— Этот поезд уже ушел.
— Понимаю. Но Девенпорт — такой скучный выбор. Ты могла бы найти кого-нибудь поинтереснее.
— А кого ты считаешь интересным?
— Принца, — он улыбается, поднимая бокал в сторону второго этажа. — Хотя, если подумать, кого угодно, только не принца.
Мои уши навостряются, и я чувствую, как тяжелые взгляды обнажают меня и царапают кожу.
Когда я следую за взглядом Маркуса, я вижу почти всю команду «Гадюк» в VIP-ложе наверху. Некоторые танцуют, но многие стоят у стеклянной перегородки и хмуро смотрят на Маркуса.
Все, кроме Престона, который скучно потягивает свой напиток. И Райдера, который морщится, глядя на меня.
Но кто смотрит на меня самым злобным взглядом? Тот, кто, кажется, вот-вот взорвется?
Кейн.
Он выглядит таким жестоким и властным в черных брюках и белой рубашке-поло с зачесанными назад волосами. Он смотрит на меня с холодной интенсивностью, сжимая пальцы вокруг стакана.
А Изабелла стоит рядом с ним, проводя когтями по его воротнику.
Но все его внимание сосредоточено на мне.
Глаза горят.
Губы слегка сжаты.
Я почти чувствую, как его рука обхватывает мою шею, сжимая ее, а он шепчет мне на ухо горячие, злые слова.
И я улыбаюсь.
Я заставлю его пожалеть о том, что он сказал. О том, что он сделал.
Если ему все равно на меня, как он сказал в тот день, почему он выглядит так, будто вот-вот отрубит Маркусу голову в духе средневековья?
— Ого, — смеется Маркус. — Я чувствую враждебность. О боже. Они так сильно меня ненавидят, да?
— В их защиту скажу, что ты по умолчанию вызываешь ненависть, — я смотрю на него и делаю вид, что улыбаюсь его словам.
— Правда? — он ухмыляется. — И почему же он меня не ненавидит?
— Кто?
Отставив свой бокал, Маркус хватает меня за руку.
— Давай покажем им то, зачем мы сюда пришли.
Он тащит меня на танцпол, обнимает за талию и прижимает к своей груди, пока мы раскачиваемся в такт музыке.
— Это всего лишь игра. Не увлекайся, — я слегка отталкиваю его.
— Тише… — он поднимает мою руку и кладет ее себе на грудь. — Я думал, ты хочешь отомстить, так покажи ему, что он потерял.
Знаете что? Он прав. Весь смысл этого маленького плана в том, чтобы поиздеваться над Кейном так же, как он издевался надо мной.
Я раскачиваюсь в такт песне, затем поворачиваюсь и трусь задницей о Маркуса.
Музыка гудит, глубокий бас резонирует в моей груди, я пропускаю пальцы сквозь волосы и отдаюсь танцу.
Руки Маркуса обхватывают мои бедра, двигаясь в такт со мной.
Когда я оглядываюсь, он улыбается с маниакальным выражением лица.
— Один.
— Один? — спрашиваю я.
Он разворачивает меня к себе и ладонью прижимается к моей щеке.
— Два.
— Что ты делаешь?
— Три.
Он наклоняется ко мне.
Я отступаю назад и шепотом говорю:
— Не целуй меня.
Его дыхание танцует на моей коже.
— Четыре.
— Маркус!
— Пять…
Он едва успевает произнести это слово, как рука взмывает в воздух, обхватывает его горло и с силой отталкивает назад.
Это сделал Престон, обездвижив его. Но тот, кто схватил его за руку и выкрутил в воздухе, — Кейн.
Холодные линии прочерчивают его лицо, ноздри раздуваются.
— О боже мой, — Маркус смеется и не пытается сопротивляться. — Я польщен таким теплым приемом.
Кейн сжимает его руку еще сильнее.
— Не надо, отпусти его, — говорю я, придя в себя.
— Еще раз заступишься за него, и я сломаю ему руку, — Кейн не смотрит на меня. — Еще одно слово, Далия, и клянусь, он больше ни в одной игре не сыграет.
Я сжимаю губы.
— Я так боюсь, — Маркус оглядывается на Престона, ухмыляясь. — Спасешь меня?
— Лучше заткнись, иначе пожалеешь, — говорит Престон бесстрастным голосом.
— Мое сердце бьется… от абсолютной скуки. Эй, милая, — Маркус облизывает губы. — Думаю, нам пора убираться отсюда. Ты же сказала, что не можешь дождаться, когда оседлаешь мой член.
Престон сжимает его еще сильнее, а Кейн в тот же момент выкручивает ему руку.
Черт возьми. Этот ублюдок Маркус, похоже, плевать хотел на свою жизнь.
Не знаю, кто первым убьет его — Престон, задушив, или Кейн, сломав руку.
Я точно не хочу, чтобы Маркус потерял карьеру из-за меня, тем более что это я пригласила его в это змеиное гнездо.
С Престоном я ничего сделать не могу, но с Кейном…
Я выдыхаю драматический вздох.
— Какой бардак. Пойду найду кого-нибудь другого.
С этими словами я выхожу, а вокруг раздается смех Маркуса. Не знаю, следует ли за мной Кейн, но я держу голову высоко, проталкиваясь через толпу.
Через несколько секунд сильная рука хватает меня за запястье, и Кейн одним быстрым движением разворачивает меня к себе.
