– Джо, – прохрипела я, вспоминая, как он пытался завязать со мной разговор в тот вечер, когда пришел проведать меня на работе. Эвер.
– Не издевайся надо мной. Что ты, черт возьми, творишь? Вот скажи, – он заглядывает мне в глаза, вызывающе вскидывая подбородок, – ты едва знакома с этим человеком. Ты просто не представляешь, кто он такой на самом деле. Вы встречаетесь… сколько… три, четыре месяца?
Я не совсем согласна с ним. Мои отношения с Домом развивались… ну, скажем, несколько необычно. Сегодня ретроградный Меркурий или что? С каких это пор угрюмый, злой, невыносимый Джо стал голосом здравого смысла в моей жизни?
– Слушай, меня приперли к стенке. – Я нервно провожу рукой по лицу. – Давай ты будешь честен со мной.
– А, то есть это я нечестный? – Он дьявольски изогнул бровь. – Вот это уже интереснее. Мы тут, значит, даем друг другу обещания. Я меняю свои планы ради тебя. Перестраиваю свою чертову жизнь вокруг тебя. А ты берешь и исчезаешь в один прекрасный день, даже не попрощавшись со мной. Ну допустим, ты объяснила мне, почему не отвечала; в этом случае я на тебя зла не держу: в твоей жизни наступил кризис, но я об этом не знал. Потом ты снова врываешься в мою жизнь, но уже в образе невесты моего брата. Умоляю, поделись со мной своими гребаными бедами, Эвер.
– Да не будь же ты кретином. Твое сердце для меня не как мягкая игрушка все-таки. Да и вообще, на нас с Домом смотрели все до единого, – прошипела я. – Что еще я могла ему ответить?
– Просто «нет», – отрывисто и пресно произносит он, глядя на меня как на полную идиотку. – Слышала когда-нибудь о таком слове? Всего лишь три буквы. Люди его периодически используют. Видимо, не слышала.
– И я тоже использую. Я применяла его против Дома еще до того, как мы начали с ним встречаться, ведь в тот момент я только и делала, что думала о тебе. – Я сжимаю руки в кулаки и стучу ими по его груди. – Ты убежденный в своей правоте говнюк!
Но Джо стойко держится, не реагируя на мои слова и не двигаясь ни на дюйм даже от моего физического контакта с ним.
– …Хотя, скажу честно, у тебя, похоже, коленки подгибаются лишь от одной мысли, чтобы трахнуть кого-нибудь из Грейвсов. Ты же в курсе, что отец уже мамой занят, да?
Ударяю его по правой щеке. Звук от пощечины звенит у меня в ушах. Когда он снова поднимает на меня взгляд, на его лице, мертвецки спокойном, застывает отвратительный оскал. Я впервые вижу Джо настолько сердитым. Он напомнил мне Ретта Батлера из романа «Унесенные ветром» в той сцене, где он оставляет на произвол судьбы Скарлетт О’Хара с украденной, полумертвой лошадью и каретой, полной людей. Вот такая же проблема сейчас и с Джо. Мне никогда не узнать, действительно он любит меня или все же ненавидит. Никогда не узнаю, безразлична я ему или он просто играет со мной в игру, не желая разрушать свои чувства.
– Вот это ты сейчас зря. – Он облизывает губы, дьявольски усмехаясь. – Ну давай, ударь меня еще раз.
Я тяжело сглатываю.
– Зачем?
– Затем, что теперь я знаю, насколько глубоко проник под твою кожу. Прямо как татуировка, которую ты так боялась сделать, потому что она осталась бы навечно. Ее нельзя было бы удалить или свести лазером.
Он с устрашающей самоуверенностью хватает меня за горло и целует. Крепко.
Все мое тело словно превратилось в череду извергающихся вулканов. Я будто бесконечный ряд домино, что падают один за другим до тех пор, пока последняя доминошка – мои ноги – не подкашивается. Все кругом так и пышет жаром, безысходностью и грубостью. Его пальцы обвиваются вокруг моей шеи, притягивая меня ближе к себе. Я прижимаюсь к его губам с приглушенным от боли стоном. Языком он настойчиво раздвинул их и проник внутрь, не желая меня об этом спрашивать. Я поддаюсь ему, как последняя дура. Жар его тела сливается с моим. Я ощущаю его в себе повсюду. Вплоть до кончиков пальцев. Он царапает своими зубами мою внутреннюю сторону губ, преодолевая грань между удовольствием и болью. Помечая меня, намеренно делая мои губы припухшими.
Наш поцелуй наполнен такой страстью, что кажется, будто мы оба вот-вот вспыхнем. Но на вкус его губы не те, что были раньше. Совсем не такие, как той ночью в Испании. Сейчас в нем скорее перемешаны гнев, жажда мести и ненависть ко мне. А вкус такой, словно я ненавижу себя за то, что не проявила вовремя инициативу и не начала разгребать этот бардак, также именуемый как моя жизнь.
Я оттолкнула его.
– Нет!
Несмотря на то что толкаю его я, от удара сама же спотыкаюсь и падаю. Я закрываю от испуга рот рукой.
– Черт возьми, что мы натворили?
Джо запрокидывает голову назад, устремив взгляд к потолку. Похоже, ему уже все осточертело, и я не виню его за это.
– Поцеловались. Уверен, ты такие слова знаешь.
– Хватит умничать. Теперь я…
– Дай угадаю, что теперь… теперь ты сожалеешь об этом? Ага, кажется, я начинаю видеть общую картину.
