толкаюсь бедрами в ее руку.
— Это больно, наверное. — Затем провожу пальцами по ее стрелкам. — Тебе идет.
— Не увиливай.
— Я только твой, — серьезно отвечаю я.
Мне никто не нужен, и я никого не хочу. Разве она не видит, что каждый раз в ее присутствии мое поведение становится аддиктивным? Я наркоман.
— Хорошо. — Она удовлетворенно отпускает мой член и пытается отойти.
Но я снова прижимаю ее тело к себе.
— Стоять. Ты улетишь на все выходные?
— Вряд ли. Не хочу оставаться надолго в Сокраменто.
Я киваю, облизывая губы. Не время говорить о ее отце. Мы еще не все знаем друг о друге, но это не страшно. Нам нужно еще время, чтобы раскрыться. Если Линдси знает что-то, она расскажет мне позже. Главное я уже знаю.
— Тебе пора, — томно произносит Линдси, запуская в мои волосы свои пальчики.
— Угу. — Я утыкаюсь в ее шею. — Эй, а как твоя эпиляция?
Линдси снова стреляет кошачьими глазками, затем берет мою руку и бесстыдно засовывает ее к себе в трусики.
— Твою мать, — неразборчиво шепчу я, закатывая глаза.
Мои пальцы исследуют мягкую плоть Линдси. Она такая гладкая и мокрая, что пальцы скользят по ее нежной коже, как по льду.
— Жалеешь, что спросил? — постанывает она от моих движений.
— И да, и нет. — Мне сносит крышу. — Не возражаешь, если я кончу очень быстро?
Она смеется.
— И да, и нет.
С урчанием я приспускаю свои джинсы и тяну Линдси на кровать.
Через несколько дней я везу Линдси в аэропорт и словно, оторвав от себя кусок, отпускаю к трапу. Я буду сходить с ума в эти дни, но понимаю, что небольшая разлука нам пойдет на пользу.
С тех пор, как мы вместе, меня многие обвиняют в том, что я забросил все остальное. Обвинения небезосновательны. Я научусь контролю и научусь совмещать учебу, футбол и Линдси. Раньше у меня не было таких проблем. Но раньше у меня не было и Линдси.
Я заметил, что она стала пропускать занятия чаще и на мои вопросы отвечала уклончиво. Не мне ее журить за учебу, она сама знает, что делает. Меня удивляет, что такая умная и одаренная, и она выбрала психологию. Это было наобум, я уверен. Если ей не нравиться учеба на этом факультете, стоит пересмотреть свои желания. Думаю, я бы мог посоветовать и даже помочь.
Думая об этом, я еду домой и провожу с отцом отличный ужин за разговорами о девушках, молодой маме и о том, как они познакомились.
На следующий день я ненамеренно пропускаю вечеринку в братстве в кампусе. Папа в отчаянии, когда маме становится совсем плохо. Пришлось ее госпитализировать. Отец подавлен, но у него намечается деловой ужин с партнерами, в одном из морских ресторанов Даунтауна. Мне не в новинку посещать такие мероприятия, так что я легко соглашаюсь отправиться с ним.
В целом все неплохо, если бы не было так скучно. Единственное, что меня радует, так это испанский осьминог, который тает во рту. Молодые официантки глазеют на меня и стараются привлечь мое внимание. И они его привлекают, потому что мне двадцать два, черт возьми. Я не могу не замечать, что цыпочка сексуальна, трудно не почувствовать, исходящие от нее флюиды.
Но есть одно «но». Я ее не хочу. Совсем. Мой прекрасный член спокойно сидит в своих штанишках, ни разу не дернувшись, так же, как и приказала ему Линдси.
Я улыбаюсь воспоминаниям и покидаю фуршетный стол. У бара я заказываю себе крафтового пива и, попивая его, оглядываю зал. Ресторан оборудован в дорогом убранстве пиратского стиля. Эта довольно умиротворяющая атмосфера не мешает устраивать здесь деловые вечеринки, на которых проворачиваются огромные сделки.
Допив пива и поискав глазами отца, который занят разговором, я прохожу через стеклянные двери и оказываюсь в небольшом патио. Отсюда прекрасный вид на сияющие небоскребы, которые возвышаются над широкими улицами.