Ощущения становились все острее, мои ноги ослабели, я отчаянно целовала его губы и подбородок. Мои страстные стоны заглушались его губами, он ловил их. Его большой палец двигался по кругу, твердый и опытный, а два других пальца входили и выходили из меня. Я готова была поклясться, что с каждым толчком он проникает все глубже и достигает каких-то нетронутых мест.
А потом волна нахлынула на меня, и я кончила, выгибаясь на его руке. Его рот снова нашел мой, и он шептал мне что-то, что я с трудом понимала.
– Кричи, не стесняйся, – говорил он. – Я хочу запомнить все эти звуки и вспоминать их сегодня ночью.
Но у нас весь вечер впереди, подумала я. Никаких встреч и ужинов с участниками конференции. Никто нам не помешает. Интересно, знает ли он об этом? Может быть, заниматься этим здесь ему проще – когда издалека доносятся звуки жизнедеятельности офиса, напоминая, что мы не можем зайти слишком далеко. Может быть…
– Не могу поверить, что я это говорю, – сказал он и потерся своим носом о мой, – но прекрати думать.
– Просто… о-о-о! – сказала я, мечтая растечься лужицей на полу. К сожалению, он вынул руку из-под моей юбки и обнял меня, не давая упасть.
– «О-о-о» – значит хорошо. Пусть будет «о-о-о».
– Нам надо повторить это, – сказала я, глупо улыбаясь.
– Видеть, как ты таешь в моих объятиях…
– Не дразнись.
Он бросил взгляд на дверь, помрачнев.
– Но мы отсутствуем уже довольно долго; надо присоединиться к остальным.
– Но ты… – начала я, посмотрев в сторону его члена.
Он все еще был твердый, и это зрелище впечатляло. Но Найл остановил мою руку, когда я потянулась к поясу.
– Я к этому уже привык, поверь мне.
Я нахмурилась.
– Но я могу…
И словно по сигналу в коридоре послышался чей-то голос. Время вышло.
На этот раз все, подумала я. Но у нас вся ночь впереди, и я собираюсь насладиться каждой секундой.
Глава 10Найл
Судя по тому, какие взгляды Руби бросала в моем направлении, она что-то затевает.
– Что? – проговорил я, когда она снова закусила полную нижнюю губу и наконец перевела взгляд на мое лицо, после того как долго рассматривала шею и руки.
Она пожала плечами и прошептала в ответ:
– Ничего, – и ее розовый язычок скользнул между губами.
Она знает. Знает, как я реагирую на ее язычок. Нежный, розовый, дразнящий.
Я оторвал от нее взгляд, снова взглянув на женщину, ведущую сегодняшнюю дискуссию на тему бюджета на ликвидацию последствий урагана. Все присутствующие уставились в свои ноутбуки и блокноты, делая заметки. Что касается меня, я нахожу такие совещания предсказуемо напряженными и завораживающими. Я люблю свою работу, мне интересна тема подготовки к стихийным бедствиям и подробности, которые мы должны обсудить. Я получал от работы удовольствие, недоступное, как я подозреваю, многим моим коллегам: это мой побег от реальности, моя страсть. Так что я несколько удивился, когда поймал себя на том, что поглядываю на часы и вместо работы думаю о Руби и о том, что между нами будет сегодня вечером.
Встреч у нас нет, социальных обязательств тоже. С пяти часов дня до завтрашнего утра у нас нет ничего, кроме времени… которое мы можем провести вдвоем.
С Порцией у нас было сколько угодно времени – одиннадцать лет. И все-таки даже в самом начале мы не стремились почаще бывать вместе. Все на свете казалось более важным, что завтрак вдвоем; даже такая простая вещь, как просмотр телевизора бок о бок, приносилась в жертву дополнительной работе или сторонним проектам. Но Руби чуть ли не дрожала при мысли о том, чтобы провести несколько часов вдвоем – со мной.
Явно то, что произошло в обед, – знак того, что нам пора двигаться дальше, превратить игры и флирт, которыми мы наслаждались в течение дня, во что-то более интимное.
Я просто не совсем в себе уверен. У меня мало опыта по части эмоций и еще меньше опыта в части секса с другими женщинами. Я знаю, что довел ее до оргазма. Я знаю, что могу доставить ей еще больше удовольствия. Беспокоит меня не это. Я волнуюсь, потому что знаю: она даст мне все, что я хочу.
Если я захочу заняться с ней любовью, она согласится. Если я захочу почувствовать ее губы на своем члене, она это сделает. Если я хочу определить границы, это придется сделать мне. Но точно ли я хочу устанавливать границы или я просто думаю, что так надо?
Мой желудок свела судорога, и я перевел взгляд на женщину во главе стола. Уголком глаза я продолжал видеть Руби, склонившую голову и поглядывающую на меня. Я заподозрил, что все мои мысли написаны у меня на лице. Мне начало казаться, что у нее есть дешифровщик – она единственный человек, за исключением брата и младшей сестры, который по одному взгляду на меня может определить, что я скрываю.
Я моргнул и посмотрел ей в глаза.
Рассматривая меня, она заулыбалась и одними губами произнесла:
– Не беспокойся, – и перевела взгляд на свой блокнот, а потом на ведущую.
Мои плечи облегченно опустились.
«Расслабься, – прошептал ее голос у меня в голове. – Мы со всем разберемся».
