– Обыденность – это скучно, – размышляет он над моими словами. – И правда. Давай никогда не становиться пафосными старперами.
Киваю головой в ответ.
– Считай, что уже договорились.
– Мы уверены, что можем напиться вместе? – спрашиваю я, занимая место перед маленьким столиком на двоих. Я шучу, конечно. Если что и доказала эта неделя, так это то, что он не испытывает ко мне ни малейшего интереса. И это вполне нормально. Даже отлично, я бы сказала. Я и не хочу, чтобы я его как-то интересовала. Всякий раз, когда мы с Джо возобновляем отношения, мир вокруг нас словно разбивается вдребезги. И если он больше не подходит… что ж, по крайней мере, я не буду так сильно ненавидеть себя за то, что действовала наперекор своим чувствам к нему.
Он все еще стоит на месте. Он окидывает взглядом весь номер, как будто хочет что-то показать мне, но не знает, как подступиться к этой теме.
– Эвер, – обращается он ко мне.
– Я знаю, как меня зовут!
– Я закончил книгу.
– Чт-что ты сделал?
Он приседает так, что оказывается на уровне моих глаз. Его глаза искрятся.
– Роман дописал. Я написал «Конец». Даже использовал отдельный шрифт для этой надписи, чтобы выглядело модняво и все такое.
– Надеюсь, не Times New Roman, – спрашиваю я. Мой вопрос, конечно, звучит глупо, но в то же время так по-нашему. Дом никогда бы не понял, о чем идет речь. А вот Джо – еще как.
Он улыбнулся.
– Cambria.
Я вскакиваю и с визгом обвиваю его руками. На рубашку проливается вино. Никто из нас не обращает на это внимания. Лучше новости не припомню. Эта книга писалась семь лет. А он дописал ее всего за несколько недель. Даже не представляю, что он чувствует. Пускай ее не опубликуют. Пусть даже она будет лежать у него на полке и собирать пыль. Тем не менее он закончил ее.
Но в следующее мгновение я начинаю понимать, каково это. Потому что я и сама придумала дизайн маминого надгробия. Я наконец-то создала нечто.
Джо похлопывает меня по пояснице, давая знак, что хватит рукоплесканий. Я отстранилась от него, внезапно почувствовав себя неловко. Прикосновения не входили в сделку. Еще с тех самых пор, как он приехал сюда, в Сан-Франциско.
– Это всего лишь черновик. – Его руки обвились вокруг моей талии, но он не обнимает меня. – Мне придется потратить еще несколько недель, чтобы довести текст до ума.
– Какая разница. Зато теперь есть что дорабатывать. Я по-настоящему горжусь тобой.
– Без тебя я бы не справился.
Я знаю, он сейчас говорит обо мне серьезно, и это придает торжеству еще большую сладость.
Мы снова устраиваемся за столом. Джо заказал нам бургеры и картошку фри. Еда на все времена! В этом и кроется вся прелесть нашей с Джо жизни. Мне даже не приходится говорить ему, что я предпочитаю есть. Он сам все прекрасно знает, ведь мы любим одно и то же. Одну и ту же музыку, одну и ту же еду, одни и те же книги. Может быть, все же тогда есть логика в том, почему мы все время тянемся друг к другу. Мы ведь с ним почти одна персона.
– Ты уже решила, останешься ли ты здесь или вернешься в Салем? – Джо откусывает от бургера большой сочный кусок.
– Пока еще нет. – От неловкости заерзала на своем месте. – Но чем больше я размышляю об этом, тем отчетливее понимаю, что, наверное, будет лучше, если я останусь здесь. У меня в Салеме не так много дел, и даже если я перееду обратно, то только ради поступления в колледж, и то не в Салеме.
– Так у тебя же там Нора, – замечает Джо, погружая свой картофель фри в океан кетчупа и майонеза. – И я в том числе.
Я печально улыбаюсь в ответ:
– Без обид, но я не для того переезжаю через всю страну, чтобы слушать о твоих случайных связях и о том, как ты целый день загружаешь и разгружаешь ящики в доках.
– Не надейся, что сумеешь избежать всех этих историй про доки. А что насчет моих перепихонов, то это я, пожалуй, оставлю при себе, – отвечает он, озорливо улыбаясь. – Обещаю вести себя хорошо!
– Нормальное поведение – не твоя стихия, ты сам это сказал. – Я помотала головой. – Кроме того, это только еще больше заставит меня чувствовать себя безнадежной.
– Безнадежной? – Он нахмурился. – Почему?
Да потому что я люблю тебя, но я слишком боюсь быть с тобой. Страшно даже говорить тебе об этом. Сейчас повторяется то же самое, что было и в восемнадцать. Только теперь я столько всего потеряла в жизни; трудно даже представить, каково это – потерять в том числе и тебя.
Я отодвигаю еду в сторону. Мне не стоит здесь находиться. Осознание этого факта разом обрушивается на меня. Нельзя связываться с Джо. Я люблю его всем сердцем, но мы не можем быть вместе.
Встаю с места.
– Вся эта затея была ошибкой.
– Чего? – Он вскакивает, опрокидывая за собой стул. – О чем ты вообще?
