— Ох. Мило.
Их подводят к столику у окна с видом на улицу. Они присаживаются и ожидают официанта, наблюдая за тем, как метель на улице заметает их следы.
— Что-то они медлят, правда? — говорит Джессика.
— Расслабься, милая.
— Мы в этом ресторане — единственные посетители.
Рон тянется через стол и берёт жену за руку.
— Несмотря на все проблемы, я рад, что сижу здесь с тобой.
Она широко улыбается, в её глазах отражается пламя свечей.
— Мы тяжело работали, чтобы отправиться в эту поездку.
— Надо было уже давным-давно это сделать.
— Для парочки трудоголиков это проще сказать, чем сделать.
— Ты думаешь о работе?
— Немного. А ты?
— Виноват.
— Когда ты вернёшься, все твои пациенты будут по-прежнему тебя ждать. Особенно женщины. «О, доктор Шталь, исправьте мне носик! О, доктор Шталь, выкачайте жир из моих бёдер!»
Они болтают, а по ту сторону оконного стекла бушует снежная вьюга. Рон рассказывает про книгу, которую сейчас читает — биографию Калвина Кулиджа[3], - когда лицо Джессики темнеет.
— Что-то не так?
— Мы сидим здесь уже пятнадцать минут, а к нам никто до сих пор не принёс и стакана воды.
Они осматривают ресторан: больше не занят ни один столик, не видно ни одного официанта, и только от металлической двери, предположительно ведущей на кухню, доносится слабый шорох.
— Я позову кого-нибудь, — говорит Рон и поднимается из-за стола.
Он направляется к этой двери, его лицо краснеет от злости, но как только он доходит до неё, дверь открывается и появляется женщина в белой блузке и чёрном переднике. В руках она держит поднос со стаканами воды.
Он отшатывается, избегая столкновения.
— А я как раз шёл кого-нибудь позвать, — говорит Рон. — Мы сидит тут уже пятнадцать минут и никто…
— Простите за задержку, — говорит официантка.
— Да нет, всё нормально. Мы решили, что вы все отсюда свалили, — Рон кивает на пустой ресторан.
Официантка смеётся громко и задорно, как подросток, и Рон уже жалеет, что не сдержал сарказма. Он идёт за женщиной к столику и садится на стул.
— Меня зовут Мэри-Элис, и сегодня я буду вашим официантом. Вы, ребята, уже придумали, что будете на ужин? — она расставляет стаканы на столик.
— Нам дали только винную карту, — говорит Джессика.
Официантка бросается к стойке, берёт парочку меню и возвращается к столику.
— Есть какие-то специальные предложения вечера? — интересуется Рон.
— Боюсь, что нет.
Официантка разворачивается, чтобы уйти, но Джессика её останавливает:
— Нет, милочка. Подождите прямо здесь. Мы не будем долго решать.
Штали изучают меню и озвучивают заказ. Он покупает бутылку вина «Кот дю Ванту» за 175 долларов, и им кажется, что теперь всё уладилось, когда они знают, что еду и вино уже скоро подадут.
Официантка подаёт Рону бутылочку вина. Тот берёт её, как новорожденного, и удостоверяется, что женщина принесла ему вино именно того урожая, что он заказывал.
Мэри-Элис достаёт штопор, ловко вынимает пробку и наливает немного вина в бокал Рона.
Мужчина качает бокал из стороны в сторону, принюхивается и говорит:
— Нет, что-то не так.
— Что? — спрашивает Джессика.
— Запах. Вот, понюхай.
Джессика делает вдох:
— Уксус.
— Это вино испорчено, — говорит Рон. — У вас есть ещё одна бутылочка такого вина?
— Простите, но эта была последней.
— Тогда просто принесите бутылочку «Бордо».
Джессика улыбается, когда официантка приносит заказанную еду.
— Скажи честно, — говорит Рон, — ты заказала куриный пирог, потому что он стоил сорок долларов?
— Меня заинтриговала столь высокая цена за такое простое блюдо.
Снаружи всё ещё идёт снег, даже сильнее, чем раньше, если такое вообще возможно.
Официантка ушла, и весь ресторан был в распоряжении четы Шталь.
— Выглядит неплохо, — говорит Рон, тыкая вилкой в сторону тарелки Джессики.
Куриный пирог еле вмещается на тарелке, золотистая корочка прекрасно прожарена, а из центра пирога поднимается пар.
— Как же я голодна! — произносит Джессика, проламывая вилкой хрустящую корочку и откусывая кусочек пирога. — Бог мой, он стоит каждого заплаченного цента. А как твоё?
Рон проглатывает ложку пасты с морскими гребешками и соусом из моллюсков.
— Невероятно. Знаешь, если нам пришлось пройти через всю ту хрень ради такого ужина, должен сказать, что оно того стоило.
Он поднимает бокал, делает глоток и зажмуривается от наслаждения, стараясь прочувствовать этот вкус напитка, пока вино медленно стекает по горлу. И тут Джессика судорожно всхлипывает.
Рон открывает глаза и видит, как по подбородку его жены стекают струйки крови, а из нижней губы торчат два рыболовных крючка. Она сплёвывает что-то на стол — овальное, размеров в полтора сантиметра, — и сперва Рон принимает это за камень или фасолину. Пока оно не начинает резво убегать.
