Если и кого-то я должна бояться больше всего, то это его.
Он смотрит на меня ледяным, расчетливым взглядом, как будто я насекомое, которое он собирается раздавить.
— Сейчас, — Престон улыбается, и его улыбка полна злобы. — Не пугай Далтон. Я ее еще не трахнул.
— А как насчет того, чтобы сделать это здесь и сейчас? — говорит Изабелла с улыбкой гадюки, поглаживая руку Кейна. — Для нее не впервые показывать на глазах у всего мира, какая она шлюха.
— Я с удовольствием присоединюсь, — говорит Гэвин глубоким голосом. — Интересно, что же сделало ее такой аппетитной, что Девенпорт отказался делиться?
У меня слезятся глаза, но я чувствую, что все, что я попытаюсь сказать, закончится задыхающимся рыданием, поэтому я кусаю губу и молчу.
Они все равно не послушают мне. Я должна поберечь силы, чтобы иметь возможность бороться и сбежать.
Кейн встает, заставляя Изабеллу убрать с него свои когти.
Он не смотрит на меня, спокойно, но решительно кладет руку на плечо Гэвина и отталкивает его.
Я делаю несколько глубоких вдохов и, обнимая сумку, с трудом вставая на ноги.
Но прежде чем я успеваю сделать еще один шаг, Гэвин хватает меня за руку и улыбается.
— Давай, Кейн. Ты уже попользовался этой сучкой. Пора делиться.
Моя рука болит от его сильной хватки, и чем сильнее я вырываюсь, тем сильнее он ее сжимает. Мне начинает казаться, что он сломает мне руку, но затем тяжесть его ладони исчезает.
Кейн хватает руку Гэвина и выкручивает ее за спину, вставая позади него. Благодаря разнице в росте он возвышается над ним и говорит низким голосом, близко к его лицу.
— То, что я использую, принадлежит только мне. Я не делюсь своими игрушками. Ясно?
— Блять! Отпусти. Ты сломаешь мне руку.
— После этого на очереди твой член.
— Девенпорт, — Престон подходит к нему. — Он наш вратарь.
— И наш вратарь должен знать свое гребаное место, не так ли?
Его слова спокойны. Настолько спокойны, что от них мурашки бегут по коже.
Изабелла скривила лицо в уродливой гримасе и бросилась к брату.
— Кейн, отпусти его! Зачем ты делаешь Гэву больно из-за этой сучки? Она даже не…
— Заткнись, Изабелла, — его слова звучат глубоко и окончательно.
Забудьте об Изабелле, даже я вздрагиваю, надеясь найти дыру, в которой можно спрятаться.
— Вон, — приказывает он, бросая Гэвина на Престона. — Все вон. Сейчас же.
Подруги Изабеллы выбегают из комнаты, как будто у них задницы в огне. Гэвин, Джуд и Престон следуют за ними.
Изабелла остается позади, ее лицо красное, дыхание прерывистое.
Он просто смотрит на нее со своим характерным невозмутимым выражением лица, которое может сокрушить горы.
— Ждешь сопровождения?
— Ты не можешь быть серьезен! — она указывает пальцем в мою сторону. — Она посторонняя. Эта сучка, блять, посторонняя!
— Еще раз назовешь ее сучкой, и я отрежу тебе язык.
Я вздрагиваю. Снова. Как будто меня ударило молнией.
Изабелла дрожит всем телом, едва держась на ногах, но, бросив на меня последний яростный взгляд, выбегает из комнаты.
Все, и я имею в виду всех, кто ушел, перед тем как выйти, посмотрели на Кейна, как на инопланетянина.
Несмотря на их отсутствие, в комнате царит напряженная атмосфера. Черт, сейчас здесь даже более душно, чем когда они все были здесь.
Мой инстинкт самосохранения срабатывает, и я медленно ползу к двери. Чем раньше я уйду отсюда, тем лучше.
Я не собиралась сегодня вечером разбираться с этой стороной Кейна. Независимо от того, что это за сторона.
В тот момент, когда я открываю дверь, рука с силой захлопывает ее сзади, и удушающее тепло охватывает мою спину, а глубокий голос Кейна наполняет мои уши.
— Куда это ты собралась?
Глава 11
Далия
Мои ногти впиваются в лямку сумки.
Зубы вонзаются в нижнюю губу.
И я без конца рисую круги по большому пальцу в попытке нормально дышать.
Вдох.
Выдох.
Ты знаешь, как дышать. Вспомни, как дышать.
Но никакие успокаивающие движения не рассеивают напряжение, оседающее в моем желудке.
— Я просто ухожу, — говорю я четко, хотя голос у меня низкий. — Разве ты не просил всех уйти?
— Не тебя.
Мое сердце подпрыгивает, и я очень, очень ненавижу реакцию моего тела на его слова.
Нет. На его голос.
Грубый, низкий, и настолько близкий, что я чувствую вибрацию его груди у своей спины.
Он даже не кричит, но все равно звучит властно. У него впечатляюще монотонный голос, который никогда не повышается и не понижается. Но, возможно, именно поэтому он так пугает.
Я была свидетелем того, на что способен Кейн, поэтому его спокойный, благодушный образ теперь не интригует, а тревожит.
Поскольку его рука находится над моей головой на двери, блокируя мне выход, я понимаю, что сбежать не получится. Проведя последний круг по большому пальцу, я разворачиваюсь.
Он близко.
Так близко, что его грудь нависает над моей.