– Как ты можешь быть таким безразличным?
Он проводит рукой по волосам, расхаживая по комнате.
– Не волнуйся. Не расскажу я ничего твоему дражайшему бойфренду. А, нет, прости, жениху. Просто очередная тайна, которую можно бросить на дно шкатулки со всеми остальными секретами. Ну-ну. Начало этого брака будет весьма бурным. Сберегу для тебя все свои молитвы.
Еще одна отсылка, которую я не упускаю. Он все еще помнит мою самую любимую песню у Duran Duran на всем белом свете. А Доминик даже и не знает об этом. Между прочим, мы с ним совсем не обсуждаем музыку.
– Не будь лицемером. Это не я предлагала молчать про то, что случилось между нами шесть лет назад. Я ненавижу себя за то, что постоянно ошибаюсь, когда дело касается этого человека. Мой самоконтроль сливается в унитаз, когда речь идет о Доме.
Джо мрачно усмехается:
– Как скажешь, Линн.
– Я тебе не Линн. То, как мы поступили с Домом сейчас, было ужасно.
– Кончай уже этот цирк всея виноватых. – Джо засовывает ноги в кроссовки. Он отправляется к Пресли. Я не способна остановить его. – Никто на это не купится. А даже если бы я и поверил в твои слова – мне-то уж точно не стыдно за то, что я тебя поцеловал.
– Почему ты на меня так злишься? – спрашиваю я его. Он редко ходит таким злым. Большую часть времени он просто мирится с нашей участью.
– Да потому что, – произносит он спокойным, уверенным, но в то же время и скучающим тоном. – Мы никогда не расставались с тобой. Формально, Эвер, ты по-прежнему моя девушка.
Его слова бьют меня под дых, отчего я отшатываюсь назад.
– Ты же не серьезно?
– Серьезно, черт возьми. Никаких разговоров о расставании – никакого расставания. – Он засовывает шнурки в кроссовки, вместо того чтобы завязать их.
– То, как мы разошлись, – ужасно, но мы все же разошлись. Прости, что причинила тебе боль.
– Ты и сама себе ее причинила. Выбрала какого-то простого смертного.
Его слова поражают меня. Я помню их с тех давних пор.
«Простые смертные не бывают решительными. Из них никогда не выходит ничего хорошего. Простота в человеке равна комфорту».
Вот я и нуждаюсь в этом самом комфорте. Нуждаюсь в безопасности.
– Ты перестал быть моим выбором с того самого дня, как я поцеловала твоего брата, – прохрипела я. – Мы не можем так с ним поступить, и ты это знаешь.
– Боже, ты как заевшая пластинка. Твои моральные устои уже порядком утомили меня, – он коротко вздохнул. Понимаю его разочарование. Столько лет он отдал ради Доминика. Отдал все свое внимание. Ночами не спал, переживал за него. Всю жизнь Джо был низшим звеном в семье. Даже сейчас Дом – золотой ребенок. Он тот, кто успешно окончил колледж, кто получил хорошую работу, и тот, кто женится. – Хуже всего то, что я – единственный эпизод в твоей жизни, где ты поступила хорошо, пусть и не совсем правильно. Все остальное в твоих отношениях с людьми, вплоть до Дома, летит к чертям, ты же ведь всегда выбираешь легкий путь.
Он прав. Абсолютно прав, и пора бы уже мне признать все свои ошибки. Особенно ту, которую я допустила в Калифорнии.
Джо молча вышел из комнаты, попутно задев меня плечом. И тут я слышу слова, которые чуть ли не распарывают меня изнутри. Тянут меня в разные стороны, словно старый потрепанный свитер. Тянут до тех пор, пока от меня не остается лишь одна длинная нить из страданий.
– Я любил тебя, Эвер. Но я хочу, чтобы ты знала: ты – худшее, что когда-либо, черт возьми, случалось со мной.
Глава 18
Я везу нас обратно в Салем, так в итоге и не позволив Дому сесть за руль. Сейчас мы оба облокотились на машину, а тишина между нами такая ощутимая, что я будто чувствую ее привкус на кончике языка. Так как я не могу сейчас доверить ему машину – или даже кофемашину, – сообщаю ему, что заеду на его машине к себе домой, забрать Локи, а потом привезу ее обратно. Дом не возражает. Как и во всем остальном, здесь он тоже относится к моему решению с пониманием и готов его поддержать. Отлично. Он осыпает поцелуями мою шею, крепко прижимает меня к своему спорткару, положив руки мне на талию.
– Ну что, понравилось тебе на мамином дне рождения? – ласково прошептал он мне, все еще находясь у моей шеи.
– Еще как. – Мои мысли невольно переключаются на Джо. Я думаю над его последними словами. Над его поцелуем. Он все еще таится на моих губах, словно нераскрытый секрет.
Я должна сказать Дому. Невозможно планировать свадьбу с этим человеком, не рассказав обо всем начистоту.
Мне нужно сказать ему, что еще слишком рано, слишком тяжело. Нам не обязательно говорить об этом остальным, но с помолвкой уж точно нужно повременить. Иначе мы причиним им только боль своими словами. И себе самим.
На мою попытку отстраниться Дом обнимает меня еще сильнее и говорит:
– Посади Локи в переноску и захвати пару шмоток. Только давай недолго. Я хочу тебя.
Желание доказать, что он хочет меня, приютилось между моих ног, прижимаясь сквозь одежду. Чувствую, как он дергается у моей промежности, требуя, чтобы о нем позаботились.