Кристиан проталкивается мимо Кэма и роется в холодильнике. Достает упаковку яиц и смотрит на них, как на инопланетный источник пищи.
Жду, когда Кристиан попросит меня приготовить омлет. Он смотрит на меня.
Ну вот, началось.
– Давай, попроси, – говорю ему. После того, как прошлым вечером близнецы покинули ради меня поле, я приготовлю им все, что захотят.
– Я тут подумал… научишь меня готовить омлет? – робко говорит он.
Я сначала не уверена, что верно расслышала. Но потом вижу шокированное дядино лицо.
– Ты хочешь, чтобы я научила тебя готовить?
– Нас, – говорит Кэм. – Я тоже хочу научиться.
– Но готовка ведь для девчонок?
Я не издеваюсь над Кристианом.
Мне действительно любопытно.
– Я передумал. – Кристиан вытаскивает миску, которую я использую. – В смысле, ты же не останешься здесь на вечность. Не то, чтобы я жду твоего отъезда, но подумал, лучше научиться сейчас, потому что папин омлет – отстой.
Хоук показывает на него.
– После таких слов тебе точно лучше научиться готовить. Завтрака от меня больше не дождетесь.
Подхожу к стойке и беру коробку яиц.
– Тебе понадобится вилка.
Кристиан пытается разбить яйцо в миску, но вместо этого сминает его в руке.
– Мило. – Кэм смеется. – Попытайся хоть что-то донести до миски.
– Надо разбивать яйца о край миски. – Показываю с другим яйцом. – Вот так.
– И ты только сейчас об этом говоришь. – Кристиан ополаскивает руки под краном. – Надо было предупредить с самого начала.
Кэм берет яйцо.
– Я буду разбивать.
Он делает это чуть лучше и умудряется донести до миски большую часть яйца – вместе со скорлупой.
– Видишь? Не так просто, как кажется. У тебя тоже хреново получается, – говорит Кристиан.
Кэм вытирает руки о штаны.
– Готовка куда сложнее, чем кажется.
Я достаю из упаковки еще одно яйцо и отдаю Кэму.
– Попробуй снова. Если можешь помешать двухсотфунтовому парню сбить тебя с ног, то сможешь и омлет приготовить.
Стою между кузенами и наблюдаю, как они соревнуются в том, кто закинет в миску как можно меньше скорлупы.
Я буду по ним скучать, когда вернусь домой.
Они совсем не такие, какими я их считала, когда приехала в Блэкуотер. Но и я, возможно, совсем не такая, какой они меня считали.
В дверь звонят, и Датч начинает завывать. Хоук смотрит на часы.
– Твоя мама не могла так быстро добраться.
Кэм вытирает руки о кухонное полотенце.
– Вообще-то, это Грейс. Я пригласил ее к нам. Знаете, после того, как она ждала меня… – Он смотрит на Кристиана. – В смысле, нас прошлым вечером.
– Мы оба знаем, что она ждала не меня.
Кристиан берет вилку и мешает яйца по часовой стрелке, а не взбивает их.
Кэмерон убирает руки в карманы штанов.
– Ты не против?
– Немного поздно спрашивать. Ты уже ее поцеловал, – говорит Кристиан. – Но это здорово.
– Я слышала про поцелуи, – кричу вслед Кэму, когда он бежит открывать дверь.
– Один поцелуй, – кричит он в ответ.
Кристиан все еще мешает яйца, как тесто.
– Ты должен их взбивать.
Беру вилку и показываю, но Кристиан выхватывает ее и отталкивает меня от миски.
– Я сам. Можешь снова начинать учить меня, когда выльем яйца на сковородку. – Он случайно расплескивает смесь по кухне. – Воу. Как я и говорил, это сложнее, чем кажется.
Датч снова воет, когда Кэм открывает входную дверь.
Я подталкиваю Кристиана плечом.
– Ты довольно спокойно отреагировал.
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Я все время знал, что Кэмерон и Грейс созданы друг для друга.
Он врет, но я не давлю на него.
– Поосторожнее, Кристиан Картер. Тебя могут посчитать мягкотелым.
– Тс. Не шуми. Здесь Грейс. Такой разговор испортит мою репутацию.
Он достает сковородку и масло. Я стараюсь не смеяться, когда он кидает на сковородку целый брикет.
– Сколько именно омлетов ты решил приготовить? – спрашиваю я.
– Что? Слишком много?
Кристиан тянется к куску масла, тающему посреди сковороды.
– Не прикасайся…
Он касается масла – и сковородки – и отдергивает руку.
– Черт побери. Горячо!
– Иди сюда. – Включаю холодную воду. – Засунь руку. Может, тебе начать с чего-то попроще, чем омлет?
Мельком замечаю в коридоре Грейс и Кэма. Он что-то шепчет ей на ухо, а она улыбается ему. Никогда не видела его таким спокойным. И счастливым. Жаль, здесь нет Оуэна. Но он объясняется с мамой.
– Всем привет, – говорит Грейс, заходя на кухню. Кэмерон рядом с ней, берет ее палец своим. Она нервничает.
– Хочешь кофе? – спрашиваю ее.
Она зевает.
– Я готова выпить целый чайник.
Кристиан смотрит на них, и Грейс отпускает палец Кэма. Обхватывает себя руками и неуверенно идет к столу.
Дядя поднимается из-за стола.
– Я сейчас вернусь. Созвонюсь с Сисси.
Грейс ждет, когда выйдет Хоук, и поворачивается к Кристиану.
– Я просто… – она мешкает. – Я просто хотела убедиться, что ты не против меня и Кэма.
