Я шагнул к ней, углубляясь в тень, и провел рукой от ее бедра вверх, к холмику груди.
– Скажи мне, чего хочешь сейчас. Скажи мне, к чему готова, что я могу сделать.
Я чувствовал, как поднимается и опускается ее грудь, как убыстряется дыхание, и погладил большим пальцем твердую горошинку соска.
– Хочу, чтобы ты полизал меня там, – сказала она, и ее голос чуть дрогнул. – Хочу, чтобы ты делал это, пока я не кончу.
– Само собой разумеется, – шепнул я со смешком. – Когда я займусь этим, ты кончишь не раз.
Она приоткрыла губы и обняла меня за талию, сильней прижимая мою ладонь к груди.
– Хочу, чтобы ты встал надо мной и подрочил, когда я буду лежать на диване, и чтобы ты кончил мне на грудь.
Я уже напрягся, ведь, черт, это была возбуждающая картинка.
– Что еще?
Тряхнув головой, она в конце концов пожала плечами и отвернулась.
– Все. Секс во все отверстия моего тела. Я думала о том, как тебе нравится, когда я кусаю тебя, и как мне нравится это делать. Мы займемся сексом, и я сделаю все, что ты захочешь, чтобы было приятно не только мне, но и тебе тоже.
Последняя фраза удивила меня настолько, что я на секунду лишился дара речи.
– Ханна, тебя что, беспокоит это? По-твоему, я как-то прикидываюсь, делая вид, что мне приятно?
Она взглянула мне в глаза.
– Конечно, Уилл.
Я придвинулся еще ближе, так что прижался к Ханне вплотную. Ей пришлось закинуть голову, чтобы удержать зрительный контакт. Подавшись вперед, я вдавил свой напрягшийся член ей в живот.
– Ханна. Не знаю, хотел ли я когда-нибудь кого-нибудь так же, как хочу тебя. По-моему, нет. Я думаю о том, чтобы просто целовать тебя много-много часов. Ты знаешь, о каких поцелуях я говорю? О тех, которых хватает так надолго, что уже не думаешь ни о чем другом.
Она покачала головой. Ее дыхание обдувало мою шею короткими, резкими порывами.
– Я ничего не знаю о таких поцелуях, потому что раньше мне такого не хотелось.
Ханна просунула руки мне под куртку и под рубашку. Ее ладони были теплыми, и мышцы живота дрогнули и напряглись у нее под пальцами.
– Я думаю о том, как лижу твою киску, – продолжил я. – О том, как беру тебя прямо на полу у себя в прихожей, потому что мне не хватает терпения добраться туда, где можно заняться этим с большим комфортом. В последнее время я не хочу быть с кем-то еще, а это означает, что я провожу массу времени на пробежках или с членом в руке, мечтая, чтобы это была твоя рука.
– Давай выйдем из лифта, – сказала она, мягко выталкивая меня через открывшиеся двери в коридор.
Ханна никак не могла справиться с ключом от квартиры. У меня тоже дрожали руки, когда я провел ладонями от ее талии и до бедер. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не вырвать у нее ключ и самому не вогнать его в скважину.
Когда она наконец-то одолела замок, я втолкнул ее внутрь, захлопнул дверь у нас за спиной и прижал Ханну к стене всего в паре шагов от входа. Нагнувшись, я присосался к ее шее, ее подбородку, запустил руки под юбку, чтобы ощутить под пальцами нежную гладкость бедер.
– Ты должна сказать мне, если я действую слишком быстро.
Ее руки тоже дрожали, когда она зарылась пальцами мне в волосы и впилась ногтями в кожу головы.
– Не скажу.
Я покрыл поцелуями ее подбородок, затем поднялся ко рту, покусывая и посасывая кожу, пробуя на вкус каждый миллиметр ее мягких губ и сладкого, жадного язычка. Мне хотелось, чтобы ее язык прошелся по мне, чтобы губы оставили засосы на груди, а зубы вонзились в бедра, в ноги, в пальцы. Я ощущал себя почти как вырвавшийся из оков преступник – целовал и кусал Ханну, отстранившись лишь для того, чтобы снять с нас обоих верхнюю одежду, стянуть через голову рубашку, расстегнуть и спустить на пол ее платье. Одно движение моих пальцев – и ее лифчик тоже расстегнут. Ханна стряхнула его и шагнула прямо в мои объятия. Ее грудь прижалась к моей, и мне неистово захотелось тереться о нее, наконец-то проникнуть внутрь и трахнуть ее по-настоящему.
Отстранившись, Ханна взяла меня за руку и повела по коридору к своей спальне, бросив через плечо легкую улыбку.
Ее комната оказалась просторной и аккуратной. У стены стояла большая кровать, и это единственное, что я разглядел в тот момент – кроме, конечно, самой Ханны. Она осталась в одних трусиках. Ее мягкие волосы волнами рассыпались по плечам, а взгляд скользил по моей груди, шее и наконец-то уперся мне в лицо.
Казалось, что в абсолютной тишине комнаты слышится глухое тиканье.
– Я столько раз представляла это, – сказала Ханна, проводя ладонями по моему животу и легонько щекоча волосы на груди.
Она очертила контуры татуировки на моем левом плече, затем скользнула пальцами по предплечью.
– Боже, кажется, что я думала об этом целую вечность. Но вот ты и в самом деле здесь… а я нервничаю.
– Тебе незачем нервничать.
– Мне легче, когда ты говоришь, что надо делать, – тихо призналась она.
