– Ну да, Кольт, конечно, – я ласково улыбаюсь ему. – Даже если ты постоянно заявляешь, какая я вся замечательная, это совершенно не означает, что ты не ведешь себя как первоклассный идиот. Продолжай в том же духе!
– Кончай уже! – Кольт вскрикивает.
Нора смотрит куда-то между нами. На ее лице застыла боль.
– Мы тебя подбросим, – произносит она.
– Да нет, не на…
– Надо, – настаивает она, – я не хочу, чтобы ты ехала одна. К тому же будет здорово проведать Джо.
– Я не ребенок, Нора.
– Знаю, – радужно говорит она, делая вид, что все в порядке и мы с Кольтом вовсе не поссорились. – Перед тобой будущая «родитель-вертолет»[16], так что договорились.
Я с неохотой звоню Джо и сообщаю ему, что каким-то образом втянула его в свою ложь и теперь мы должны хотя бы притвориться, что встречаемся. Он берет трубку после третьего звонка, голос его звучит удивленно, но в то же время и обеспокоенно.
– И вот так вот ты себя ко всем приглашаешь? – ворчит он, хотя через трубку я улавливаю, что он рад меня слышать. А почему бы и нет? Ведь это не он отказался тусоваться в тот раз, а я.
Поморщившись, я объясняю:
– Я предупредила Нору, что у меня планы. Это для того, чтобы она могла наконец съехать из квартиры и решить кое-какие дела с Кольтом, а поскольку ты единственный человек, которого я знаю в этом городе…
– А ты, конечно, умеешь заставить парня почувствовать себя особенным.
Я издала хриплый смешок.
– Да, вот такая вот я. Эвер-обольстительница.
– Если она привезет тебя сюда, то все будет выглядеть по-настоящему, верно же?
– Оу, я уверена, что у тебя найдутся на меня планы… – я резко замолкаю.
– Почему ты так в этом уверена? Ты едва представляешь, на что в эти дни похожа моя жизнь.
Затем, после неловкой паузы, он спрашивает:
– Ты сегодня что-нибудь ела?
Я положила голову на подушку, на удивление утешившись голосом Джо.
– Практически не ела. Норе кажется, будто я похудела на пятнадцать килограммов.
– От тебя на теле хоть что-то осталось?
– Ну так, часть моей заниженной самооценки и щепотка жалости к себе, – конечно, я шучу, но действительно сомневаюсь, что во мне что-то осталось. Я чувствую себя настолько истощенной. – Чего бы ты хотел из еды? – спрашиваю я Джо. – Я могу принести нам что-нибудь.
– Да ничего не надо. Дай мне часок, и я схожу за стейками и картошкой. И брокколи. Тебе они не помешают.
– Звучишь как чья-то сердобольная мамаша.
– А, и еще кое-что, Эвер, – он игнорирует мои слова.
– Да?
– Захвати с собой удобную обувь и пальто. Сходим кое-куда.
Спустя полтора часа я оказываюсь у входа в дом. На меня поглядывают Кольт и Нора из своего «Рэндж Ровера» на противоположной стороне улицы. Такое ощущение, что меня сейчас, словно ребенка, подбросили на день рождения одноклассника. Свежий воздух и вообще сама непривычность выхода из дома настолько вводят меня в ступор, что я не заостряю внимания даже на том, что это здесь когда-то жил и Доминик тоже.
Я жду, когда Джо впустит меня через домофон, но неожиданно он спускается за мной вниз. Сначала он не замечает меня и вместо этого пересекает улицу, чтобы поздороваться с Норой. У меня аж дыхание перехватывает, видя, как он бежит по проезжей части. На секунду я перестаю доверять его жизнь вселенной настолько, что уже боюсь, что он тоже попадет под машину. Однако Джо в безопасности – он прислонился локтями к окну со стороны Норы, которая сидит на пассажирском сиденье. Джо истощенный и не такой мускулистый, как месяц назад, но по-прежнему цел и невредим.
После небольшой беседы с моей подругой он возникает передо мной.
– У тебя есть комендантский час, деточка?
– Я всего на год младше тебя, – запротестовала я.
– Это не ответ на мой вопрос.
Черт бы его побрал.
– Я здесь до одиннадцати вечера. За мной заедет Нора в это время. Она вообще-то моя мать-гиперопекун, какой у меня никогда не было.
Джо смеется в ответ и открывает мне дверь. Вместо того чтобы подниматься на лифте в его квартиру, мы спускаемся на нем в гараж. Пусть мы и не заговариваем на эту тему, но я знаю, что это маленькое уединенное место напоминает нам обоим о Доме.
Джо говорит:
– Как хорошо, что ты с собой взяла теплые вещи.
Я моргаю, все еще ошеломленная происходящим.
– Куда мы едем?
– Вот увидишь, тебе понравится.
Непривычно садиться в фургон Джо, когда в нем не сидит Дом со своими комментариями и не раскидывается добрыми шутками в адрес «Ред Сокс». Мы выезжаем из Салема, проезжаем мимо небольших городков Новой Англии, о которых я ничего не знаю, и пробираемся сквозь плотную темноту. В небе сегодня нет ни единой звезды.
– Так ты все-таки убийца с топором? – спрашиваю я, дабы заполнить тишину.
– Ага, – заявляет с невозмутимым видом Джо, не отрывая глаз от дороги.
Я хихикаю и одновременно зеваю.
– Нет, правда. Глянь на заднее сиденье, – говорит он мне.
