Когда я вырубил компьютер и вышел из кабинета, в квартире уже потемнело. Я направился к мини-бару, включив по пути несколько ламп, и налил себе скотча. Напиток обжег горло, и по телу немедленно разлилось тепло.
Это не помогло, но я все равно его допил.
Налив себе еще, я задумался о том, что Сара сейчас делает. Дома ли она? Перезвонила ли этому лживому ублюдку? Пересмотрев сотни снимков, я уже неплохо мог представить их историю. А если он позвонил, чтобы извиниться? Что, если прямо в эту секунду она уже в самолете Нью-Йорк – Чикаго? Она бы вообще поставила меня в известность? Проверив, который час, я вообразил, как выслеживаю ее, перекидываю через плечо и возвращаю обратно. И трахаю ее в собственной постели до тех пор, пока она не забудет всех других мужчин.
Было ясно, что мне необходимо отвлечься и алкоголь тут не поможет.
Меньше чем за пять минут я сменил костюм на шорты и кроссовки. Поднявшись на лифте на двадцатый этаж, где находился спортивный зал, я вышел на беговую дорожку. Как и обычно в это время суток, зал был благословенно пуст. Я бежал до тех пор, пока в легких не вспыхнул огонь и не онемели ноги. Я бежал, пока в мозгу почти не осталось мыслей, кроме одной-единственной: если Сара вернется к Энди, я буду уничтожен.
Пройдя в раздевалку, я сорвал с себя потную одежду и рухнул на скамью, уронив голову на руки. Тишину нарушил звонок моего мобильника в шкафчике. Я вскинул голову: странно, что кто-то звонит мне в такое время. Быстро подойдя к шкафчику, я застыл на месте, увидев, как фото Сары – мой собственный снимок, где она держит руку на горле, а прядь карамельных волос оттеняет сливочно-белую кожу – высвечивается на экране.
–Сара?
–Привет.
–Ты в порядке?
Где-то на заднем плане прогудел автомобильный сигнал. Сара прочистила горло.
–Да, все нормально. Слушай, ты занят? Я могла бы…
–Нет-нет. Только что закончил пробежку. Где ты?
–Вообще-то,– негромко рассмеявшись, сказала она,– у твоего дома.
Я моргнул.
–Где-где?
–Можно мне подняться?
–Конечно. Дай мне пару минут, и я встречу тебя…
–Нет. Можно, я просто зайду к тебе в спортзал? Я… я боюсь, что если буду ждать, то растеряю всю решимость.
Что ж, прозвучало это загадочно. Я ощутил холодок в животе.
–Конечно, Лепесточек. Сейчас позвоню консьержу.
Через пару минут Сара уже вошла в раздевалку, где обнаружила меня совершенно голым, не считая полотенца на бедрах.
Она выглядела уставшей. Глаза покраснели, нижняя губа потрескалась и распухла. Эта девушка была похожа на более нежную, более юную Сару, которую я видел на фотографиях не далее как сегодня. Слабо улыбнувшись, она махнула мне рукой. Дверь у нее за спиной захлопнулась.
–Привет,– сказал я, направляясь к Саре через комнату.
Присев так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, я спросил:
–Ты в порядке? Что случилось?
Сара вздохнула, покачала головой, и что-то знакомое промелькнуло в выражении ее лица.
–Я хотела увидеть тебя.
Я знал, что она уклонилась от моего вопроса, но уголки рта невольно поползли вверх. Не удержавшись, я взял ее лицо в ладони и провел большими пальцами по щекам.
–Ну что ж, это желание оправдывает посещение мужской раздевалки.
–Ты ведь один, так?
–Абсолютно.
–Мы не закончили начатого,– сказала она, толкая меня в сторону душа.
Когда Сара вновь оказалась у меня в объятиях, мое сердце забилось чаще. В ушах загудело. Привстав на цыпочки, она поцеловала меня и положила руки на полотенце.
–Хм-м-м,– выдохнул я ей в губы.
Я почувствовал, как она протянула руку мне за спину и включила воду, ощутил, как по коже текут теплые струи.
–Хочешь заняться этим прямо здесь?
Она ответила тем, что стянула блузку через голову и высвободилась из джинсов.
Видимо, это означает да.
– Моя квартира внизу…– сказал я, пытаясь чуть ее притормозить.
Я легко мог вообразить, каково будет оттрахать ее прямо здесь, слышать ее крики, отражающиеся от кафельной плитки – но в кои-то веки мне куда больше хотелось увидеть ее обнаженное тело у меня в кровати, и чтобы покрывала и одеяло грудой валялись на полу. Может быть, связать ей руки за головой и пристегнуть к изголовью…
Не обращая на меня внимания, Сара сжала пальцы вокруг члена и, качнувшись вперед, куснула меня за плечо. Я попытался прочистить мозг, вспомнив, с каким выражением она появилась в дверях. Сара и прежде могла игнорировать мои расспросы, но сегодня она не казалась упрямой и колючей – нет, она выглядела расстроенной, как будто что-то ее угнетало. Лицо осунулось, глаза стали слишком беззащитными. Она пришла лишь для того, чтобы отвлечься.
Горло у меня внезапно пересохло, и я провел языком по губам, чувствуя вишневый привкус ее помады.
Поразительно – я успел составить список всех выражений лица Сары, даже не заметив этого. Я знал, как она выглядит, когда кончает, как твердеют ее соски, как ресницы опускаются только в последний момент, словно ей надо было видеть все до последней секунды.