Его лицо приближается к моему, и он рычит:
— Ты действительно облажалась, Далия.
Я вскрикиваю, когда он перекидывает меня через плечо и выходит из клуба.
Глава 26
Далия
На моем лице проступает румянец.
И от прилива крови к голове, и от неловкости, что меня вынесли из клуба, как мешок с картошкой.
Люди наблюдают за нами, их шепот проникает в мои уши и заглушает музыку, но они расступаются перед Кейном без всяких просьб. Никто не осмеливается встать у него на пути, пока он шагает с решительной легкостью.
Мой живот прижался к его широкому, напряженному плечу, а его большая рука крепко обхватила мои ягодицы, ограничивая мои движения.
— Отпусти меня! — кричу я сквозь громкую музыку.
Либо он меня не слышит, либо ему все равно.
Я извиваюсь и поднимаю голову, но это бесполезно.
Мне кажется, что я вижу, как Престон оттаскивает смеющегося Маркуса в тень, продолжая держать его в удушающем захвате, но больше я ничего не вижу, когда Кейн выходит из клуба.
Ледяной воздух окутывает меня, и по коже бегут мурашки, смешиваясь с бурлящим во мне гневом. Я сжимаю руки в кулаки и бью по его мускулистой спине, по талии — везде, куда могу дотянуться.
— Опусти меня…
Мои слова заканчиваются вздохом, когда он шлепает меня по заднице. Сильно. Так сильно, что моя киска запульсировала.
Так сильно, что боюсь, если я еще раз прижмусь к нему, то невероятно опозорюсь.
Видимо, мое тело не понимает, что речь сейчас не о сексе.
Я снова бью его по спине, желая избежать этого унижения.
— Я сказала, опусти меня!
Еще один удар.
Я ударяюсь о его плечо, и мои соски твердеют от чего-то совершенно иного, чем от холода.
— Еще раз издашь хоть звук, и я трахну тебя здесь и сейчас, Далия.
— Отпусти меня, ты, гребаный мудак!
Мой мир опрокидывается, когда он переворачивает меня и прижимает к капоту машины.
Его машины.
— Если ты хотела, чтобы тебя трахнули, тебе нужно было только попросить об этом.
Моя спина прижата к прохладному металлу, руки — к бокам, а сама я распласталась по капоту, платье задралось, обнажив кружевные стринги, которые, как сказала Меган, необходимы под такое платье.
Фонари на парковке мерцают, образуя тени на бесстрастном лице Кейна. Его грудь, обычно такая спокойная и контролируемая, теперь вздымается и опускается в неконтролируемом ритме.
Чем больше его потемневший взгляд скользит по мне, тем труднее становится дышать.
Он наклоняется, загораживая горизонт, и протискивает колено между моих раздвинутых ног. Его рука пробегает по моей коже, а затем он хватает упавшую бретельку платья и скручивает ее между своими тонкими пальцами.
— У тебя хватило гребаной наглости прийти на мою территорию в платье, которое я, блять, тебе купил, при этом обнимая другого мужчину.
В его словах звучит обманчивое спокойствие, но голос грубый, резкий, с едва сдерживаемой яростью. А еще он выругался, так что не так уж и хорошо он контролирует себя, как притворяется.
Я опираюсь на локти и поднимаю подбородок, делая вид, что его присутствие не имеет для меня значения и не заставляет меня терять самообладание.
— Почему тебя это вообще волнует? Ты ведь порвал со мной, верно? Я ничто, разве не так?
— Ты — ничто. Ты настолько ниже ничтожества, что тебя даже не существует на карте.
Ярость разгорается в глубине моего живота, но я заставляю себя улыбнуться.
— И все же ты здесь. Ведешь себя не как обычно из-за ничтожества.
Его плечи напряженно сгорблены, а властный тон обволакивает каждое слово.
— Я лишь предупреждаю тебя, что, пока ты в медицинской команде, ты не должна заявляться в клуб с нашим соперником.
— То, чем я занимаюсь в свободное время, тебя не касается. То, что я пришла в клуб с вашим соперником, позволяю ему трахать меня или скачу на его члене всю ночь, — это не то, о чем ты должен беспокоиться, — я толкаю его в грудь. — А теперь, если ты меня извинишь, мне нужно вернуться к Маркусу.
В одну минуту я сижу, в другую — рука Кейна обхватывает мое горло, и он прижимает меня спиной к машине, его хватка не удушающая, но достаточно крепкая, чтобы я не могла пошевелиться.
Ветерок треплет его волосы, когда он нависает надо мной, словно чудовище, и его слова звучат отрывисто.
— Ты, похоже, заблуждаешься, думая, что можешь позволить другому члену владеть тобой, Далия. У тебя нет такой свободы. Ты не можешь принадлежать никому другому, когда трахаешься со мной.
Он опускает голову, его губы нависают над моим ртом, так близко, что я чувствую вкус неистовой страсти. Так близко, что его горячее дыхание смешивается с моим.
И на мгновение мне хочется поддаться. Позволить ему снова поглотить меня.
Владеть мной.
Показать, что то, что мы разделяем, принадлежит только нам.
Не знаю, из чего сделаны люди, но он и я — из одного теста. Мы наслаждаемся ненавистью и насилием, и я бы солгала, если бы сказала, что не скучаю по его прикосновениям.
Или по свободе, которую дает мне полная покорность ему.