– В чем-то ты прав, – я решила не заострять внимание на этой теме, чтобы избавить его от неловкости.
Я сжимаю пальцами его рубашку, держась за него. Поезд трогается с места. В нем мы в безопасности. Больше не вспоминаю о том, что случилось в прошлый раз, когда я была в метро, а это большой прогресс для меня.
– Я решил, что если закрыть себя в гостиничном номере и писать весь день, то смогу закончить книгу за неделю. Даже взял отгул на работе.
– Ты что, и вправду не работал все это время? – я вскинула бровь. – Боже мой, но я думала, что писать – это не совсем то, чем занимаются взрослые люди.
Он сдерживает ухмылку и приподнимает плечо в мою сторону.
– Можешь считать меня инфантильным.
– Сейчас ты должен сидеть в отеле и работать, – я пытаюсь продолжать разговор, чтобы отвлечься от мысли, что я сейчас еду в поезде. А движется он быстро, подъезжая к очередной станции, где кто-нибудь да может оказаться на путях. Я в полной мере ощущаю каждый свой вдох и выдох.
– Поскольку я в поисках новых впечатлений, о которых можно было бы написать, то, что касается текущего случая, – он чертовски запоминающийся.
Я глубоко вздохнула.
– Ага, только от меня несет рвотой.
– Милая моя. – Он нежно заправляет прядь волос мне за ухо. – От тебя воняет не так сильно, как в ту ночь, когда мы ходили на свалку.
Я ударяю его по груди и смеюсь. Он целует макушку моей (чистой и вымытой шампунем) головы.
– Скучал по тебе, малышка.
Скучал по мне как по кому? Как по подруге? Как по музе? Как по будущей невесте? Или как по любви всей его жизни? Я понятия не имею, в каких отношениях с ним нахожусь, и не хочу подрывать тот хрупкий мир, в котором мы живем.
Утыкаюсь лицом ему в грудь. Вдыхаю его запах. Боже, как мне его не хватало. Запах от него точно такой же, как и годы назад. А пахнет от него океанскими брызгами, мужчиной и тьмой. Тонким сладковатым ароматом. Мальчиком, которого я полюбила.
– Могу устроить тебе экскурсию, – промурлыкала я сквозь его рубашку. – Это так, в исследовательских целях.
– Как скажешь, – он одаривает меня медленной, дразнящей улыбкой, исполненной обещания. – Но только в исследовательских, не больше.
Глава 26
Мне нужна пара минут, чтобы прийти в себя и хорошенько обдумать, куда я хочу отвести Джо. Не хочу отводить его на пристань. Джо ведь и сам работает в доках. Для любого другого человека вид океана, каким бы обширным и лазурным он ни был, равносилен тому, что видишь перед собой экран ноутбука или календарь. Вот и в случае с Джо так: находиться около воды – его обязанность. Я бы сводила его в какой-нибудь музей или на Золотые Ворота, но мало того, что он уже побывал в этих злачных местах, так еще это касается и того, каким образом мы с ним делаем все вокруг. Так вот, мы всегда и во всем выбираем наименее проторенный путь.
Поэтому я решила, что нашей первой остановкой станет мой дом.
– Ты что, заставляешь меня знакомиться со своими родителями? – он сует руки в передние карманы, из-под капюшона рассматривая мою улицу. – Хуже свидания у меня еще не было.
Напоминание о том, что сейчас не свидание и никогда свиданием оно не будет, прямо-таки жалит меня в сердце. По правде говоря, я понятия не имею, кто мы сейчас друг для друга. Друзья? Братья по оружию? Скорбящие? Или же просто знакомые? Он явно покончил со мной – ведь у него как-то раз было аж на троих. Возможно, одна из тех женщин, с кем он занимался сексом, – его нынешняя девушка. Вдобавок к этому можно отметить, что после нашего последнего раза он более не хотел обо мне слышать…
Мы идем плечом к плечу. Ну, скорее, я иду плечом к его талии, настолько он высокий.
– Да ни с кем я тебя не знакомлю. Стой тут, – я отодвигаю его от калитки, ведущей ко входу в дом.
Я отпираю дверцу и захлопываю ее, прежде чем он успевает заглянуть внутрь. В спешке хватаю блок из шести бутылок пива, которые принадлежат Ренну – он убьет меня, если об этом узнает, – и немного закусок из чулана. Я запихиваю все в один из многоразовых пакетов Донны из супермаркета. Выхожу, а Джо стоит там же, где я его и оставила. У него все такое же пресыщенное выражение лица, которое так и говорит: «Как же я уже устал от всего этого дерьма». Мое сердце заколотилось при виде него.
– Ага, пиво, значит. Еще и целых шесть штук, – он указывает на сумку рукой, в которой держит сигарету. – Подбиваешь меня на дешевое свидание?
– Ты же сам говорил, мы не на свидании. А для того, чтобы отвезти тебя туда, куда я хочу, мне нужна машина, – я огибаю папин древний и только для экстренных случаев «Бьюик», припаркованный на улице. Заталкиваю свое подобие пикника в багажник.
Над нашими головами словно проплывает тучка в форме Дома, но никто из нас этого не замечает. Полагаю, мы оба задаемся одним и тем же вопросом: что бы он подумал о всей этой картине, если бы был жив? Было бы ему неприятно, что мы вместе, пусть даже как друзья? Разве то, что мы сейчас делаем, неправильно? Плохо? Аморально? А какое нам вообще до этого дело?
