Мой пульс учащается, все тело пробуждается в ответ.
Его дыхание ровное, едва заметно в воздухе. Каждый выдох медленный, размеренный, скользит по моей коже, как его рука.
Несмотря на холод вокруг, его дыхание теплое, но в то же время кажется предупреждением — слишком тихое, слишком спокойное, как будто он скрывает что-то темное под поверхностью.
— Кейн? — шепчу я.
— Тише… — он сжимает мою талию. — Пора проверить, действительно ли ты этого хочешь, Далия.
— Как…?
— Беги, — рычит он, и это слово скользит по моей коже, как шелк, низкий и опасный.
Он отпускает меня, и я спотыкаюсь, поскользнувшись каблуками на траве.
Я оборачиваюсь и едва разглядываю его тень в темноте, высокую и скрытую в ночи.
— Три, — его голос резкий, он ударяет по моей коже, как хлыст.
Я делаю шаг назад, сердце колотится в ушах.
Это безумие.
— Два.
Я поворачиваюсь вперед, и перед глазами все затуманивается от адреналина.
Почему я этого хочу?
— Один.
Я кричу, поднимаю платье, сбрасываю туфли и делаю то, что он приказал.
Бегу.
Глава 18
Далия
Я дышу короткими рывками.
Холодная земля обжигает мои ноги.
Воздух душит мои горящие легкие.
Но я не останавливаюсь.
Не могу.
Мокрая трава скользит под ногами, и каждый раз, когда моя кожа касается влажной земли, по моим костям пробегает дрожь. Но я ускоряюсь, сердце колотится в груди. Лабиринт возвышается надо мной, его высокие стены из живых изгородей поглощают меня целиком, когда я погружаюсь все глубже в темноту.
Густой ночной воздух обволакивает меня, как удушающая петля. Я с трудом вдыхаю воздух, а ветки царапают мне руки, цепляясь за ткань платья.
Я слышу шуршание листьев за спиной. По спине пробегает острый холод.
Он близко.
Я чувствую его вместе с биением своего сердца.
Слышу его среди гула в ушах.
Это тихое, устойчивое присутствие преследует меня в темноте. Иногда ясное, иногда слабое, как будто он играет со мной.
И он на самом деле играет со мной.
Он ясно сказал, что я его игрушка.
Теперь, если бы мое нутро не превращалось в месиво при мысли о том, что меня преследуют, было бы здорово.
Я пытаюсь сосредоточиться на пути вперед, но звук его спокойных, контролируемых шагов продолжает тянуть меня назад. Острые ощущения от осознания, что он там, всего в шаге позади, перемешиваются со страхом в груди. Разум подсказывает мне бежать, но есть еще что-то.
Что-то более мрачное.
Часть меня, которая хочет замедлиться.
Эта больная, извращенная часть хочет, чтобы он меня поймал.
Земля под ногами разъезжается, мокрая трава скользит под моими босыми ступнями. Я спотыкаюсь, тело наклоняется вперед, и колени ударяются о твердую землю.
Острая боль пронзает ноги. Я почти уверена, что поцарапала колени, но это меньшая из моих проблем.
Грохот шагов эхом разносится по воздуху, и я поднимаюсь и снова бегу. Несмотря на затуманенное зрение. Несмотря на острый металлический привкус во рту.
Это вопрос выживания.
А я всегда была хороша в выживании.
Затем я вижу в живой изгороди узкую щель, едва достаточную, чтобы пролезть в нее. Принимая мгновенное решение, я бросаюсь к ней, ломаю ветку и бросаю ее в противоположном направлении так далеко, как могу.
Надеюсь, это отвлечет его.
Я скольжу в узкое пространство, прижимаюсь спиной к шершавым листьям и обнимаю колени.
Ветки впиваются в кожу, но я игнорирую причиняемый дискомфорт. Грудь поднимается и опускается, в ушах стучит, пот покрывает виски и стекает по спине.
Шаги останавливаются.
Густая, угнетающая тишина поглощает меня, и я кусаю губу, пытаясь успокоить дыхание. Но бешеное биение сердца грозит выдать мое местонахождение.
Не говоря уже о том, что воздух настолько холодный, что я боюсь замерзнуть.
На мгновение единственным звуком становится шепот ветра в живой изгороди.
Но я уверена.
Он там.
Где-то в темноте, преследует и наблюдает, как хищник.
Электрическое напряжение в воздухе заставляет мои волосы на затылке встать дыбом.
Он близко. Слишком близко.
Затем я слышу его шаги, уносящие его в противоположном направлении.
О, слава богу.
На мгновение, всего на мгновение, я думаю, что он потерял мой след.
Но прежде чем я успеваю выдохнуть с облегчением, грубая рука обхватывает мою лодыжку.
Громкий крик вырывается из моего горла, когда меня резко вытаскивают, и мое тело скользит по влажной земле, а пальцы хватаются за ветку или что-нибудь еще, за что можно ухватиться.
Мои ногти впиваются в землю, под ними скапливается грязь, я цепляюсь за траву, но она скользит по моим рукам, как вода.
Я верчусь, изо всех сил пинаясь ногами.
На мгновение я действительно верю, что нахожусь в опасности, и борюсь, стремясь нанести как можно больше вреда.