Я поворачиваю голову и вижу, что там лежит самый что ни на есть настоящий топор. Он выглядит старым, деревянная ручка забрызгана белой краской. Я поворачиваюсь обратно к Джо, мое сердце заколотилось.
– Чувак, ты прикалываешься?
Он хихикает.
– Да я тебя и пальцем не трону.
– Окей, мы сами едем кого-то убивать?
Теперь он совсем заливается смехом, и в эту секунду я понимаю, как мне ужасно не хватало его голоса. Его смех доносится аж до самого сердца.
– Пока что нет.
– Да что мы тогда…
– Просто доверься мне, ладно?
Пожалуй, стоит успокоиться и довериться ему. Причем даже не просто стоит, а это крайне необходимо сделать. Джо никогда не поступал со мной плохо. Даже после всего того дерьма, через которое я заставила его пройти, он всегда относился ко мне замечательно, даже когда делал это в свойственной ему угрюмой манере.
Наконец, мы достигаем пункта назначения. А этим пунктом оказалась свалка возле Манчестер-бай-зе-Си. Джо паркуется, выходит из машины и достает топор. Я молча следую за ним. Он останавливается у ограды, бросая на меня выжидающий взгляд.
– Тебя подсадить? – Он водружает топор на свое мускулистое плечо.
– Мы что, вламываемся на свалку? – я произношу это крайне протяжно, чтобы он мог в полной мере ощутить, насколько безумно звучит его затея.
– Похоже на то. – Он пожал плечами.
– Ну допустим. – Я пробираюсь к нему. Он роняет топор, затем приседает и сцепляет пальцы вместе – получилась этакая подножка. Я заглядываю под себя и вижу его, и… боже, как бы я не хотела чувствовать на себе все то, что чувствую сейчас.
– Я много вешу, – говорю ему.
– Дерьмо на душе тебя уж точно перевешивает, – устало, но улыбнувшись ответил Джо. – А на деле ты совсем не тяжелая. Ну же, запрыгивай.
Делаю шаг. Я перепрыгиваю через забор и слегка неуклюже плюхаюсь на задницу. Еле сдерживаю болезненный стон. Впервые за три недели я действительно двигаю своими конечностями. Джо с легкостью преодолевает забор, но только после того, как перебрасывает топор. Вместе мы идем легким неторопливым шагом в сторону свалки, а наш путь освещают лишь тусклые фонарные столбы.
Мы останавливаемся возле грязной, без колес, разбитой в хлам красной машины. Джо бросает на меня взгляд.
– Это место стало моим самым любимым с тех пор, как я перебрался в Салем. Я приехал сюда в ту ночь, как только все выяснил о вас с Домом. Когда Дом умер, я снова сюда приехал. Бываю здесь… гораздо чаще, чем следовало бы.
– Чем ты здесь занимаешься? – спрашиваю я Джо.
Он вздымает топор и разбивает заднее стекло автомобиля:
– Вот тебе за все матчи «Ред Сокс», которые я больше никогда не сумею посмотреть с братом.
Стекло с шумом разбивается. Я отпрыгиваю назад, вскрикивая.
– А вот это за все те слова, которые так и останутся недосказанными. – Он разбивает крышу автомобиля, образуя в ней огромную вмятину.
– Теперь твоя очередь. – Он протягивает мне топор. Я позволяю ему зависнуть между нами на мгновение. И все же я беру его. Топор довольно тяжелый. Улыбаюсь про себя. Мы с Домиником месяцами шутили на эту тему. Вот и докатились – у меня в руках топор… а он даже никогда об этом не узнает.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох:
– Это за все поцелуи, которые так и не достанутся тебе, Дом.
Ударяю по лобовому стеклу. Оно трескается, но не разбивается. Джо стоит позади меня, впитывая всю происходящую перед ним картину. Он с мрачным видом кивает в мою сторону.
– Это за все те поцелуи, которые ты подарил ей.
На этот раз мне удается разбить окно. Как на душе сразу прекрасно. И силы вдруг прибавились. И все кажется каким-то… правильным, что ли.
– А это за смерть мамы. – Я целюсь в заднюю дверь и делаю на ней вмятину.
– И это за мои испорченные отношения с папой и Ренном, – разбиваю фары.
– И вот тебе вообще за все на свете! – Бах! – За время. – Бац! – За то, что я чувствовала себя и менее странно, и просто, и недостаточно, и чересчур странно! – Ба-бах!
Только после того, как я, задыхаясь и потея, как маньяк, разломала всю машину, я замечаю, что Джо аплодирует мне. Зимний холод пробирает меня до костей даже сквозь плотное пальто. Я поворачиваюсь к Джо и протягиваю ему топор.
– Твой черед.
Я так запыхалась, что еле произношу это. Неплохая тренировка для сердца, хочу сказать. Должно быть, все убийцы с топорами в отличной форме.
Джо покачал головой.
– Думаю, с меня хватит.
– Ну давай же. Еще разок хотя бы, – отвечаю и улыбаюсь ему. Да, действительно улыбаюсь. И, может, так как я прилагаю столько усилий, стараясь быть нормальной, он потворствует мне и забирает из рук топор.
Он замахивается и разносит им капот, в результате чего вся машина плашмя падает на землю, разломавшись вдребезги.
– Это за то, что влюбился в правильную девушку в неправильное время, и все равно, черт возьми, расплачиваешься за это, – тихо говорит он, глядя на меня.