Из-под пирога выползают другие тараканы, и Рон инстинктивно вскакивает из-за стола и отбегает прочь. Теперь он видит, что весь пирог начинён рыболовными крючками и тараканами.
А в свете свечей поблёскивают перемешанные с морковью, картофелем и куриным филе осколки стекла.
Джессику рвёт на пол, и Рон чувствует, что и его вот-вот вырвет.
Рон помогает своей жене встать и отойти от стола. А что же могло скрываться в его перламутровом соусе из моллюсков?! Он ведь уже успел пару раз откусить! Нет, лучше об этом не думать.
Джессика дрожит, а по щекам бегут слёзы.
— Тише, милая. Дай мне взглянуть.
В тусклом свете он видит, что один из крючков почти не зацепился за губу.
— Я могу достать один прямо сейчас.
И аккуратно, с присущей его руками хирургической точностью, он вынимает крючок из края её губы.
— А вот второй зацепился сильно. Кажется, бородка крючка ушла глубоко под кожу.
— Язык! — плачет Джессика.
— Дай посмотреть.
Она высовывает язык, и даже при плохом освещении Рон видит глубокий порез на правой половине языка.
— Господи, это хреново. Вспомни, ты проглотила хоть чуть-чуть стекла?
— Не знаю.
— Ладно, оставайся здесь.
— А ты куда?
— Я убью эту сволочь!
— Нет, подожди, — её губы уже начали опухать, и согласные выговаривались нечётко.
— Что?
— Давай просто отыщем шерифа.
— Да к чёрту его!
Рон бросается к задней двери ресторана, сжав руки в кулаки, и распахивает металлическую дверь.
В кухне темно.
— Здесь есть кто-нибудь? — кричит он.
Они снова подходят к стойке регистрации в гостинице и видят там ту же женщину-клерка, что и прошлый раз. Она сидит во вращающемся кресле и с упоение читает женский роман в мягкой обложке.
— Простите, — говорит Рон, и женщина поднимает глаза.
— Да?
— Где больница? — он кивает на свою жену, прижимающую ко рту окрашенную бордовым салфетку. — Моя жена нуждается в медицинской помощи.
— Простите, у нас есть только медпункт, но он уже закрыт.
— У вас нет больницы?
— Ближайшая в пятидесяти километрах отсюда, но вы же знаете, все дороги сейчас перекрыты.
— Ладно, а шериф у вас есть?
— Конечно, но уверена, что его офис тоже уже закрыт. Уже почти девять вечера.
— Как вас зовут?
— Кэрол.
— Скажите, Кэрол, что делают жители этого города, когда им нужен страж грёбаного правопорядка?!
— Что-то произошло?
— Да, кое-что произошло.
— Думаю, я могла бы поискать шерифа Хансона дома.
— Правда? А то я не хочу ставить вас в неловкое положение из-за того, что кто-то набросал в чёртов ужин моей жены стекло, крючки и тараканов, и она почти разрезала свой язык на…
— Рон, она в этом не виновата.
Кэрол поднимет трубку, набирает номер и спустя пару секунд произносит:
— Артур? Привет, это Кэрол. Передо мной сейчас стоит пара приезжих, и мне кажется, им нужна твоя помощь… Не знаю… Да, думаю, так и есть… Ладно.
Она кладёт трубку.
— Он сейчас подойдёт.
— Спасибо, — отвечает Рон. — А теперь, мы надеемся, что у вас найдутся для нас и другие хорошие новости.
— Например?
— У нас был очень тяжёлый вечер, и нам нужна…
Она качает головой:
— Извините, но у нас всё занято.
— Я заплачу двойную цену. Тройную. Я не…
— Сэр, что вы хотите, чтобы я сделала? Выгнала кого-то вон? Извините, но у нас нет свободных мест.
Они сидят у камина на кожаном диване, Рон обнимает Джессику, пробегая пальцами по её волосам. Он размышляет о том, что они могли бы сидеть в этом холле у огня при совершенно иных обстоятельства, с бокалами вина, в обнимку, и строить планы на будущее.
В те редкие моменты, когда его разум очищался от мыслей о случившимся, он начинал признавать, что, несмотря на все заработанные им с Джессикой деньги, они впустую тратят свои молодые годы: он — на супербогатых, но абсолютно поверхностных фиф, которые готовы отдать семьдесят тысяч долларов на изменение формы носа, а Джессика — на безликие фармацевтические компании, гонящиеся за очередным лекарством на миллиард долларов.
— Мне нужно обезболивающее, — хнычет Джессика.
— Как только мы поговорим с шерифом, то отправимся в машину. Там в чемоданчике у меня есть «Лортаб»[4]. Джесс, можешь пару секунд посидеть здесь одна?
— Зачем?
— Я хочу подняться наверх и проверить кое-что.
— Пожалуйста, возвращайся скорее.
Он идёт по пустому холлу, стены которого увешаны чучелами мёртвых животных — голова лося над камином в окружении койотов, огромный бурый медведь на задних лапах за стеклом, птицы, застывшие в полёте, свисающие с потолка на проволочных шнурах. Рон бежит наверх, перепрыгивая через ступеньки, и попадает в коридор, освещённый искусственным светом фонарей, вмонтированных в стены между дверями.