Далия:Во время съемок этого фильма не использовалась ни одна настоящая дырка. По крайней мере, в последние… пару недель. Неудивительно, что ты не такой уж и особенный.
Кейн:Далия.
Далия:Да?
Кейн:Я же просил тебя не соблазнять меня.
Далия:Я просто веду цивилизованную беседу.
Кейн:Ты цивилизованная исключительно, когда молчишь. А это бывает только, когда ты давишься моим членом.
Далия:Ты такой извращенец.
Кейн:Я знаю. Последние пару дней я представлял, как твоя киска сжимает мой член, а ты кричишь и плачешь. Я хочу снова увидеть твои слезы.
Моя рука дрожит, сжимая телефон. Этот… больной ублюдок.
Далия:Ни за что. Я не люблю боль.
Кейн:Сомнительно. В любом случае, приходи завтра на игру. Я пришлю тебе билет.
Далия:Зачем?
Кейн:Я думал, ты моя фанатка, разве нет?
Далия:Может, я передумала.
Кейн:Мило, что ты думаешь, что у тебя есть возможность передумать.
Далия:Люди постоянно меняют свое мнение.
Кейн:Будь на игре.
Затем он отправляет билет на место в самом первом ряду. Я никогда не сидела в первом ряду на каком-либо матче, не говоря уже о игре такой популярной команды, как «Гадюки».
Не то чтобы я собиралась выполнять его приказ и пойти туда только потому, что он мне сказал.
Я все равно пришла.
Неважно, насколько я презираю отношение Кейна на личном уровне.
Мне все еще нужно, чтобы он доверял мне и позволил мне стать ближе.
Я даже купила его джерси в магазине сувениров и с презрением посмотрела на себя.
Сегодняшний матч против «Черных Ястребов», одной из самых сильных команд лиги и действующего чемпиона Мичигана.
Арена «Гадюки» забита людьми, которые с замиранием сердца ждут, когда два титана вступят в схватку. Каждый раз, когда происходит столкновение, они взрываются несдерживаемым восторгом.
Каток пульсирует жизнью, рев толпы вибрирует в воздухе, как электрический гул, который проникает в кости.
Холодный воздух кусает кожу, даже сквозь несколько слоев одежды. Как и все остальные, я не отрываю взгляда от игры. Резкий стук коньков, разрезающих лед, глухой звук столкновений тел — все это сливается в хаотичную симфонию силы и насилия.
Однако мне интересна не игра.
Я больше сосредоточена на человеке, который властвует на льду, как воин.
Кейн.
И я понимаю, что его манера игры точно отражает его характер. Он движется, как хищник, рассчитывая каждое движение со смертельной точностью. Его высокая фигура проносится между противниками, а ледяные голубые глаза не отрываются от шайбы.
В его манере игры есть что-то особенное, его присутствие настолько магнетическое, что его невозможно игнорировать. Его коньки, скользящие по льду, как нож, пронзают мои органы чувств. Холодная резкость его движений разрезает воздух, заставляя мое сердце биться чаще.
Шайба скользит по льду, и Кейн хватает ее. Его клюшка соединяется с шайбой одним плавным движением, которое приводит толпу в восторг. Даже я наклоняюсь вперед на своем сиденье. Каждый мускул его тела кажется настроенным на игру, то, как он владеет льдом, его контроль — это опьяняет.
Нет. Ужасает.
В нем есть спокойствие, авторитетность, контрастирующая с хаосом игры. Каждое его движение — это проявление скрытой силы. Наконец он делает бросок, и это идеальный удар, шайба с резким хлопком влетает в ворота, приводя толпу в восторг.
Кейн не реагирует. Его лицо остается нечитаемым, холодным, он возвращается на центр льда, не обращая внимания на овации.
Мне кажется, он бросает взгляд в мою сторону, но это мимолетно и, вероятно, плод моего воображения.
— Мы снова встретились, Далия.
Низкий, тревожно злобный голос заставляет меня нервничать. Я была так сосредоточена на Кейне, что не обращала внимания на окружающих и не заметила, как ко мне подошло олицетворение демона.
— Что ты здесь делаешь, Маркус? — говорю я, перекрикивая шум толпы.
Он садится рядом со мной, хотя я клянусь, что еще десять минут назад на этом месте сидела пожилая дама. Я подумываю пересесть, но арена забита людьми.
— Это так ты меня приветствуешь, милая?
— Я не твоя милая, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы.
Он улыбается, но эта улыбка скорее хищная.
Маркус Осборн — тревожное явление, хаотичная энергия, с трудом сдерживаемая его высоким, худощавым телом. Его угловатое лицо острое, с высокими скулами и челюстью, которая могла бы разрезать стекло, но именно его глаза раскрывают всю глубину его жестокости. Его темные, почти черные зрачки холодны и пусты, но в них мелькает дикость, как буря, которая постоянно назревает.
Тонкий шрам пересекает его правую бровь, постоянно напоминая о насилии, которое он терпит и причиняет. Его губы, часто сжатые в жестокой улыбке, намекают на то, что он наслаждается причиняемой болью и получает удовольствие от того, что доводит других до предела.
