Пробегаю пальцами по его шее и опускаюсь ниже к позвоночнику.
Когда мои пальцы оказываются у его шортов, рот Оуэна обрушивается на мой. В моей груди взрываются фейерверки, когда его язык проникает в рот. Этот поцелуй голодный и нетерпеливый, и я не хочу, чтобы он кончался. Оуэн пытается перейти на мою шею, но я захватываю его губы своими.
Моя кожа горит, словно внутри меня скопился нестерпимый жар. Но я до сих пор мокрая и дрожу. Оуэн накидывает полотенце на мои плечи и прижимается носом к моей шее.
– Тебе холодно.
– Я в порядке.
– Давай зайдем. Тебе надо переодеть это.
Он поддевает лямку купальника.
Я не хочу переодеваться или заниматься тем, из-за чего мы окажемся дальше друг от друга, чем в эту секунду.
– Только если ты пойдешь со мной.
Оуэн отстраняется и смотрит на меня. Пытается понять, верно ли он расслышал.
– Только если я тебя донесу. – Он наклоняется к моему уху. – Ты не знаешь, как я обезумел, когда увидел тебя в коридоре в руках Титана.
– Это был не мой выбор.
– Знаю. – Он обхватывает мое лицо. – Но, касаясь тебя, я хочу знать, что это твой выбор.
– Оуэн? Ты отнесешь меня в раздевалку?
– Я сделаю все, что хочешь, Пейтон. Ты разве еще не поняла?
Оуэн наклоняется, подхватывает меня и несет в женскую раздевалку.
Внутри темно, только по краю пола тянется ряд лампочек, дающих тусклый свет. В углу, как в зоне отдыха универмага, стоят два стула и диван.
В раздевалке прохладнее, и я стучу зубами. Оуэн замечает это.
– Тебе холодно.
– Я в порядке.
Он несет меня к стойке, где рядом с корзиной, заполненной лосьонами для тела, расческами и лаками для волос, сложены чистые полотенца.
– Возьми немного полотенец.
– Зачем?
Он целует меня в макушку.
– Не будь упрямой.
Раздраженно поднимаю несколько полотенец, и Оуэн несет меня в зону отдыха.
– Здесь теплее, – говорит он и осторожно опускает меня на диван. Встает передо мной на колени и накидывает на меня полотенце.
– Я чувствую себя буррито.
– Ты выглядишь, как буррито. И симпатичное буррито. – Он осматривается. – Где твой шкафчик? Я принесу тебе одежу?
Тяну его за шорты, чтобы подошел ближе.
– Я согрелась. Мне не нужна одежда. – Не так выразилась. – Другая одежда.
– Нельзя оставаться в мокром купальнике.
– Может…
Он обхватывает меня за талию.
– Что?
– Ты мог бы меня согреть? – Звучит банально. Оуэн рассматривает мое лицо.
Я подаюсь вперед и целую его, и его неуверенность сходит на нет. Он засовывает руки под полотенце и обхватывает меня за талию. Мой пульс стучит быстрее прежнего, словно тело только и ждало, когда он продолжит начатое.
Он опускает лямку купальника и поднимается поцелуями по шее. Затем его руки опускаются ниже. Он проводит пальцами вдоль ключицы. Когда они касаются мокрой ткани, прикрывающей мою грудь, я вздрагиваю из-за еще одной волны жара.
– Иди сюда.
Медленно опускаюсь, все еще держась за его шею.
Полотенца запутались, и Оуэн тянет то, что обернуто вокруг моей талии, и осторожно опускается между моих ног, чтобы не надавить на колено.
Он медленно проводит рукой по моему телу – по грудной клетке до талии, затем ниже к краю купальника. Мое тело реагирует так, как никогда не бывало прежде.
Его рука задерживается у границы.
– Так нормально?
– Больше, чем нормально.
Он просовывает руку под ткань, и я ахаю.
О господи.
Его прикосновения мягкие – медленные и осторожные. Я не могу думать.
Оуэн поддерживает себя одной рукой, и под таким углом его лицо находится прямо надо мной. Я стягиваю лямку купальника.
– Сними его.
– Дело не в этом. Я не пытался…
– Я хочу, чтобы ты его снял.
– Ты уверена? – Он касается моей щеки. – Не хочу делать тебе больно.
Я понимаю, что он имеет в виду…
Он думает, я девственница.
И почему я удивляюсь? Классический двойной стандарт. Парни могут спать с таким количеством девушек, с каким захотят, но девушки должны себя хранить. Но я не сторонница двойных стандартов.
Приподнимаюсь на локтях.
– Я не девственница. Извини, что разочаровала тебя.
– Я имел в виду твое колено.
Ох, точно.
– Извини.
– Все нормально. Мне нравится, что ты озвучиваешь то, что думаешь. Иди сюда.
Он заводит руку мне за спину, поддерживая меня на весу, а я снова обхватываю его за шею.
Покусываю его за шею и подбираюсь к уху, скользя языком по изгибу.
– Мне нравится, – шепчу я, просунув язык в его ухо.
– Черт, Пейтон. – Он стонет. – Что ты со мной делаешь?
Оуэн одновременно опускает лямки купальника и проходится поцелуями по плечам. Кажется, его удивляет, когда я высовываю руки. Он смотрит на мокрую ткань, прилипшую к моему телу, и наблюдает, как опускается материал, когда я вдыхаю. Он ерзает у меня между ног, и каждая мышца в моем теле напрягается.
Он снова стонет.
– Так приятно чувствовать тебя, Пейтон. Я хочу… – Он мешкает. – Мы должны остановиться.
