О боже.
Ослепляющее удовольствие сжимает меня изнутри, и я закрываю глаза, готовая к оргазму.
Но прежде чем он наступает, Кейн выходит из меня.
Что… нет… Он мог хотя бы дать мне кончить.
Моя киска пульсирует и сжимается в знак протеста, а его темный голос эхом разносится по помещению.
— Как я уже сказал, твое удовольствие меня не волнует, шлюшка. Ты достаточно кончила для одной ночи.
Мир вращается по кругу, когда он снова переворачивает меня. Я задыхаюсь от боли, когда мои горящие ягодицы касаются земли.
Я чувствую тень над собой и широко открываю глаза, когда он садится на меня верхом, колени по обе стороны от моих висков, и смотрит на меня через жуткую маску.
Ткань его джинсов царапает мои горячие, опухшие щеки. Кейн держит свой твердый член напряженной рукой, на которой выпирают вены.
— Открой свой гребаный рот.
Я моргаю, все еще дезориентированная, лишенная сил. Я настолько истощена, измучена и полна сексуальной неудовлетворенности, что удивляюсь, почему еще не потеряла сознание.
Когда я не подчиняюсь, он хватает меня за волосы, резко поднимает голову и ударяет меня по рту нижней частью своего члена. А потом кончает мне на лицо, его сперма образует липкую пену на моих глазах, носу, щеках, губах.
Везде.
Он продолжает смотреть на меня, пока пачкает мне лицо, и я вижу только его размытое изображение.
— Какая грязная, маленькая шлюшка.
Я чувствую его вкус на языке, когда наши глаза встречаются.
Его взгляд настолько бесчувственный, что я задаюсь вопросом, есть ли в нем хоть капля тепла. Если бы он не испачкал мое лицо спермой, я бы начала думать, что он робот, которому не понравилось то, что только что произошло.
— Ты могла быть шлюхой получше, — говорит он тоном, столь же отстраненным, как его взгляд, вставая и убирая член в штаны. — Если все еще способна ходить, то тебе в дверь слева.
Когда он проходит через дверь, я с ужасом смотрю на мигающий красный свет над головой.
Я совершенно забыла, что здесь есть камера.
Какие-то больные извращенцы все это время смотрели, как меня унижают.
Глава 7 Далия
Кейн ушел.
И после этого камера перестала мигать красным.
Вскоре он вернулся и бросил мне на голову пальто — черное кожаное с латунными пуговицами, как у охранников снаружи.
Затем он исчез в темноте, не оглянувшись на меня, как будто я вызвала у него отвращение.
После того, как он меня трахнул.
После того, как он использовал меня для своего удовольствия.
Эта мысль унизительнее, чем тот факт, что я пережила самый жестокий секс в своей жизни перед камерой. И кончила так сильно, что даже сквиртанула.
Мне нужно на терапию. Если бы я только могла себе ее позволить.
Я двигаюсь скованно и механически, прижимая к лицу разорванную рубашку, которая царапает кожу, как наждачка. Поднимаю самый чистый кусок ткани и протаскиваю его между ног.
Синяки, которые он оставил на моих бедрах и ягодицах, пульсируют, излучая жар. Острая, жгучая боль пронзает меня при каждом небольшом движении. Чувство его присутствия внутри меня такое первобытное, живое, как будто мое тело разорвано и заполнено крошечными невидимыми осколками его тела.
Мои напряженные мышцы сопротивляются, когда я подтягиваю джинсы, влезаю в кроссовки, надеваю огромное пальто и застегиваю ремень на талии.
Оно пахнет Кейном. Лесом и загадкой.
Сначала очаровывает, но стоит вдохнуть аромат поглубже, и он станет вашим дьяволом.
Поделом мне за то, что я сначала пыталась сделать из него человека, хотя точно знала, к какой организации он принадлежит.
Я думала, что он самый безобидный член этой проклятой организации, но, видимо, я была слепа.
С этого момента Кейн, как и все остальные в «Венкоре», мой враг.
— Поздравляю, мисс Торн, — раздался над головой приятный голос. — Вы доказали свою ментальную и физическую стойкость и, следовательно, заслужили право стать членом «Венкора», но на испытательный срок. Отныне вы должны выполнять любое задание, которое поручит вам Старший член организации. Откажетесь — будете изгнаны. Три подряд невыполненных задания приведут к вашему исключению и лишению всех привилегий. Ваша судьба связана со Старшим членом, который привел вас в организацию. Если он отказывается от вас, вы выбываете из игры. Разглашение секретов «Венкора» или того, что происходит на его посвящении или собраниях, будет стоить вам жизни. Сейчас вы пройдете церемонию вхождения в круг членов организации.
По сигналу дверь слева от меня открывается, и я на секунду замираю, прежде чем войти. Я стараюсь идти нормально, но это невозможно. При каждом движении между ног взрывается мучительная боль, и мне трудно дышать, не говоря уже о ходьбе.
Стены комнаты сложены из неровных камней, а потолок имеет форму купола, украшенного жутким изображением жестокой борьбы черной змеи и большого ворона.
