Но не скажу.
На самом деле, я никогда не говорила ей о своих планах, чтобы не волновать ее. Я рассказываю ей только хорошие новости и говорю, что скучаю.
Медсестра, которая ранее сюда заходила, открывает дверь, все еще хмурясь.
— Вы увидели что-нибудь на записях? — спрашиваю я, мое сердце колотится.
— Есть проблема. Камеры в коридоре и лифте каким-то образом были отключены.
Глава 9 Кейн
— Каллахан!
Голос тренера прерывает всю суматоху.
Как обычно, Джуд только что прижал Прайса к борту и уехал с шайбой, как будто это совершенно нормально.
Тренер Слейтер — ветеран игры, родился и вырос в этом городе и является гордым выпускником непревзойденной хоккейной программы Университета Грейстоун.
Он высокий, худощавый, с залысинами и пивным животом. Хотя он строг, его понимание командной гармонии и стиля исполнения на высшем уровне. Он известен тем, что подталкивает игроков к преодолению границ, которые они считают непреодолимыми.
Но только не Джуда.
У этого ублюдка нет границ.
Вместо того, чтобы помочь Прайсу подняться, Джуд злобно смотрит на него за то, что тот осмелился прервать его игру.
Тренер смотрит на него с лавки, его кожа краснеет.
— Я сказал тебе не трогать моих игроков, Каллахан. Прибереги свою разрушительную энергию для других команд.
Джуд пренебрежительно пожимает плечами.
— Я думал, это тренировка, и мы должны играть, как на настоящей игре.
— Ты пропустил часть про минимизацию риска травм?
— Минимизация — это не полное отсутствие.
— Вон со льда. Номер 71, пять минут за задержку соперника.
— Да ладно, здесь не больше двух минут, — спорит с ним Джуд с убийственным выражением лица.
— Вон с моего катка. Сейчас же.
Джуд кривит лицо, направляясь к скамейке штрафников.
Отлично. Теперь мне придется довольствоваться десятью игроками. Иногда Джуд — самый ненадежный человек, которого я когда-либо встречал.
Когда его мозг работает, он творит чудеса. Когда он позволяет своим импульсам взять верх, он ничем не отличается от неукротимого дикого коня.
Я смотрю, как он сидит, похожий на пойманное животное. В последнее время он ведет себя странно. И под странно я имею в виду, что с ним трудно справиться.
Даже мои безупречные навыки сдерживания не помогают.
Такого не было за все время, что я его знаю.
А мы знакомы всю жизнь.
— Готов быть похороненным подо льдом, Девенпорт? — спрашивает Престон, капитан и лидер команды Б, перед началом игры в зоне атаки. — Без правого нападающего твоя команда бесполезна.
Я не спускаю глаз с шайбы.
Престон может быть мастером в том, чтобы давить на слабые места, но это только потому, что он считает своей миссией использовать слабости своих противников. Он эксперт в изучении человеческой натуры и подборе точных слов, которые выведут соперника из себя. Его сбивали с ног и бросали на землю больше раз, чем я могу сосчитать, но он часто выходит из этого с улыбкой, слегка провокационной, в то время как Джуд впадает в ярость и начинает драку.
Так было с тех пор, как нас отправили в интернат. Кто-то издевался над Престоном, потому что он был худощавым и слабым, а Джуд их всех уничтожал. Иногда с моей помощью.
Я же предпочитал превращать их жизнь в ад, не пошевелив и пальцем.
Когда мы выросли, Престон избавился от своей детской слабости, но не от враждебного поведения.
Оно стало в десять раз хуже.
Жаль его, правда. У меня нет слабостей, которыми он мог бы воспользоваться, поэтому его методы на меня не действуют. Его слова — просто белый шум.
Я отбираю шайбу и сравниваю счет. Тренер кричит указания защитникам Престона, звуча так, будто хочет их задушить.
Несмотря на все мои попытки минимизировать ущерб, сильная игра команды Б дает им преимущество, от которого я не могу избавиться. К тому времени, когда Джуд возвращается, нам с трудом удается удержать ничью.
Он играет как сукин сын и едва не получает еще один штраф за безрассудную игру.
В конце концов мы выигрываем, но тренер читает нам лекцию о том, что мы должны быть ответственными на льду, прежде чем отпускает нас в душ.
— У меня есть идея, как решить проблему с Каллаханом, — шепчет мне Престон, когда я выхожу из душа, обернувшись полотенцем, и направляюсь к шкафчикам.
Престон уже закончил принимать душ, переоделся в джинсы, белую футболку и бомбер «Гадюк» и сейчас причесывает свои золотистые волосы назад гребнем. Каждая прядь лежит идеально.
Я открываю шкафчик, бросаю полотенце, надеваю боксеры и спортивные штаны.
— Мы не можем сломать ему ноги.
— Но это избавит нас от его идиотизма.
— Нет, — все еще не глядя на него, я роюсь в сумке в поисках толстовки, а затем натягиваю ее через голову.