Мы пошли обратно в отель пешком, и под дороге Руби мило болтала о совещании, удивительно теплой погоде, группе, которую она до смерти хочет увидеть в этом городе. Она рассказывала всякую чепуху, которую мне хотелось слышать, отвлекая меня от тревожных мыслей по поводу надвигающегося вечера.
В «Паркер Меридиен» Руби повела нас к лифтам и дальше по коридору к нашим номерам. Остановившись у двери в мою комнату, она подняла на меня свои зеленые глаза и прошептала:
– Ну что. Пришло время решать. Хочешь провести со мной сегодняшний вечер? – Она положила ладони мне на грудь. – Никакого давления. Я могу уйти в свою комнату, включить фильм с Райаном Гослингом и помастурбировать, а ты можешь уйти в свою и ругать себя за то, что не снял с меня блузку. Но решать только тебе.
Я сглотнул, сделал несколько успокаивающих вдохов и поцеловал ее в уголок рта, потом скользнул губами вверх по щеке и к уху.
– Да, пожалуйста, – прошептал я.
– Итак, – протянула она, – закажем ужин в номер или сходим куда-нибудь?
Мне потребовалось три секунды, чтобы решить:
– Закажем.
С широкой улыбкой она взяла из моих рук ключ от номера, и мы вошли. Она сбросила туфли, прыгнула на кровать и уткнулась лицом в подушку.
– Черт, они перестелили белье. Подушка не пахнет тобой. – Она перевернулась на спину, прижимая ее к груди. – Надо сказать им, чтобы завтра постель не трогали. – А потом, подражая моим интонациям, она добавила: – Прекрасная мысль, – и решительно кивнула. Я заулыбался. Улыбнувшись мне в ответ, она потянулась за меню, лежавшем на прикроватной тумбочке. – Чего тебе хочется?
Я прислонился к столу, наблюдая за ней. Мне так нравилось видеть ее в моем номере, на этой кровати, такую расслабленную и уютную… мою девушку.
Усевшись и расшнуровывая туфли, я пробормотал:
– М-м-м, может быть, бургер?
– Ты у меня спрашиваешь? – Она взглянула в меню. – Да, есть. Чизбургер и картошку фри?
Она бросила меню на пол и подняла трубку телефона. Я услышал тихий голос на том конце провода, и Руби захихикала, закрывая ладонью микрофон. С притворным возмущением она сказала:
– Они назвали меня миссис Стелла.
Я улыбнулся, снимая туфли. Миссис Стелла – это моя мать или, в течение какого-то времени, Порция. Это жизнерадостное создание, которое раскинулось на моей кровати в задравшейся юбке, обнажившей стройные бедра, никак не могло быть «миссис Стеллой».
Но в этом-то вся проблема, не так ли? Я все время думаю, что Руби слишком веселая, слишком хорошенькая, слишком авантюрная для таких, как я. У меня имелось представление о том, чего я заслуживаю, о том, кому я мог бы понравиться, и это не Руби.
Если бы она услышала мои мысли, уверен, она бы вырвала телефонный провод из стены и швырнула аппарат мне в голову.
Я слушал, как она заказывает еду, а потом вешает трубку. Так обыденно, так легко, так спокойно. Мои плечи расслабились, живот перестало сводить.
Она похлопала по кровати, приподняв брови и соблазнительно улыбаясь.
– У нас есть сорок минут на то, чтобы пошалить.
– Руби… – начал я.
Улыбка на секунду соскользнула с ее губ и затем снова вернулась.
– Почему ты так боишься оказаться со мной в одной постели? – спросила она, и я почувствовал напряжение в ее голосе. – Я не собираюсь похищать твою добродетель, честное слово.
– Дело не в этом, я… – Я умолк, развязывая галстук и вешая его на спинку стула. Всегда, когда мне хотелось объясниться, сказать что-то важное, что-то личное, мои мысли разбегаются в разные стороны. Вот почему с Порцией я давно оставил эти попытки.
Я знаю, что мне надо прекратить сравнивать все на свете со своим браком. Руби пытается помочь мне понять себя самого, и я должен дать ей эту возможность.
Новые отношения. Новая модель.
– Скажи мне.
Я закрыл глаза и попытался подобрать слова.
– Я чувствую, что только-только переварил мысль о том, что мы с тобой вместе со всеми вытекающими, и вот мы уже в гостинице, в номере с кроватью. Мне хочется думать, что в обычных обстоятельствах я бы несколько раз пригласил тебя на ужин, поцеловал в дверях и был бы более сдержанным в действиях. По крайней мере, так поступил бы восемнадцатилетний я, – объяснил я, беспомощно хмыкнув. – А вот мы здесь, я уже трогал тебя внутри, и все, чего мне сейчас хочется, – это присоединиться к тебе и избавиться от напряжения, которое я испытываю весь день. Полагаю, дело в том, что мне странно от того, как тело и сердце опередили мой разум.
Руби встала на колени и переместилась к изножью кровати. Протянула руку, скользнула пальцем в петлю на поясе брюк и потянула меня к себе.
– Почему люди ведут себя так, будто сердце и тело – не часть разума?
Она расстегнула верхнюю пуговицу моей рубашки и перешла к следующей. Потом еще к одной. Мою кожу покалывало под ее пальцами.