Как он когда-то сделал со мной.
— Поэтому ты надела джерси Девенпорта? Ты точно знаешь, как подняться по карьерной лестнице.
— То, что я делаю со своей жизнью, не твое дело.
— Я знаю. Просто разочарован твоим жизненным выбором.
— Который все равно лучше того, который предлагал мне ты.
Он улыбается, но ничего не говорит.
Я замечаю синяки на его костяшках пальцев. Хотя Маркус не такой массивный, как Джуд, он подтянут и мускулист, и ему не привыкать к физическим стычкам, ведь его любимый способ общения — кулаки, а то и хуже.
Он просто источник неприятностей.
Я рисую круги на большом пальце.
— Что ты здесь делаешь?
— Смотрю игру. Как и ты.
— И все?
— Да. «Гадюки» и «Черные Ястребы» — наши соперники, не забыла? Или уже не помнишь, откуда ты родом, когда сдружилась с богатыми мальчиками?
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент стекло передо мной сотрясается от сильного удара.
Мои глаза расширяются, сталкиваясь с глазами Кейна. Он так сильно толкнул игрока «Черных Ястребов», что я удивлена, как борта не разлетелись на куски.
Он на мгновение удерживает мой взгляд. Холодный, бесстрастный — но в нем что-то мелькает. Что-то темное и интенсивное, что заставляет меня застыть на месте.
Кейн выскакивает вперед, возобновляя быструю игру.
— Хм, — Маркус почесал подбородок, наблюдая за мной. — Интересно.
— Что ты имеешь в виду?
— Девенпорт не играет в жесткой манере. Обычно он очень точен и играет чисто. Должен сказать, мне нравится эта его версия.
Я нахмурилась, но не успела обдумать слова Маркуса, как он махнул рукой в сторону катка и прошептал что-то, чего я не успела разобрать.
Когда я следую за его взглядом, я замечаю, как Престон на долю секунды бросает на нас гневный взгляд, прежде чем уехать с шайбой.
Престон — тень на льду. Он не сталкивается и не дерется, но его присутствие все равно ощущается. В его движениях есть плавность, непринужденная грация, с которой он перемещается по катку, с легкостью проходя между игроками. Он не громкий и не агрессивный, но его стиль смертельно точен. Каждый пас и каждый ход стратегически выверен, как будто он думает на пять шагов впереди всех.
В то время как Джуд с силой врезается в игроков соперника, отбрасывая их на борт, Престон избегает этого любой ценой.
— Эй, Маркус?
— Хм? — говорит он, не отрывая расчетливого взгляда от игры.
— Ты знаешь Престона?
Он наклоняет голову в мою сторону, слегка приподнимая уголок губ.
— К чему вопрос? Он сказал, что знает меня?
— Нет. Но он невзлюбил меня с тех пор, как узнал, что мы когда-то были вместе.
Медленная, злобная улыбка растягивает его губы.
— Неужели?
— Да. Что ты ему сделал?
— Я? Ничего.
— Хочешь, чтобы я поверила, что его ненависть к тебе появилась сама собой?
— О, причина есть. Он не может меня победить или вывести из себя, какую бы тактику ни использовал. И это его бесит. А мне нравится видеть, как маленький принц выходит из себя.
— Ты уверен, что это все?
— А что еще может быть? Такие люди, как мы, не вращаются в их кругах, милая, — все его юмор исчезает. — Ты сама все поймешь со временем.
После этого он замолкает, сосредоточившись на катке.
Я тоже отвлекаюсь, когда игра превращается в настоящую войну. Жестокое столкновение силы и стратегии.
На протяжении всего этого времени Кейн держит меня в плену. Даже в хаосе он сохраняет абсолютный контроль, и то, как он владеет льдом, завораживает. Каждое его движение проходит по моему телу, напоминая мне, насколько опасно близко я собираюсь подойти к человеку, который должен меня пугать.
И чем больше я смотрю на него, тем сильнее становится мое чувство тревоги.
Какое воспитание получил Кейн, что оно превратило его в настоящую ледяную машину? Возможно ли вообще, чтобы кто-то был настолько технически совершенен? Не знаю, может, это потому, что я только недавно начала интересоваться хоккеем, но я не видела, чтобы он совершал какие-либо ошибки.
После того как игра заканчивается в пользу «Гадюк» — с трудом — игроки катятся к скамейке, а затем в раздевалку.
Кейн следует за ними, положив руку на шею Престона и говоря ему что-то на ухо, но меня он не замечает.
В начале игры, как только он вышел на лед, он первым делом посмотрел на меня. Мне даже показалось, что я увидела выражение удовлетворения на его лице.
Но сейчас он уходит с катка, не оглядываясь.
Мое сердце сжимается.
Зачем он просил меня прийти на его игру, если собирался так холодно со мной обращаться? Это еще одна уловка?
Когда арена начинает пустеть, а зрители оживленно разговаривают, мы с Маркусом продолжаем сидеть на своих местах.
Он, похоже, никуда не торопится, но я не хочу продолжать сидеть ряд