Этот клуб, эти разборки, драки… такой адреналин, но…
— С этим пора кончать, — подвожу я итог. — Вы уже не можете вести себя, как неразумные тинэйджеры. Это может привести к серьезным последствиям.
— Это так. — Выражение лица Иэна становится очень напряженным. — Я тогда так перепугался, когда ты попала к Алрою. Думал, что все, доигрались. К счастью, все обошлось, и мы продолжили. Я думаю, что брат Сэда очень давит на него из тюрьмы. Он не хочет терять свой бизнес.
— Но он не должен портить парню жизнь, — говорю я.
— Это наш последний год. — Палец Иэна ласкает мою щеку. — Мы получим наши чертовы дипломы и привет новая жизнь. Не могу сказать за остальных, но я не хочу разочаровывать отца.
— Ты и не будешь этого делать. — Я встаю на цыпочки и заглядываю в его искрящиеся глаза. — Мы имеем право на глупости. Главное вовремя остановиться.
Глава 26
Иэн
Линдси очаровала моего отца.
Иначе и быть не могло. Я привез ее в наш дом в Санта-Монике в этот рождественский вечер и официально представил отцу, как свою девушку. Я видел, как глаза отца загорелись интересом, увидев ее. Я рассказал ему все, прежде чем их познакомить. Почти все. Историю с Николасом я разумно опустил, так как знаю, что для Линдси это не самая приятная часть ее жизни и сомневаюсь, что ей хотелось бы, чтобы мой отец знал о ней. Отец знает ее отца и семью Николаса, не лично, только имена. И если он что-то и слышал об этой связи, то ни мне, тем более ни ей не дал этого понять.
Я ценю это в нем. Он способен понять ошибки, так сам был молод и наивен, но несмотря на этот факт, я до ужаса боюсь признаться ему, что причастен к торговле кокаином. Это его убьет. Ему хватает заботы о маме, я не должен приносить еще больше тревог в этот дом. Я взрослый и сам исправлю свои ошибки.
Мы ужинаем втроем, в нашей большой столовой и присутствие Линдси делает ее уютной. Не такой пустой, как после болезни мамы. Мы даже обмениваемся небольшими подарками. Линдси мила с папой, и ослепительно красива в своем розовом коротком платье; ткань идеально облегает ее точеную фигуру. Я не могу отвести глаз, когда она, делает глоток шампанского из бокала, изящно держа его своими длинными музыкальными пальцами. Ее полные губы оставляют след красной помады на стекле, и я схожу с ума, ерзая на стуле и молясь о том, чтобы отец не заметил мой стояк.
Разговор заходит об учебе, и Линдси честно признается, что решила оставить учебу и начать все заново осенью. Папа не пытается ее осуждать или расспрашивать.
— А на чем ты играешь Линдси? — голос отца охлаждает мой пыл и возвращает в реальность.
— Пианино. Это моя страсть, — с улыбкой отвечает Линдси.
— Тогда ты должна идти на поводу своей страсти, — советует отец. — Никогда не поздно.
— Спасибо, — искренне говорит Линдси. — Спасибо за этот вечер, мистер Клэй.
Папа тепло ей улыбается, а я готов растечься от гордости на этом самом стуле.
Позже мы переходим в гостиную, где мы с папой обсуждаем футбол, но он быстро меняет тему, чтобы Линдси не заскучала. Мне стоит поучиться у своего старика, как быть джентльменом.
— Анна тоже любила музыку, — задумчиво произносит отец.
Я немного напрягаюсь, когда папа упоминает маму. Линдси ободряюще кладет мне руку на колено, призывая расслабиться. Я ей рассказал. До того как привезти сюда, я ей все рассказал.
— Правда? — Линдси снова сосредотачивает свое внимание на моем отце.
Он кивает, на его губах играет веселая улыбка.
— Она даже училась немного. Ее дядя, Гарри привез нам старый рояль, но Анна настолько была импульсивной, хотела все сразу. Ей не хватило терпения научиться. Иэн в этом очень походит на нее.
— О, импульсивен. — Линдси стреляет в меня серыми глазками. — Это про него.
Они смеются, а я закатываю глаза.
— А где сейчас этот рояль? — спрашивает Линдси папу.
Он поспешно отпивает и ставит бокал на кофейный столик.
— Он здесь. Но мы его убрали в подвал. Знаешь, Линдси. — Отец наклоняется, и в его глазах блестят огоньки. Я давно его таким не видел. — Не было бы это слишком бестактным, если я тебя кое о чем попрошу?
— Конечно, можете, — радостно заявляет Линдси. Она полностью поворачивается к нему, и я больше не чувствую тепла ее тела.
Эй, я конечно счастлив, что они так легко нашли общий язык. Но я-то все еще здесь. Веду себя, как ребенок. А ведь отцу действительно понравилась Линдси. Она умная и воспитанная и знает, как себя вести. В отличие от меня. Мне еще предстоит работенка над сдержанностью. Я усмехаюсь про себя, вспоминая, какой Линдси может быть «воспитанной» в постели. Ой, она очень грязная девочка.
— Не могла бы ты играть для моей жены иногда? — произносит папа, и бокал в моей руке замирает у самых губ.
— Мне кажется, она будет в восторге, — продолжает он.
Я не вижу лица Линдси, но отчетливо слышу ее голос, полный благодарности.
— С огромным удовольствием, мистер Клэй.
— Зови меня просто Фил.