– Я так больше не могу, Джо. Я не могу больше прикидываться твоей подругой. Знаешь, как это обидно. Ты нравишься мне. – Я люблю тебя. – И я понимаю, что нам не быть вместе. Я уважаю этот порядок. Честно говоря, я даже не знаю, подходит ли такая жизнь для нас. Стать парой после всего, что произошло. Но я знаю, что если не прекращу с тобой общаться, то мне будет больно, а значит, я никогда не смогу забыть тебя. Я никогда не переживу это. У меня никогда не будет мужа, детей, хороший домик с белым заборчиком и я не смогу жить с кем-то, как в сказке – долго и счастливо. Вот прямо сейчас мое счастье лишь в твоих руках. Я вынуждена повернуться спиной к этому счастью и найти другое.
Развернувшись на полпути, хватаю свой рюкзак и направляюсь к двери. Мне нужно уезжать. Не могу успокоиться. Джо хватает меня за запястье и тянет назад. Я резко оборачиваюсь в его сторону.
– Отпусти.
– Не могу, – прошипел он сквозь зубы. Его губы едва шевелятся. Он выглядит напряженным. На его лице читается внутренняя борьба. Впервые за все время поездки в Сан-Франциско он перестал выглядеть раскованным и веселым. Впервые я чувствую накал страстей, который раньше возникал между нами всякий раз, когда мы находились в одной комнате. Внутри нас словно чувствовался гнев. Загорался огонь. В наших прикосновениях сквозило отчаяние. Мы оба пытались заглушить все это. Так у нас ничего и не вышло.
– Почему не можешь? – прорычала я.
Он теребит пальцами волосы, смотрит вниз, выглядит растерянным.
– Потому что…
– Потому что?
– О, черт возьми. – Он вскидывает руки в воздух. – Потому что, Эвер Лоусон, я люблю тебя. И ты мне не нравишься. Я люблю тебя. И никогда не переставал любить. Ни на одну секунду.
Мое сердце замерло. Вдруг стало сухо во рту. Он меня что?
Джо отпускает мою руку. Он начинает расхаживать по комнате, как тигр в клетке, впервые попавший в неволю. Трясет плечами, словно вырываясь из воображаемых оков. Такое впечатление, что он вот-вот сдерет с себя шкуру. Как будто он мучается от аллергии на это новое, неизведанное до этого момента чувство.
– Ты думаешь, мне самому приятно оставаться твоим другом? – заговорил он начистоту. – Для меня это такая мука. Но я не знаю, что дальше делать. Ты не готова к отношениям, и даже если бы была готова, то я без понятия, на что это может быть похоже. Да ты даже не можешь определиться, в каком штате ты хочешь жить, черт возьми. Ты даже не сняла это чертово кольцо, которое он тебе подарил. Каждый раз, когда я его вижу на тебе, я вспоминаю о твоем настоящем выборе. Спойлер: этим выбором оказался не я.
– О тебе и речи не шло, когда мы пересеклись во второй раз, – я удивляюсь собственным словам. – Мы оба выбрали Дома, чтобы он защищал меня.
– Да, – произнес он со всей своей злостью, выдохнув. – Было дело. И он везде первый. А я горю по тебе каждый божий день, Эвер.
Его взгляд падает на кольцо. Я машинально прикрываю его пальцами. Это кольцо – сувенир с тех времен, когда Дом еще был жив и пока он еще любил меня. Что бы он там ни вытворял со мной, как бы плохо это ни закончилось, он все равно научил меня жить. Я, подобно малышу, делающему первые шаги, ковыляла по жизни, и как бы я ни обижалась на Дома за то, как он поступал со мной, я не смогу забыть, как он был добр ко мне.
– Он изменял тебе, – прорычал Джо, – а мне пришлось, зная, что он трахает другую женщину за твоей спиной, сидеть и наблюдать, как ты влюбляешься в него.
– Прекрати. – Я схватила его за ворот рубашки, пытаясь притянуть его к себе. Он стряхивает меня с себя. – Закрой. Рот.
Он отворачивается, держа дистанцию от меня.
– Тебе никогда в голову не приходило, почему он остался с тобой? Из-за страха потери – так у него везде по жизни было. Вот настолько никудышно он себя чувствовал. Он боялся одиночества больше, чем оказаться не с тем человеком.
– Джо, – спохватываюсь я, – перестань, я тебе говорю.
– Не надо думать, что я не проживу без тебя, Эвер. Проживу, еще как. Просто не хочу так жить.
– Вранье! – вскрикиваю я.
– Самая что ни на есть правда! – парирует он.
– Так почему же ты оборвал со мной все связи в тот день? – Я сейчас заплачу. Как же тяжело было месяцами не разговаривать с ним.
Джо закрывает глаза, сжимая переносицу.
– Потому что я не хотел быть твоим компенсаторным механизмом. Твоей подпоркой. Твоей запланированной ошибкой после того, как ты пережила нечто травмирующее. Причина, по которой я так разозлился на тебя в тот день, когда ты свалила после нашего секса, вовсе не в том, что у меня были сомнения по поводу того, как мы поступили с Домом. В каком-то смысле, я думаю, мы сделали ему некое одолжение. Дом был влюблен в Сару. Так сильно, что у него не хватило духу порвать с ней и двигаться дальше. Он остался с тобой только потому, что ты была его запасным выходом. Мне было отвратительно наблюдать, как вы оба совершаете ужасный выбор и не можете остановиться. А потом он умер, и сквозь всю эту боль и чувство вины за то, что мы-то остались живы, что мы не смогли как-то остановить это, единственным проблеском света оказалось то, что вы оба спаслись от чудовищного брака. После того как мы переспали, мне казалось, что ты меня использовала. Будто бы я твой утешительный приз. Как будто ты трахнула меня просто для того, чтобы доказать свою правоту. Что ты все еще хранишь его в своем сердце.