Она смотрит на Кэмерона, который ей улыбается.
Жду, когда Кристиан отшутится. Но он вместо этого смотрит на нее, как грустный щенок.
– Я не скажу, что мне легко видеть тебя с кем-то. Но если вы с Кэмом счастливы вместе, пусть так и будет. Я не против.
И подмигивает мне.
– Спасибо.
Грейс улыбается от гордости и возвращается к Кэму.
– Давай вернемся к яйцам. Сколько именно масла нам нужно? – спрашивает Кристиан.
Только я думаю, что все решилось, как жизнь снова подкидывает мне лимоны.
Глава 44Счастливый конец
Три месяца спустя…
ТРЕТИЙ ДЕНЬ подряд просыпаюсь в больнице. Все тело болит после ночи, проведенной на стуле, но я никогда не была так рада чувствовать себя плохо, потому что знаю – Оуэну еще хуже.
Переплетаю его пальцы со своими и прижимаюсь щекой к его ноге. В первую неделю в больнице он едва что-то соображал из-за обезболивающего, и я не была уверена, что он знал о моем присутствии.
Его пальцы на секунду сжимают мои, он ворочается.
Я засыпаю. Мне снится самый лучший сон. Оуэн проводит пальцами по моим волосам, улыбается мне. Сон кажется таким реальным, что не хочется просыпаться.
– Пейтон? – Он зовет меня по имени, и мне нравится слышать его голос. Тру глаза и чувствую, как Оуэн проводит рукой по волосам.
Я склоняюсь над ним.
– Как себя чувствуешь?
– Достаточно хорошо, чтобы сделать это.
Он обхватывает меня за талию и притягивает ближе.
Кашляет, и я поднимаю со столика огромный стакан. В нем колотый лед и вода.
– Держи. – Наклоняю соломинку, чтобы он смог попить. – Ты в порядке?
– Только горло дерет. Иди сюда.
Я склоняюсь над ним. Поверить не могу, что так радуюсь его пробуждению.
– Ближе. Я тебя не вижу, – говорит он.
Наклоняюсь еще ближе.
– Как себя чувствуешь? Серьезно?
– Словно меня переехали грузовиком.
Смеюсь, и по щеке сбегает слеза.
– Я так рада, что ты в порядке.
– Помнишь, что ты мне обещала перед операцией?
– Что именно?
– Что после нее я получу все, что захочу?
Чтобы доказать свою уверенность в успехе операции, я пообещала Оуэну, что дам ему все, что он захочет.
– И что ты хочешь? Раз уж можешь выбирать все, что угодно.
– Я не знаю, каковы теперь правила по поводу бассейна, когда у меня в груди дуговой реактор.
– Шутки Железного человека? Серьезно?
– Звучит круче, чем кардиостимулятор.
Оуэн от многого отказался, решившись на операцию – но для него это шанс жить. То, что многие из нас принимают как должное.
Хирург имплантировал в грудь Оуэна ИКД – имплантируемый кардиодефибриллятор, – чтобы тот заводил его сердце, когда оно остановится. Оуэн знал, что, согласившись на него, никогда больше не сможет драться – или заниматься контактными видами спорта. Вся его жизнь теперь изменится.
– По крайней мере, у меня будет жизнь, – сказал он.
В день операции Оуэн больше волновался за маму и меня, чем за себя. Знаю, он был напуган, но все равно прошел через это.
Оуэн касается моего рукава.
– Что на тебе?
На мне униформа.
– О, у меня игра. Но я ее пропущу. Меня могут прикрыть.
– Нет. – Оуэн качает головой. – Это плохая примета, если пропустишь.
– Ты теперь суеверный?
– Ты должна пойти. Уверен, в любую минуту сюда заявится целая армия медсестер, чтобы потыкать меня иголками и измерить температуру.
– Не знаю насчет медсестер, но твоя мама вот-вот придет. Она не оставит тебя, пока я не появлюсь.
– Да. Она хорошая мама.
Дверь чуточку открывается, и заглядывает мама Оуэна.
– Ты сегодня потрясающе выглядишь, милый.
Она улыбается. Я впервые вижу, как она улыбается.
– Ты должна идти, – говорит он мне. – Я потусуюсь с мамой.
Я не хочу уходить.
Это похоже на начало чего-то, и я хочу уделить внимание этому началу.
– Хорошо, но я вернусь сразу после игры.
Целую его в лоб.
– Кажется, ты не попала.
– Что?
– Кажется, ты не попала по моим губам, – говорит он.
Я не знаю, есть ли какие-то правила относительно поцелуев после операции на сердце. К тому же его мама стоит прямо напротив меня. Нежно целую его, губы чуть касаются.
– Иди сюда. Я хочу тебе кое-что сказать, – шепчет он. Я наклоняюсь ухом к его губам. – Я решил, чего хочу.
– Здесь твоя мама, – напоминаю ему.
– Это не насчет бассейна.
– Хорошо. Что ты хочешь?
– Посмотри на меня. – То, как Оуэн произносит это, напоминает о том, как он говорил это раньше.
– Ты наконец скажешь мне?
Он улыбается мне.
– Я хочу быть больше, чем просто друзья.
Мое сердце тает.
Я снова его целую.
– Договорились.
Его мама кричит мне вслед:
– Удачи!
Я практически парю, когда выхожу на футбольное поле.
Оуэн очнулся, и он мой. И он еще долго будет рядом со мной. Именно так говорит мой внутренний голос, и я снова ему верю. Надеваю спортивный бандаж на колено и завязываю бутсы. Медленно выбегаю на поле – не на скорости бомбардира.