Я взял в ладонь ее грудь, приподнял и, нагнув голову, втянул в рот напрягшийся сосок. Она ахнула, запустив пальцы мне в волосы. Я улыбнулся, увидев след от укуса у нее под соском.
– Для начала можешь снять с меня штаны.
Ханна расстегнула мой ремень и пуговицы на джинсах. Меня уже давно преследовали воспоминания о том, как дрожат ее руки в минуты возбуждения. В смутном полусвете, сочившемся с улицы, я разглядывал ее почти обнаженное тело: шею и грудь, изгиб талии, женственные бедра и длинные гладкие ноги. Протянув руку, я провел двумя пальцами вниз от ее пупка и между бедер, сминая ткань трусиков.
Просунув палец под кружева и ощутив, как там влажно, я шепнул:
– Обожаю твою киску. Обожаю, когда ты мокрая.
– Сначала сними штаны, – смущенно сказала она. – Потом можешь ласкать меня хоть всю ночь.
Моргнув, я сообразил, что мои джинсы спущены до колен, и я стою в одних боксерах. Их Ханна пока не сняла – то ли все еще нервничала, то ли не хотела отказываться от возможности снять с меня что-то еще. Оба варианта меня устраивали. Скинув штаны, я подтолкнул Ханну спиной к кровати и заставил лечь. Затем я опустился на нее. Она понемногу отползала вверх, к изголовью, глядя на меня широко распахнутыми глазами, серыми и ясными, – моя притихшая, полная предвкушения жертва.
На ней были светло-голубые трусики, подчеркивающие молочный оттенок кожи – она выглядела так, словно ее выдули из стекла. Лишь маленькая веснушка над пупком делала ее хоть немного реальной.
– Ты надела их для него? – спросил я, не успев обдумать свои слова.
Она посмотрела вниз, на кружево, и, пока я жадно разглядывал ее полную, мягкую грудь, произнесла:
– Я даже не разрешила ему снять с меня блузку. Так что нет, не думаю, что надела их для него.
Я целовал ее, спускаясь по животу к эластичной резинке трусиков. Ханна никогда не отличалась ни пугливостью, ни робостью, но все это было таким новым. Она наблюдала за мной, опираясь на локти. Лежа на ней, я ощущал ее дрожь – сердце билось так быстро, что я видел трепетание пульса на шее. Это было уже не похоже на нашу стандартную игру «Как изобразить секс-бомбу» – сейчас между нами не осталось ничего нарочитого. Все было слишком реально, и Ханна, лежащая подо мной почти обнаженной, казалась слишком совершенной. Если я это испорчу, буду грызть себя всю оставшуюся жизнь.
– Что ж, тогда я представлю, что ты надела их для меня.
– Может, так и есть.
Я потянул зубами за резинку трусов и отпустил – эластичная лента звонко щелкнула о бедро Ханны.
– А также представлю, что, голая или одетая, ты всегда думаешь обо мне.
Ее серые глаза взглянули на меня открыто и искательно.
– По-моему, в последнее время я так и делаю. Это тебя беспокоит?
Скользнув взглядом по ее телу и остановившись на лице, я спросил:
– С какой стати это должно меня беспокоить?
– Я знаю, что происходит, Уилл. И я не ожидаю, что ты станешь другим.
Я понятия не имел, о чем она говорит, и, если честно, понятия не имел, что тут происходит или не происходит. В кои-то веки мне не хотелось четко определять отношения до того, как они начались. Придвинувшись так, чтобы мое лицо оказалось над лицом Ханны, я наклонился, поцеловал ее и прошептал:
– Даже не знаю, с чего начать.
Мне хотелось чего-то дикого, необузданного и немного жесткого, хотелось отлизать ей, оттрахать ее и ощутить ее губы на моем члене. Тут я похолодел от страха – мне подумалось, что это мимолетно, что мне подарили лишь одну ночь, и надо как-то ухитриться вместить все в несколько жалких часов.
– Я не дам тебе уснуть.
Глаза Ханны расширились, и она робко мне улыбнулась.
– Я не хочу спать.
Затем, наклонив голову, она продолжила:
– И начни с первого пункта, о котором я говорила тебе в лифте.
Я покрыл поцелуями ее шею, грудь, ребра, живот. Каждый дюйм ее тела, подтянутого и гладкого, подрагивал под моими губами, источая желание. Она не закрывала глаза ни на секунду. Мне уже попадались женщины, любящие смотреть, но никогда при этом я не испытывал такого чувства близости, как сейчас.
Когда я подобрался к местечку у нее между ног, ее мышцы напряглись, а дыхание стало прерывистым. Повернув голову, я взасос поцеловал внутреннюю часть бедра.
– Я совсем слечу с катушек, когда поцелую тебя там.
– Уилл, скажи мне, что делать, – звенящим голосом попросила она. – Я никогда…
– Я знаю. Ты бесподобна, – ответил я. – Тебе нравится наблюдать?
Ханна кивнула.
– Почему, Сливка? Почему ты наблюдаешь за всем, что я делаю?
Она заколебалась и сглотнула, не решаясь поделиться со мной.
– Ты знаешь, как…
Она замолчала, неопределенно дернув плечом.
– То есть тебе нравится смотреть потому, что я знаю, как заставить тебя кончить?
Ханна снова кивнула. Ее глаза распахнулись еще шире, когда я потянул за кружевные трусики, спуская их с бедер.
– Ты и сама можешь довести себя до оргазма с помощью руки. Когда ты дрочишь, ты смотришь на свою руку?