Однако его хватка невероятно сильна, и это еще больше раззадоривает меня.
Мир вращается, когда меня тянут назад, земля подо мной грубая, трава царапает ноги.
Холодный, безжалостный ветер бьет по лицу, но я слышу только его ровное дыхание и его глубокий голос, который шепчет:
— Поймал.
Меня охватывает ошеломляющий ужас и болезненное возбуждение, и я поднимаю дрожащие руки в темноте.
— Кейн… подожди… давай поговорим.
— Не называй меня по имени. Я для тебя никто, — его голос звучит тише, ближе, каждое слово обволакивает меня, как кипящее землетрясение.
Он переворачивает меня с ужасающей легкостью.
Все, что я вижу, — это нависающая в темноте тень его тела — большая, широкая и совершенно устрашающая. В животе пробуждается странный трепет.
Это возбуждение?
Желание?
И то, и другое?
Или что-то большее?
Животное, первобытное чувство пронзило меня, как гром, и во мне закрутилось возбуждающее напряжение.
Кейн раздвинул мои колени и опустился между ними. Последнее, что я видела, был блеск ножа, прежде чем он подцепил мое платье и разрезал его пополам.
Платье, которое было настолько дорогим, что я боялась его надеть.
Он грубо срывает его с меня, как будто оно стоит копейки.
Мой вздох эхом разносится по саду, и я толкаю его в грудь.
— Перестань!
Он решительно отталкивает мою руку и разрезает мой бюстгальтер без бретелек, как масло.
Мои груди выскакивают на свободу, соски еще больше твердеют, когда он грубо сжимает одну из них в своей большой ладони.
— Такая грязная шлюшка. Твое тело создано для того, чтобы я им пользовался. Ты будешь глотать мой член и просить мою сперму, правда?
— Не трогай меня! — я бью его ногой в грудь со всей силы.
Он хватает мою ногу и разрезает трусики, а затем вставляет рукоятку ножа в меня.
Боже. Я вся мокрая.
Я такая мокрая от его грубого обращения, что мне должно быть стыдно.
— Ты думаешь, что можешь со мной бороться? — он дальше проталкивает ее, со злобной ловкостью двигая рукояткой. — Думаешь, что сможешь от меня сбежать?
Моя спина выгибается на мокрой траве, но я все еще пытаюсь сопротивляться ослепляющему удовольствию, нарастающему внутри меня.
Это похоже на потребность.
Болезненную, развратную потребность.
— Ты такая мокрая от перспективы быть использованной. Такая возбужденная и готовая. Ты сжимаешь нож, как будто это мой член, да?
— Ты мне противен, гребаный ублюдок. Отпусти меня! — я поднимаю правую руку и бью его по отвратительной маске.
Он бьет меня другой рукой. Так сильно, что у меня затуманивается зрение, и я думаю, что немного кончила.
О нет.
Нет.
Нет.
Это всего лишь шоу, испытание, и я играю в его игру, чтобы получить то, что хочу.
Я не должна получать от этого такое удовольствие.
Я не должна кончать.
— Подумай дважды, прежде чем открывать свой рот, — он просовывает руку под меня и прижимает палец к моему заднему отверстию, и я напрягаюсь. — Я мог и трахнул бы тебя в задницу без презерватива. М-м-м. Такое ощущение, что эта дырочка еще девственна.
Я вырываюсь и пытаюсь убежать от него, раздвинув ноги, чтобы не порезать бедро ножом, а сердце громко стучит.
— Давай проверим.
В тот момент, когда он вытаскивает нож из меня, я пинаю его и переворачиваюсь, отползая на четвереньках, задыхаясь, как раненое животное.
Я полностью голая, и холод кусает мою теплую кожу, но это не имеет значения.
Я чувствую, будто бегу, спасая свою жизнь.
Будто я в реальной опасности.
Но на самом деле я хочу еще больше спровоцировать его, выпустить зверя и заставить его показать свое истинное лицо.
Хотя бы раз.
Только для меня.
Рука обхватывает мои волосы, и я кричу, когда меня дергают назад, так что я оказываюсь на коленях. Моя спина прижимается к напряженной груди Кейна, его тяжелое дыхание заполняет мои уши.
Впервые он не спокоен. Не уравновешен.
Он далек от самоконтроля.
Он вышел из себя.
— Куда, блять, ты собралась?
— Подальше от тебя, — я откидываю голову назад, несмотря на боль, и плюю на его маску, лживо улыбаясь сквозь зубы. — Твои прикосновения мне противны.
— Неужели? — пока он все еще держит меня за волосы, я чувствую, как его правая рука движется за моей спиной, и слышу, как расстегивается ремень, и этот звук эхом разносится в пугающей тишине.
— Да. Ты больной ублюдок, к которому я бы дважды не прикоснулась, — мой голос дрожит, несмотря на попытки спровоцировать его.
Он сказал, что мое сопротивление его возбуждает, и я чувствую это.
Я чувствую, как твердый и тяжелый член давит мне между ягодиц.
— Если я больной ублюдок… — он несколько раз шлепает меня по заднице и вдавливает свой член между моих бедер, скользя им по моей мокрой киске, а затем говорит мне в губы, а его маска касается их с каждым грубым словом: — То ты грязная маленькая шлюшка.