Через час мы с Линдси поднимаемся наверх и приближаемся к комнате мамы. Моя рука дрожит, когда я веду ее по коридору. Мне страшно. Вдруг, мама напугается? И напугает Линдси? Я понимаю, что никто не виноват и это не зависит от меня, но мне страшно.
— Все хорошо. — Она чувствует мою дрожь.
Я нервно сглатываю и тихо открываю дверь. В комнате горит свет, на звук открывающейся двери, с дивана соскакивает сиделка и с улыбкой приветствует нас.
— Сегодня миссис Клэй спокойна, — говорит она мне. — Она даже спрашивала о вас.
Я делаю в комнату шаг и тяну за собой Линдси. Нас сразу окутывает больничный запах.
Мама с интересом наблюдает за мной, а потом видит Линдси за моей спиной.
— Здравствуй, мама, — говорю я. — Я хочу тебя кое с кем познакомить.
— Здравствуй, мой ангел, — произносит она. — Кто это?
— Это Линдси.
Линдси тянет к ней руку. Мама сначала смотрит на нее, потом осторожно пожимает.
— Мне очень приятно познакомиться с вами, миссис Клэй, — с улыбкой говорит Линдси.
— О. — Мама начинает широко улыбаться. Сегодня ее волосы заплетены в красивую косу, и она выглядит… здоровой. — Какая ты красивая. Вы как два ангела. Два прекрасных крылатых Ангела. — Слова мамы слегка бессвязны, но пока мы еще можем понять, что она говорит.
Мое сердце скукоживается до минимальных размеров. Тоска стискивает грудь. Она не здорова.
Мы несколько минут еще с ней говорим, и после уходим. Я благодарю бога, что все вышло даже лучше, чем я предполагал.
— Мои мама и папа тоже называли меня ангелом, — произносит Линдси, когда мы оказываемся за дверью.
— Правда?
Она кивает.
— Спасибо за этот вечер, Иэн.
Я тяну ее подальше от двери и целую в губы.
— Это тебе спасибо.
— Это может быть бесконечным, — ухмыляется она.
Мы снова целуемся и на миг забываем, где мы есть.
— Не могу даже представить, как это тяжело, — говорит она, когда мы медленно идем в сторону лестницы.
Я лишь вздыхаю. Да, это тяжело. Видеть, как человек, которого ты любишь больше всего в жизни, постепенно умирает. Распадается. Болезнь Альцгеймера — тяжелое нейродегенеративное заболевание, постоянно прогрессирующее и приводящее к полному распаду личности. Продолжительность жизни, как правило, 10–20 лет после установления диагноза. Но учитывая, что мама заболела на четвертом десятке жизни, то есть в раннем возрасте, болезнь более прогрессирующая.
— Доктор сказал, что у мамы пресенильная форма болезни Альцгеймера, — говорю я, не глядя на Линдси. — Альцгеймер в раннем возрасте, как правило, характерен для семейной формы болезни: заболевание прослеживается не менее, чем в двух поколениях и у нескольких членов семьи.
Моя заученная фраза даже для меня слишком удушающая.
Она останавливается. Я не смотрю на нее, но Линдси дергает меня за руку, молча заставляя повернуться к ней, что я и делаю. Ее лицо выражает злость.
— Они могут говорить, что угодно. Не смей думать об этом, ты слышишь?
Мое тело, как по команде расслабляется. Все мышцы обретают более мягкую форму, я даже чувствую это. Все это время я был натянут, как струна.
У меня нет слов, я просто киваю и прижимаю ее тело к своему.
После каникул Линдси официально больше не студентка. Хейли устраивает ей прощальную девчачью вечеринку, на которую меня не пускают. Впрочем, как и Вэла.
Кстати, о нем. Линдси мне рассказала, почему он испытывает ко мне неприязнь. Я не могу гордиться тем, что изменял. Но я мужчина. У меня было много секса и десятки минетов, которые слились в одно целое, как что-то совершенно не важное в моей жизни. Это факты, а не пример долбаного плейбоя.
Так откуда я мог знать, что очередная цыпочка, поймавшая меня после тренировки в раздевалке и предложившая сделать мне минет прямо на лавке, тоже изменяет своему парню? И этот парень Вэл. Черт. Я даже не знал его тогда.
Но я понимаю его злость. Прекрасно понимаю. Когда Линдси мне это выложила, я долго вспоминал эту девчонку из сестринства. Но сам следил за реакцией Линдси. Она всегда меня поражает. Ей эта история показалась забавной. Хм, а мне бы хотелось, чтобы она ревновала.
Так или иначе, сидя под дверью комнаты Линдси и Хейли, слушая девчачью музыку и писк, мы с Вэлом вспоминаем эту историю, и я приношу ему свои искренние извинения. Он говорит, что дело прошлое и вообще, я оказал ему услугу.
Я так и не понял, что конкретно он имел в виду, но вдаваться в подробности не стал. Главное, теперь мы хоть и не друзья, но вполне можем идти в одну ногу. И я понял, почему Линдси так ценит дружбу с Вэлом.
Не могу точно сказать, но если это не ревность, то это чертово седьмое чувство — Вэл испытывает что-то к ней. Иначе невозможно. Но главное я могу с этим жить. Он слишком умен и непредвзят, чтобы на что-то надеяться и не видеть, что мы с Линдси вцепились друг в друга мертвой хваткой.
Мы нашли общий язык, как он и говорил, и я мысленно могу отметить пунктик в доске хороших дел — Вэл.