Престон прислоняется спиной к шкафчику рядом с моим, его взгляд становится ледяным, и его легкое настроение меняется так быстро, как будто его и не было. Он — типичный пример АСРЛ[3]. У него диагностировали{1} социопатию, биполярное расстройство и целый ряд других психических проблем. Ходят слухи, что он убил свою мать. Этот факт никто, кроме него самого, не может ни подтвердить, ни опровергнуть.
Престон имеет репутацию принца на белом коне. Сердцеед с золотистыми волосами и ярко-зелеными глазами. Он любит девушек и трахает все, что носит юбку и готово подавиться его членом.
Но Престон, как и все мы, мастер в поддержании имиджа. Возможно, среди нас он в этом лучший. Потому что за личностью сердцееда скрывается монстр, который любит смотреть, как страдают другие. Хотя он редко позволяет себе поддаваться насилию, его возбуждает вид крови и пустых глаз.
Всякий раз, когда у нас были задания устранить потенциальных врагов «Венкора», я убивал их с помощью глушителя. Джуд обычно забивал их до смерти, что было грязно и не к месту. Престон же старался растянуть процесс на как можно дольше. С помощью ножа.
Он также очень презирает тех, кто разрушает его планы и надежды, и становится чертовски сумасшедшим, когда дела идут не так, как ему хочется. Он не импульсивен, как Джуд, но он смертельно опасен.
Я чувствую тонкое изменение в его тоне, даже когда он улыбается.
— Я не позволю этому куску дерьма саботировать мою игру против «Стантовских Волков», так что если ты не сделаешь с ним что-нибудь, это сделаю я.
— Нашу игру.
— Что?
— Это не твоя игра против «Волков». Это наша игра. И можешь не мечтать о победе без Каллахана. Он не зря считается самым сильным правым нападающим в лиге.
— Ты обо мне говоришь? — Джуд выходит из душа без полотенца, демонстрируя свои шрамы и многочисленные татуировки.
Ему никогда не было важно, что о нем думают другие или как на него смотрят члены другой команды. Он просто носит свое кровавое прошлое как знак отличия.
В этом и заключается разница между Джудом и мной. Он демонстрирует все, что с ним произошло. А я — нет.
— Армстронг предложил сломать тебе ноги, чтобы ты не испортил наши предстоящие игры, особенно матч против «Волков».
Я с силой захлопываю шкафчик. Пора на мою обычную утреннюю пробежку перед первым уроком.
— Я выбью тебе зубы, — Джуд встает перед Престоном.
Тот смеется и похлопывает его по плечу.
— Шучу. Просто шучу, здоровяк.
— Ага. Тронь меня, и твоя жизнь оборвется в какой-нибудь ужасной аварии.
— Да ну? — Престон широко улыбается. — Хочешь поспорить на следующую игру?
— Никаких споров, — я смотрю на Джуда. — Либо ты разберешься с тем, что творится у тебя в голове, либо я позабочусь о том, чтобы тебя отстранили от всех игр.
Он злобно смотрит на меня, сжимая челюсти, но я ухожу, не давая ему возможности ответить.
Может, мы и выросли вместе, но это не значит, что между нами не бывает стычек.
Особенно между Джудом и Престоном. В одну минуту они защищают друг друга, а в следующую — готовы убить.
Поскольку наши семьи являются основателями города, наши роды часто сражаются за господство.
Нас учили не доверять друг другу и что война — это вопрос времени, а не возможности. Сейчас мы равны, но кто знает, что будет в будущем?
Кто знает, не будем ли мы сражаться друг против друга за власть?
Хотя мы и не можем нанести серьезный ущерб друг другу, не после того, как заключили договор, когда нас отправили в эту кошмарную школу-интернат.
Мы трое против всего мира, а не наоборот.
Но сейчас это не моя проблема.
Моя задача — победить. Сохранить команду в целости и сохранности и контролировать гребаного Джуда и тикающую бомбу в виде Престона.
Я верю, что он достаточно умен, чтобы не вляпаться в неприятности, но почему-то мне кажется, что он в какой-то момент по полной облажается.
И мне придется за ним убирать. Как обычно.
Я всегда был рациональным, спокойным, надежным Кейном. Ничто не может вывести меня из себя или пошатнуть мои убеждения.
Мой отец позаботился об этом.
Теперь я всего лишь оружие в руках его и организации. По крайней мере, так он думает.
Пока что.
Престон догоняет меня, ударяется плечом о мое сзади, затем наклоняет голову и шепчет:
— А давай его отравим?
— Нет.
— Только на время.
— Нет.
— Выслушай меня. Ты знаешь о новом препарате, который разрабатывает его семья? Он был бы идеальным подопытным кроликом.
— Нет.
— Ладно. Тогда давай похитим его и выбросим на каком-нибудь острове.
— Нет.
— Запрем его?
— Он просто разгромит все и сбежит.
— Это правда. Хм. А как насчет… — он отбрасывает эту мысль и толкает меня локтем.
Я поднимаю голову и замираю, левый указательный палец дергается на бедре.
У стены у входа в арену в крошечных шортах и огромной толстовке стоит заноза в моей, блять, заднице.
— Ну, привет-привет, — Престон скользит к ней, демонстрируя свою очаровательную улыбку. — Даллас, верно.