Так близко, что я чувствую запах алкоголя и мяты, исходящий от его губ.
Так близко, что я вижу темные круги вокруг его морозно-голубых глаз.
Настолько нечеловечески близко, что я охвачена теплом, исходящим от его тела, словно вратами в ад.
Настолько тревожно близко, что мои ноги сжимаются из-за странной потребности защитить себя.
И самая раздражающая часть в том, что я не могу прочесть выражение его лица.
Или его отсутствие.
Как чистый лист, его лицо бесстрастно, а глаза пусты, будто ему скучно от всего происходящего.
Интересно, у него такое же выражение лица во время секса?
Нет.
Какого черта я думаю о Кейне и сексе?
Я поднимаю подбородок.
— Чего ты хочешь?
— Чего ты хочешь? — его ноздри раздуваются, тон становится жестким, авторитарным и твердым.
— Я? Это ты меня здесь запер.
— А ты постоянно продолжаешь передо мной появляться. Снова и снова. Несмотря на мои ясные предупреждения. Так скажи мне, Далия, у тебя отсутствует инстинкт самосохранения, или у тебя извращенный фетиш на раннюю смерть?
— Я не собиралась появляться перед тобой сегодня вечером.
— Поэтому ты решила прийти на вечеринку в честь победы моей команды? Или почему ты совала нос в дела, которые тебя не касаются?
— Я не хотела здесь быть. Меня пригласила подруга.
— И ты должна была отказаться от ее приглашения, — он сокращает расстояние между нами, и его грудь касается моих внезапно затвердевших сосков. — Но ты не умеешь отказываться от приглашений, верно? Ты попадаешь в неприятности, просто существуя.
— Не оскорбляй меня.
Не знаю, как мои слова звучат связно, когда я тону в его запахе. Когда его простое прикосновение заставляет меня буквально порхать.
Но я стою.
Здесь.
Лицом к нему.
Как бы глупо это ни звучало.
Я просто никогда не умела терпеть унижения в свой адрес. Часто это втягивало меня в неприятности, с которыми я не могла справиться, но я отказываюсь, чтобы со мной так обращались.
Кейн смотрит на меня сверху вниз, в его глазах появляется насмешливый блеск.
— Или что? Предложишь свои услуги кому-нибудь другому?
Я поднимаю руку и ударяю его.
Ладонь щиплет, и я сразу понимаю, что облажалась.
Поэтому, когда он поднимает руку, я закрываю глаза, готовясь к удару. Я почти забыла о его словах, что если я причиню ему боль, он причинит боль в ответ. Пощады не будет.
Я готовлюсь к удару, но вместо этого его пальцы мягко касаются моего подбородка. Я медленно открываю глаза и приоткрываю губы.
Кейн сжимает мою челюсть, как он делал это в лесу. Его большой и указательный пальцы растягиваются по коже, сжимая ее ровно настолько, чтобы удерживать меня на месте.
Он изучает мое лицо с полным очарованием, будто никогда раньше меня не видел.
Будто я инопланетное существо, которое он пытается разгадать.
— Почему ты меня ударила? — спрашивает он, гладя меня по щеке, что выглядит как ласковый жест, но на самом деле сжимает мои мышцы.
— Потому что ты меня оскорбил, — шепчу я, цепляясь за свою глупую гордость.
— Ты ударяешь каждого, кто тебя оскорбляет?
— Если у меня есть такая возможность, то да.
— Ты не ударила Гэвина и Изабеллу, когда они назвали тебя сучкой.
— У меня не было шанса, так как ты их выгнал.
— И ты ударишь их, если я позову их обратно?
Я поджимаю губы.
— Нет, — заявляет он, как будто это само собой разумеющееся. — А знаешь почему?
— Потому что Гэвин сильнее меня и может меня убить?
— Я тоже могу тебя убить, но это тебя не останавливает. Хочешь знать, что я думаю о настоящей причине твоих действий?
— Нет.
— А я все равно скажу. Их слова тебя не задели. А мои — да, — он проводит большим пальцем по моей нижней губе, вперед-назад, вперед-назад, как проклятие. — Интересно.
— Это неправда, — его большой палец касается моих губ и зубов, и он наблюдает за этим движением.
Меня больше удивляет, насколько фальшиво мои слова звучат даже для моих собственных ушей.
Глаза Кейна прикованы к моим губам, наблюдая с напряженным вниманием, будто он решает математическую задачу.
Мои губы дрожат, несмотря на мои попытки оставаться спокойной.
— Не надо, — его голос становится глубже, отчего по моей коже бегут мурашки.
— Не надо что?
— Не искушай меня.
— Я ничего не делаю.
— Ты дрожишь.
— Дрожу?
— Я же говорил, разве нет? Твой страх меня возбуждает.
Он просовывает свою ногу между моих, заставляя меня раздвинуть ранее сжатые бедра. Мои глаза расширяются от ощущения его очень толстого и твердого члена, горячего и тяжелого на моей обнаженной коже.
Воспоминания о том, как меня трахал этот самый член, заставляют вздрогнуть. Неважно, как давно это было. Мое тело оживает при одной только мысли об этом.
В ту ночь, после того как он предупредил меня в лесу, мне приснился сон, как он трахает меня у дерева, и я проснулась с рукой, засунутой между моими мокрыми бедрами. Я сразу же приняла холодный душ и пообещала себе найти другой способ и больше не приближаться к Кейну.