Просторное помещение не такое темное, как туннель, но и светлым его не назовешь. Пять человек стоят в кругу посередине, держа в руках в кожаных перчатках зажженные факелы.
Они одеты в длинные черные плащи, поэтому мне трудно определить их пол. Их лица закрыты масками, такими же, как у Кейна. В свете танцующего огня змеиные и когтевидные детали выглядят чудовищно.
Мысль о том, что эти извращенцы смотрели, как Кейн трахал меня до полусмерти, вызывает у меня физическую тошноту.
Мои руки дрожат, и я подумываю развернуться и убежать как можно дальше.
Но не делаю этого.
Не после всего, что я пережила, чтобы добраться сюда.
Два члена организации, одетые в плащи, расступаются, открывая проход внутрь круга. Я воспринимаю это как приглашение войти.
Как только я оказываюсь внутри, за моей спиной появляется удушающее присутствие. Один — или несколько — человек в плаще смотрит на меня через крошечные глазки маски, но я все равно поворачиваюсь, чтобы посмотреть на того, кто стоит за мной.
Надо мной возвышается высокая тень, в левой руке в перчатке она держит серебряный кубок, украшенный извивающимися змеями. Правая же рука обнажена, на ее тыльной стороне выделяются вены, а на указательном пальце — черное кольцо.
Кейн.
Не знаю, что о мне говорит тот факт, что я узнала его по одной лишь руке, несмотря на то что он полностью одет в плащ и маску.
Он, должно быть, также вошел в круг за мной, потому что вокруг нас все еще стоит пять человек.
Пульсация между бедрами усиливается, и я не уверена, вызвана ли она отвращением к тому, что он заставил меня пережить, или чем-то совсем другим.
Кейн кладет правую руку мне на голову. Она грубая, большая и заставляет мое сердце биться быстрее.
Как раз когда я думаю, что он, вероятно, раздавит мне череп, он с силой толкает меня вниз.
— На колени.
Эти единственные два слова не подлежат обсуждению, и я сгибаю колени, медленно опускаясь на землю — не то чтобы у меня был выбор.
Я только надеюсь, что это не очередной сексуальный акт эксгибиционизма. Не думаю, что смогу сделать это перед столькими людьми. Черт, мне все еще тошно от осознания, что эти люди наблюдали за моим падением через камеру.
— Повторяй за мной, — голос Кейна звучит так холодно, что у меня застыла кровь в жилах. — Я отдаю свою душу теням.
Мой указательный палец рисует маленький кружок на большом пальце, и я сглотнула ком в горле, произнося тихим, но уверенным голосом:
— Я отдаю свою душу теням.
Пальцы Кейна впиваются в мою кожу, и я думаю, что он все-таки раздавит мне череп, но он отпускает меня и вытягивает свою большую ладонь передо мной.
— Руку.
Я протягиваю ему левую руку, и он вытаскивает из заднего кармана джинсов черный кинжал и режет мой указательный палец. Порез небольшой, но кровь хлещет из него ручьем, и Кейн набирает ее в кубок.
Затем он режет свой указательный палец, и я с затаенным дыханием наблюдаю, как наша кровь смешивается, словно это сатанинский ритуал.
Кейн окунает свой порезанный палец в кубок, вращает его, а затем рисует кровью на моем лбу, как мне кажется, символ змеи.
Закончив, он бросает кубок на землю, и его громкий звон раздается в тишине. Я смотрю на него и хотя вижу только темные отверстия в маске, я замечаю, как блестят его глаза.
Даже сияют.
Не думаю, что когда-либо видела его глаза такими… возбужденными? Можно ли вообще их таковыми назвать?
Один из окружающих нас мужчин заговорил, и его хриплый голос заполнил пространство вокруг нас.
— Теперь передай ее по кругу, чтобы мы могли кончить ей в рот.
У меня по коже побежали мурашки, и я широко раскрыла глаза.
Я была настолько сосредоточена на мельчайших движениях Кейна, что как-то не заметила других членов организации, окружавших нас.
Мой взгляд ищет его, но только на секунду. Глупую секунду.
Потому что правда ударяет меня как нож в живот. Кейн не на моей стороне.
Никто здесь не на моей стороне.
Смогу ли я опуститься так низко? Даже ради Вайолет, не думаю, что мне хватит сил.
Кейн не реагирует на слова мужчины. Вместо этого он достает из плаща серебряную маску, похожую на маски охранников, и надевает ее мне на лицо.
Он хватает меня за руку и поднимает на ноги так, что я стою лицом к нему. Его грудь на мгновение касается моей, горячая и твердая, как стена.
— Не заинтересован, — говорит он своим обычным бесстрастным тоном, но мне кажется, что под ним проскальзывает напряжение.
— Тогда трахни ее в рот на наших глазах, — с насмешливым тоном говорит один из других мужчин вокруг нас, одетый в плащ.
Это… Престон?
— Все равно не заинтересован. Она меня не возбуждает.
Ауч.
Его слова пронзили меня, как кинжал. Это определенно не то, что девушка хочет услышать после того, как ее практически изнасиловал мужчина.
Но, по крайней мере, мне больше не придется подвергаться каким-либо унижениям.
— Ты уверен? — спрашивает кто-то еще женским голосом.