Джо в любом случае не все равно. Не наплевать, потому что в каком-то смысле он всегда будет для своего старшего брата плечом, на которое можно опереться. Сильным. Быть тем, кто пожертвовал многим, чтобы Дом мог иметь это самое многое.
Джо отбросил в сторону свою недокуренную сигарету:
– Знаю, знаю, о чем ты сейчас подумала. В том, что мы в данный момент делаем, нет ничего плохого.
Затем я перевожу взгляд на него и могу поспорить, что в моих глазах застыл шок.
– Я просто не хочу, чтобы ты об этом пожалел потом.
Я скользнула на водительское сиденье. Он садится на пассажирское и, пристегиваясь, говорит:
– Уж о тебе-то я никогда не пожалею.
– Как ты справляешься со всем в последнее время? – спрашиваю я, прочищая горло.
– Некоторые дни протекают лучше, чем другие. Но плохих дней становится все меньше и меньше. Хожу на терапию, потому что… ну, почему бы и не ходить? Сейчас это в моде. И проживаю свою жизнь так, как бы этого хотел Дом. По-моему, это лучшее, на что мы способны в сложившихся обстоятельствах. А именно, не допустить, чтобы смерть диктовала как жить. А ты сама как?
Я сигналю, выезжая со своего парковочного места, и вклиниваюсь в поток машин.
– Ну… А я стараюсь прожить свою жизнь так, как хотела мама. Или, по крайней мере, у меня это только начинает получаться. Я по-прежнему вспоминаю о Доме, но теперь нет ощущения, что кто-то протыкает мне легкие ножом каждый раз, когда я пытаюсь глотнуть воздуха. Чувствую себя немного виноватой, признавая это. Ты вообще общаешься с Сарой?
Джо напряженно сжал губы. Выглядывает в окно:
– Типа того. Она встречается с новым парнем. Весь такой богатый. Консультант по медицинским вопросам. Но кто сможет упрекнуть ее за это? Не то чтобы Дом сам был предан ей. Она не обязана строить из себя верную девушку. Ее можно просто отправить на покой.
Не понимая, распространяется ли это правило только на Сару или все-таки на меня тоже, я просто хмыкнула в ответ.
А что насчет меня? – хочу я выкрикнуть.
Примерно через полчаса мы приезжаем в Твин Пикс. С этой парочки необитаемых холмов высотой почти в триста метров открывается наилучший вид на Сан-Франциско. Я вытаскиваю из багажника тот самый многоразовый пакет и расстилаю его между нами на багажнике машины, открываю одну бутылку пива для него и другую – для меня. Сан-Франциско раскинулся перед нами, словно горячая девушка из какого-нибудь календаря. На холмистых, неровных улицах возвышаются небольшие небоскребы, расположенные между спальными районами.
Джо чокается со мной.
– За то, чтобы не быть такими долбанутыми, какими мы были в начале года.
– И за то, чтобы помочь нашим терапевтам заработать на жилье в курортной зоне где-нибудь в Хэмптоне.
Мы оба отхлебнули немного пива.
– Почему ты выбрала именно это место? – спрашивает Джо, оглядываясь вокруг.
– Вершины Твин Пикс – единственные незастроенные в Сан-Франциско. Мне показалось, что ты будешь в восторге от того, что находишься в совершенно безлюдном месте.
– К людям я всегда был как-то наоборот, неравнодушен, – он ухмыльнулся.
– А еще они слегка пошловатые, как и ты со своими грязными мыслишками. Испанцы любовно называли Твин Пикс «Лос-Печос-де-ла-Чола». «Груди индийской девы» с испанского, если так угодно.
– То есть я, по сути, сейчас восседаю на гигантских сиськах, – Джо кивает, переваривая информацию. Затем он вновь поднимает бутылку пива: – Пожалуй, за это я выпью.
– Ты выпиваешь за каждый чих, что ли? – поддразниваю я его.
Он смеется в ответ:
– Да мне просто пиво по вкусу, хотя в последнее время слежу за количеством выпитого. Не хотелось бы, чтобы это разрослось в проблему, раз уж я серьезно скорблю по брату.
Джо рассказывает мне, что пробудет в Сан-Франциско ровно неделю и что он совершенно серьезно намерен писать целыми днями, каждый день, но при этом мы можем встречаться по вечерам. Я все подсчитала в уме. Итого семь свиданий с человеком, в которого я бесповоротно влюблена и который твердо настроен не жить со мной. Только дурак согласится на такое. Но, в отличие от Джо, я не рассчитываю свою норму алкоголя в неделю. Я словно наркоманка на свободе, выискивающая очередную дозу. Поэтому я клюю на его приманку.
– Да пожалуйста, я покажу тебе все, если будешь хорошо себя вести.
– А я плохой парень, – он скорчил миленькую рожицу.
– С этим у тебя всегда были проблемы, – я улыбаюсь ему, ощущая тепло во всем теле. Клянусь, его взгляд действует на меня, как утяжеленное одеяло.
– Так что у тебя еще нового? – спрашивает он.
Я приподнимаю плечо, открывая вторую по счету бутылку. Не то чтобы я хотела снова напиться. Дело в том, что хочется быть уверенной, что мы не покинем это место в ближайшие несколько часов. А Джо не позволит мне сесть за руль в нетрезвом виде.
– Такое чувство, что я на пороге чего-то грандиозного. А что именно грандиозное, пока непонятно.