Кэм тянется к моему расписанию.
– Дай посмотреть.
Уворачиваюсь, чтобы он не выхватил бумажку.
– Я читаю.
Он заходит со спины и читает через плечо.
– Хочу посмотреть, есть ли у нас общие уроки.
Озвучиваю ему расписание.
– Теперь доволен?
– У нас нет общих уроков. Только обед, – жалуется он.
– Волнуешься, что я заблужусь в этом огромном кампусе?
Зная Кэма, это может быть правдой.
Мы с ним сворачиваем за угол к торговым автоматам, настолько старым, что даже не принимают кредитки. Кэм ищет в карманах мелочь. В одном аппарате сложены пончики и выпечка, в другом – конфеты и чипсы.
– Никаких лимонадов?
Странно.
– Два автомата с лимонадами в конце коридора. Когда их доставили, наш комендант, мистер Кент, был занят чем-то другим. Он заметил, куда парни из доставки поставили автоматы, лишь когда они уехали. – Кэм находит в кармане куртки мелочь и опускает монеты в прорезь. – Теперь он притворяется, что именно так все и задумывалось.
Смотрю на другой конец коридора.
У автомата с лимонадом стоит Оуэн.
У него в ушах наушники, и он, кажется, не обращает никакого внимания на шум вокруг него. Задирает рукава кофты и набирает номер на автомате. Затем наклоняется, чтобы достать лимонад из ящика. Его рука до локтя покрыта темными пятнами.
Это синяки?
Непохоже, чтобы эти синяки были получены от столкновения с чем-то.
Оуэн выпрямляется, и я отворачиваюсь, но недостаточно быстро. Взгляд рассеянный, будто он все еще в маминой машине. Морщины на его лбу разглаживаются. Он встряхивается и одаряет меня улыбкой – идеальное сочетание уверенности и сексуальности.
Уже второй раз за утро он ловит меня на том, что я пялюсь на него.
– На что смотришь? – спрашивает Кэм.
– Ни на что. Прекрати задавать столько вопросов. Я не какой-то научный проект. Покажи, куда идти на первый урок. Кабинет А-4.
– Вот туда. – Кэм снимает с моих плеч рюкзак. Тянусь к лямке.
– Я сама могу его понести.
– Если хочешь терзать колено лишним весом, это твое решение.
Он упрям, и мы с ним в этом похожи.
– Ладно.
Когда я снова поворачиваюсь, Оуэн уже ушел.
Кэм ведет меня к кабинету, и я нахожу место в самом конце.
Не могу перестать думать о синяках на руке Оуэна, пока не начинается урок. После этого времени на раздумья совсем не остается, потому что математический анализ в Блэкуотер такой же отстойный, как и в Адамсе.
Не легче и то, что наш учитель, мистер Уиквилер – придурок с маленькими глазками, который, вероятно, стал учителем, чтобы мучить детей. Он дает каждому две секунды на ответ, а затем так быстро царапает решение на доске, что его зачес сдувает на другой бок. Называя мою фамилию, он делает сильный упор на букве Р, пытаясь изобразить испанский акцент. Когда наконец звенит звонок, мне очень хочется соврать мистеру Уиквилеру, что я португалка. Пусть попрактикуется в своем акценте.
У кабинета меня ждут Кристиан и Грейс.
– Ты пережила свой первый урок у Ласки, – говорит Грейс и протягивает мне открытую упаковку конфет «SweeTarts». – Поздравляю.
– Значит, не только я заметила сходство?
Закидываю конфетку в рот.
Грейс замедляется. Она одета, как большинство девчонок, – в симпатичную рубашку и джинсы с вышитыми на задних карманах сердечками. Но Грейс показала класс, выбрав красные ковбойские сапоги.
– Все его ненавидят. Он придурок.
Она роется в упаковке с конфетами, пока не находит розовую.
– Он произносил мою фамилию с дерьмовым испанским акцентом.
Кристиан замечает, что мы отстаем от него, и ждет, когда догоним.
– Кто придурок? О чем это вы болтаете?
Грейс пихает его.
– Успокойся, Шаровой Таран. Мы обсуждаем Ласку. Больше здесь нет дураков, чтобы надоедать Пейтон.
– Шаровой Таран? – спрашиваю я.
– Меня так иногда называют из-за футбола, – объясняет Кристиан. И поворачивается к Грейс: – Но не ты, Грейси.
– Извини, – шепчет она.
Разговор только что стал неловким.
В коридоре раздается пронзительный смех. Эйприл и Мэдисон развлекают группу парней.
– Враг на двенадцать часов, – бормочет Кристиан.
Грейс отступает от Кристиана и пропускает его вперед.
– Не позволяй Эйприл запугивать тебя, – говорю я. – Она – стерва.
– Я понимаю. Но эта стерва может испортить мне жизнь.
– Только если ты ей это позволишь. – Почему я ругаю Грейс за то, что хочет быть незаметной, если сама пытаюсь это делать? – Извини. Это не мое дело.
– Не извиняйся. Я как минимум десять раз в день думаю послать Эйприл. – Грейс убирает волосы за ухо. – Но она наш капитан, а значит, выбирает трюки и решает, кто их выполняет. Мне нельзя настраивать ее против себя, иначе она засунет меня в задний ряд. Или найдет предлог, чтобы выгнать меня из команды. Чирлидерская стипендия – мой единственный шанс попасть в нормальный колледж. Мой средний бал страдает.
– Понятно.
– Какой у тебя номер шкафчика? – спрашивает Кристиан.
– Не знаю. Этого нет в расписании. – Было бы слишком просто.