Я помнил ощущение ее руки на своей талии, ее ногтей, впивающихся в спину и расцарапывающих бока.
Я помнил, какие она издает звуки и как срывается ее дыхание, когда я глажу ее пальцами именно так, как она любит. И были другие, новые детали, которые я замечал и хотел наблюдать снова и снова. Чуть заметная улыбка, когда она говорит что-то смешное и ждет, пока я пойму шутку. Тончайшая подробность – едва поднятые уголки губ и слегка сощурившиеся глаза. Вызов. И то, как она тихонько покусывает нижнюю губу, когда читает.
И то, как она целовала меня в тот день на крыше, лениво, расслабленно, словно не существовало ничего другого, словно мы были одни в целом свете и нам некуда было спешить.
Но эту Сару я не знал. Мне всегда казалось, что та колючесть, которая мне в ней так нравится – лишь один из способов самозащиты. Но я никогда не думал, что буду настолько поражен, когда эта черта исчезнет: как будто меня ударили в живот, вышибив весь воздух из легких.
Взяв ее руки в свои, я шагнул назад.
–Что происходит?– спросил я, впиваясь взглядом в ее лицо.– Поговори со мной.
Она вновь прижалась ко мне.
–Не хочу говорить.
–Сара, я не против того, чтобы ты сняла напряжение с моей помощью, но по крайней мере скажи честно – что с тобой?
–Я в порядке.
Но она не была в порядке. Будь она в порядке, она бы сюда не пришла.
–Чушь. Даже просто находясь здесь, ты нарушаешь собственные правила. Это лучше – это по-настоящему– но не так, как было между нами раньше, и я хочу знать почему.
Она отстранилась и взглянула на меня.
–Звонил Энди.
–Я знаю,– процедил я сквозь зубы.
Она виновато улыбнулась.
–Он сказал, что хочет, чтобы я вернулась. Сказал все то, что я когда-то так хотела от него услышать: как он изменился, как понял, что все испортил, и еще, что никогда больше не причинит мне боль.
Я выжидающе смотрел на нее. Она прижалась лицом к моей мокрой шее, собираясь с духом.
–Он просто беспокоится о своей кампании. Все наши отношения были ложью.
–Мне так жаль, Сара.
–Я погуглила Сесили.
Я удивленно моргнул.
–И?
–Что-то в ее имени меня зацепило, и после того, как ты мне о ней рассказал, мне стало любопытно, как она выглядит.
Отступив, Сара посмотрела на меня:
–Ее лицо показалось знакомым, но до сегодняшнего вечера я не могла понять почему. Я встречалась с массой знакомых Энди, и обычно забывала их лица через две секунды после того, как пожимала им руку… но ее я запомнила.
Я кивнул, чувствуя, как холод внутри отступает, но не стал ее перебивать.
–Поэтому я пошла домой и снова посмотрела на ее фотографии в сети, прежде чем перезвонить ему.
Ее голос слегка дрожал, и она на секунду замолчала.
–Энди полчаса твердил о том, как он раскаивается, что это был один-единственный раз и он никогда себя не простит. И тогда я спросила его про Сесили. И ты знаешь, что он ответил?
–О Сесили… Что?
–Он сказал: «Черт, Сара. Зачем снова к этому возвращаться? Все это древняя история». Он трахал ее, Макс. Энди был тем политиком, о котором она говорила в своем письме. Эндрю Мортон, распутный конгрессмен из Иллинойса, трахающийся по всему Седьмому округу. Они переспали в ту ночь, когда я познакомилась с ней, на вечеринке по сбору средств во время предвыборной кампании Шумера.
Я зарычал. Сесили в тот день отказалась пойти со мной, и мы встретились уже на банкете. Она весь вечер злилась на меня и ушла оттуда в ярости, но я так и не узнал почему.
Сара вздрогнула у меня в объятиях.
–Я помню, как поймала Энди на выходе из туалета. Мы с ним заговорили, и он всё пытался увести меня оттуда, но я сказала, чтобы он подождал, потому что мне надо было в туалет. А потом Сесили вышла из мужского туалета, взглянула на Энди, потом на меня. Это была очень неловкая ситуация, и я не понимала, почему она кинулась прочь. Но она была там с ним.
Я обхватил Сару покрепче и прижал к себе. Вокруг нас лилась вода, замыкая в звуконепроницаемый пузырь. Мир был тесен – даже тесней, чем я думал, когда увидел ее играющей в пинбол или когда она пригласила меня в укромный салон такси тем летним днем. Это был мир, где Сесили занялась сексом с парнем Сары, потому что злилась на меня. Я не жалел о том, что держу сейчас в объятиях Сару; яне жалел о том, что не ответил взаимностью Сесили. Но отчего-то я все равно чувствовал себя виноватым.
–Мне очень жаль,– снова шепнул я.
–Нет, ты не понимаешь.
Сара взглянула на меня. По ее лицу катились капли воды, но она даже не замечала этого.
–В то время мы встречались всего несколько месяцев. И я всегда, до самого конца, считала, что тогда Энди еще не изменял мне. Я думала, это началось только в последнее время. Но он никогда не был мне верен – никогда.
Я крепче сжал руки и шепнул ей в волосы:
–Ты знаешь, что причина не в тебе, верно? Это говорит лишь о том, какой он подонок. Но не все мужчины настолько ужасны.