Я смотрю на него.
– Что ты собирался сказать перед этим?
Он качает головой.
– Ничего.
– Ты сказал, что чего-то хочешь.
Просовываю руку между нами и кладу ладонь на его живот под пупком, дразня пальцами. Моя рука опускается, и он резко втягивает воздух.
– Скажи мне, чего ты хочешь, Оуэн.
– Я хочу почувствовать тебя. – Он проводит большим пальцем между моих ног. – Здесь.
У меня перехватывает дыхание, и я закусываю губу.
– Оуэн…
Он опускается к моему уху.
– Я хочу почувствовать, каково находиться внутри тебя. – Эти слова гудят внутри моего тела, и я до боли хочу его.
– Я тоже этого хочу.
Оуэн отстраняется и смотрит на меня.
– Ты уверена? Потому что…
– Уверена.
– Черт. – Он утыкается лицом в мою шею. – Мы не можем. У меня ничего нет.
Он имеет в виду защиту.
– Даже в кошельке?
– Мой кошелек дома. Я забыл его утром.
– Подожди. – Начинаю подниматься и ударяюсь головой о подбородок Оуэна. – Извини.
– Я в порядке.
Он трет подбородок.
– Кажется, у меня есть в сумочке. В шкафчике.
Показываю на коридор. Оуэн спрыгивает с дивана.
– Какой номер?
– Двести десять.
Он забегает за угол, и я слышу грохот.
– Я в порядке, – кричит он.
Я едва успеваю перевести дыхание, как он возвращается с моей сумкой и ортезом. Я прошу у него сумку. Свешиваюсь с дивана и вытряхиваю все на пол. Оуэн садится рядом с вываленным содержимым моей сумки и наблюдает, как я роюсь в своих вещах в поисках черного квадратика.
Надеюсь, он все еще здесь.
– Нашла! – Поднимаю черный пакетик. Оуэн улыбается мне.
– Что смешного?
Его взгляд падает на мою грудь.
– Ничего. Просто нравится вид.
Я опускаю голову. Забыла надеть лямки перед тем, как наклонилась, и теперь сверкаю перед ним.
– Надеюсь, весь остальной вид тебе так же сильно нравится.
Оуэн все еще сидит на полу и обхватывает меня руками за талию.
– Это шутка? Я считаю, что вид потрясающий. Ты потрясающая. Каждый сантиметр тебя.
Не каждый.
Я, не думая, прикрываю рукой шрамы на колене.
Оуэн переплетает свои пальцы с моими и убирает мою руку. Затем ласково целует каждый из четырех шрамов вокруг коленной чашечки.
– Каждый сантиметр тебя.
Он опускает меня на диван и подкладывает подушку под мое колено.
– Все нормально. Иди сюда.
Я тяну его за пояс шортов.
– Секундочку.
Оуэн что-то поднимает с пола.
– Я не буду в ортезе в наш первый раз.
Это так неловко.
– Ради меня? Пожалуйста? – Он целует меня в шею. – Я не буду смотреть на твое колено. Обещаю.
– Ты серьезно хочешь, чтобы я его надела?
Он кивает, и я закатываю глаза.
– Хорошо.
Оуэн осторожно надевает ортез и затягивает. Ставит ногу под углом, а второй обхватывает свою талию.
– Я заставлю тебя забыть про него.
Его взгляд скользит по моему телу, и я снова безумно его хочу.
Он наклоняется, все еще поддерживая мою ногу вокруг талии, и медленно целует. Проводит пальцами по верху купальника, касается ладонью грудей.
– Я могу снять это с тебя?
– М-хм.
Вдруг я понимаю, что Оуэн увидит всю меня. Здесь темно, но не слишком.
Оуэн стаскивает с меня купальник. Дойдя до талии, делает паузу и смотрит на меня. Я закрываю глаза, пока он тянет купальник ниже. По бедрам к лодыжкам. Снимает с ног. Мокрая ткань падает на пол, и я чувствую его гладкую кожу, когда он снимает шорты. Он наклоняется и целует меня в живот, подбираясь к более чувствительным участкам.
– Пейтон. Посмотри на меня.
Открываю глаза и вижу лицо Оуэна прямо над собой.
– Ты в этом уверена?
– Да. – Поднимаю пакетик из фольги. – Подожди. У презервативов есть срок годности?
Этот лежал в сумке с пятнадцати лет. Мама дала мне его, прочитав перед этим лекцию о сексе.
– У всего есть срок годности, – говорит он. – Но ими можно пользоваться в течение долгого времени.
– Уточни, насколько долгого.
– Может, несколько лет? Точно не десять лет, как у бисквитов «Twinkies», если тебя это интересует. – Он забирает у меня пакетик. – Надо проверить дату выпуска.
Это следовало бы знать про презерватив «на всякий случай».
Прищуриваюсь и читаю цифры.
– Годен еще полгода. И насчет бисквитов «Twinkies» это городская легенда.
Оуэн надрывает пакетик, и я прекращаю болтать, мое тело гудит от предвкушения. Его рот зависает над моим, и я тяну зубами его нижнюю губу. Он издает сексуальный урчащий звук и опускается между моих ног. Когда я чувствую, как сильно он меня хочет, он останавливается. Я жду, когда почувствую давление его тела на мое.
Когда он не двигается, я надавливаю на его талию, заставляя опуститься ниже. В животе – и во всех других местах – пульсирует напряжение.
Я так сильно его хочу.
Он ведет пальцами от изгиба моей груди к тазовой кости.