– Ты уверена? – спрашивает Грейс. – Обычно он записан внизу на обратной стороне.
Рассматриваю выданный мне листок.
– Шестьсот шестьдесят шесть. Такого не может быть.
Снова проверяю.
ШКАФЧИК № 666.
– Ты прикалываешься? Тебе выпало число Зверя? Дай посмотреть, – говорит Кристиан.
Отдаю ему расписание.
– Зачем в старших школах в качестве номера шкафчика использовать символ Антихриста?
Месяц назад мне бы это показалось смешным. Но теперь, когда я являюсь целью Эйприл, это самое настоящее оружие.
Кристиан останавливается у моего шкафчика и проверяет указанную в расписании комбинацию. Открывает ярко-синюю дверцу и заглядывает внутрь.
– Никаких признаков Антихриста. Всего лишь парочка номеров телефонов девушек.
– Спасибо.
Вынимаю все из рюкзака, за исключением блокнота и ручки. Не хочу мучить колено лишним весом.
– Поберегись, – предупреждает Кристиан.
Эйприл сосредотачивает свое внимание на мне, на лице отражается презрение.
– Как проходит первый день? – спрашивает она. – Кажется, тебе нашли идеальный шкафчик.
Мэдисон смеется.
– Почему ты вечно льешь грязь, Эйприл? – спрашивает Кристиан.
– Не знаю. А почему ты такой идиот?
Он понижает голос.
– Похоже, с кем поведешься…
Эйприл замечает стоящую возле меня Грейс и притворяется шокированной.
– Серьезно, Грейс? Я думала, мы подруги.
Эта девушка умеет манипулировать, а Грейс нельзя ее злить. Не хочу, чтобы Эйприл из-за меня усложняла ей жизнь.
– Папа Грейс попросил ее провести мне экскурсию. Он дружит с моим дядей. Так что отвали от нее.
Понятия не имею, правда ли это. Надеюсь, папы Эйприл и Грейс не приятели по гольфу.
– Пойду на урок, – говорю Кристиану.
Прощаюсь с Грейс и иду по коридору.
Надеюсь, что иду правильно. Но нет ничего плохого в том, что потеряюсь, ведь тогда окажусь подальше от Эйприл и Мэдисон.
Сбоку от меня появляется Титан, друг близнецов, закативший амбарную вечеринку. Он намного выше, чем я помню. Его футболка обтянула широкую грудную клетку, и он одаряет меня хорошо отработанной улыбкой.
– Как проходит твой день?
– Хорошо, спасибо.
– Отлично провела время на моей вечеринке? – спрашивает он.
Непринужденная беседа? Мой любимый вид разговора.
– Да. Это была моя первая амбарная вечеринка. – Просматриваю номера на дверях кабинетов. Верно иду? Понятия не имею.
– Тебе помочь с поиском кабинета? – спрашивает Титан. – Какой номер?
– Б-9. Мне казалось, я знаю, где…
Не успеваю я понять, что происходит, как Титан в буквальном смысле подхватывает меня на руки – уверена, он считает такой поступок достойным обморока. Он просунул руку под мои колени, будто сотни раз репетировал такое движение.
Он застал меня врасплох, и в тот момент, как он прикасается ко мне, мой пульс ускоряется.
– Отпусти меня, Титан.
– В чем проблема? Я предлагаю такую услугу всем симпатичным девушкам с ортезом на ноге. – Он улыбается и демонстративно несет меня по коридору. – Расступись, – кричит он всем, кто его слышит.
Насколько далеко мой кабинет?
Толпа в коридоре расступается перед ним, как Красное море.
Накричав на него, я лишь привлеку еще больше внимания. Мне кажется, за мной наблюдают все до единого, и я этого не вынесу.
Зарываюсь лицом в шею Титана.
Такое ощущение, что мы целую вечность добирались до моего кабинета.
– Ну вот, – говорит он и наклоняется, пока мои ноги не касаются пола. – От двери до двери.
Я очень раздражена, но на меня все еще пялятся. Это точно станет темой для обсуждения за обедом.
Но то, что скажут обо мне в Блэкуотер, никак не хуже того, что говорят обо мне мои друзья в Вашингтоне.
– Это было совсем не круто, – достаточно громко произношу я, чтобы он услышал. – Больше не проделывай такое со мной.
– Спорим, ты передумаешь?
– Сомневаюсь.
Отворачиваюсь и вхожу в кабинет. Занято менее половины мест. Сразу иду к заднему ряду и достаю тетрадь, чтобы ни с кем не встречаться взглядом.
Жаль, никто не спросил меня прежде, чем записывать на углубленный английский. Я бы лучше ходила на обычный урок – домашние задания легче, романы короче.
Открывается дверь в кабинет, и я поднимаю голову. Входит Оуэн.
Возможно, все не так плохо. Оуэн кажется милым. То, что я не хожу на свидания, не значит, что мы не можем быть друзьями.
Оуэн идет к центральному ряду. Я жду, когда он меня заметит, но он даже не смотрит в мою сторону. Меня трудно пропустить – особенно когда он доходит до последнего ряда. Кажется, он старается не смотреть на меня.
Оуэн садится и достает тетрадь.
– Прошу прощения за опоздание.
В кабинет врывается грациозная темнокожая женщина маминого возраста с целой кучей книг. На ней черный свитер в обтяжку и широкие черные брюки, которые в Вашингтоне посчитали бы классическими и недооценили. Чего нельзя сказать о ее волосах. У нее длинные дреды, выкрашенные в яркий светло-желтый оттенок, очень похожий на золотистый. Между прядями пролегают тонкие косички, часть волос собрана в низкий свободный пучок.