Никто не знает, когда и где проходят посвящения «Венкора», поскольку, по слухам, место и время меняются, чтобы сохранить интригу.
Но Кейн входит в ближний круг. Старший — это самый высокий ранг, которого могут достичь члены организации, кроме Основателей. Я понятия не имею, через какие испытания им приходится проходить и сколько душ они должны продать дьяволу, чтобы туда попасть, но подозреваю, что их собственной души недостаточно.
Я хмурюсь, глядя на фотографию Кейна в своем телефоне. На днях я опубликовала ее в социальных сетях и отметила его, но в ответ получила только лайк. И все. Ни одного личного сообщения или признания моего существования.
Ничего.
Я должна учиться, но вместо этого смотрю на селфи.
Снова.
Выражение лица Кейна спокойнее беззвездной ночи и столь же глубоко. Честно говоря, я не могу представить, что он продал свою душу. Он искренне слушает и не имеет в себе ни двуличности Престона, ни жестокости Джуда.
При необходимости он может быть безжалостен во время игры, но я никогда не видела, чтобы Кейн был агрессивным. Ни на льду, ни за его пределами.
Я приближаю изображение, чтобы рассмотреть кольцо на его руке. Он по-прежнему член «Венкора», Старший член. По какой-то причине я всегда упускаю эту деталь, когда думаю о Кейне.
А думаю я о нем постоянно с момента нашей последней встречи.
Член «Венкора» он или нет, я не верю, что он из тех, кто дает пустые обещания.
Но почему он не связывался со мной с тех пор? На территории кампуса к нему невозможно приблизиться, так что я не могу просто подойти к нему, как к знакомому. Мы учимся на совершенно разных факультетах в зданиях, расположенных на противоположных концах кампуса. Он — на факультете бизнеса, я — на медицинском. Так что было бы сложно встретиться с ним и сделать вид, что это случайность.
Кроме того, разве это разумно? Самостоятельно инициировать публичную встречу? В прошлый раз он сперва убедился, что его товарищи по команде ничего не слышат, прежде чем заговорить со мной. Полагаю, он не хочет, чтобы о нашей сделке стало известно.
— Кейн Девенпорт. Ты похоже и правда в него втрескалась.
Я поднимаю голову. Я была так погружена в свои мысли, что не заметила, как Меган подошла к моему столу.
Я неловко переворачиваю телефон.
— Я не втрескалась в него.
Меган — моя соседка по комнате в общежитии УГ, она, как и я, учится здесь на стипендию, так что, по крайней мере, между нами нет большой социальной пропасти. Но ей повезло, она из дружной семьи, и я часто вижу ее в местных кафе с родителями или братом и сестрой.
Я сама по себе, и она сама по себе. Сначала она пыталась подружиться со мной, так как очень общительная, но после того, как увидела, что я учусь как сумасшедшая, чтобы поддерживать успеваемость, необходимую для стипендии, она немного сдалась и решила проводить больше времени со своими друзьями с факультета социальных наук.
Меган — рыжеволосая девушка с темной кожей и ярким стилем в одежде. На одну из вечеринок она надела красно-бело-зеленое платье в стиле кимоно с разрезами на юбке и блестящими цепочками вместо бретелей.
— Девочка, ты пялилась на этого парня, как на кусок мяса, — Меган смотрится в зеркало в полный рост у входа в нашу комнату.
— Я не пялилась.
— Ну да, — она делает несколько селфи в зеркале.
Ее сторона комнаты завалена разноцветной одеждой, которую она перебирала для вечеринки. Несколько сумочек разбросаны по полу, но ее стол безупречно чист, а все книги по общественным наукам аккуратно разложены, как настоящие сокровища.
Моя сторона комнаты в лучшем случае минималистична: медицинские книги и ноутбук. Однако мой прикроватный столик завален беспорядочно разбросанными журналами о хоккее, которые я изучаю более серьезно, чем школьные проекты.
Три пары моих белых кроссовок стоят в ряд у моей части шкафа, а у Меган полно обуви всех видов и цветов.
— А я-то думала, ты просто увлеклась хоккеем. Должна сказать, у тебя губа не дура. Не могла найти кого-нибудь попроще из команды?
Я поворачиваюсь на стуле к ней. Еще одно отличие между нами с Меган в том, что она учится в УГ с первого курса. Я же училась в соседнем городе, Стантонвилле. Сначала я подала документы в УГ и в Университет Стантон-Ривер (УСР), но в УГ меня не приняли, а в УСР — приняли. Было обидно, но, по крайней мере, Вайолет тоже приняли в УСР, и мы переехали из Нью-Джерси в Стантонвилл.
Представьте мое удивление, когда этим летом мне предложили стипендию в УГ на последний год обучения. Сказать, что я была на седьмом небе от счастья, — ничего не сказать. Медицинская программа УГ — единственная в своем роде, поэтому я и хотела поступить сюда. И то, что мне предложили такую возможность на последний год обучения, казалось нереальным.
Вайолет выглядела немного обеспокоенной, но все же купила мне маленький торт, и мы отлично отпраздновали тем вечером.
Я думала, что это будет мое новое начало.
И это так, но теперь рядом со мной нет Вайолет.
Меган тоже родом из Стантонвилля и могла бы поступить в УСР, но она специально подала заявку на стипендию сюда, потому что, по ее словам, «это место просто класс. Помимо своей знаменитой хоккейной программы, УСР не может предложить ничего интересного».
«Стантонские Волки» — главные соперники «Гадюк». Обе команды известны тем, что из них выходят лучшие игроки НХЛ, а их матчи, проходящие в духе «холодной войны», являются ярким событием университетской лиги.
Несмотря на то что Меган не особо интересуется хоккеем, она выросла в окружении этих двух легенд, поэтому знает больше, чем я из слухов и своих научных исследований.
— Ни на кого я не заглядывалась, — говорю я, чтобы поддержать разговор. — Он просто любезно разрешил мне сделать с ним селфи после игры.
Она отрывает взгляд от зеркала и кладет руку на бедро.
— Ты сидишь здесь и с серьезным лицом говоришь, что не хочешь быть для него чем-то большим, чем просто фанаткой?
Я верчу в пальцах перьевую ручку, но молчу.
— Я так и думала, — говорит она с довольным выражением лица, затем снова смотрит в зеркало и поглаживает свои рыжие локоны. — Лучше не питай ложных надежд. Он на вершине пищевой цепи, как король, в этом университете, в этом городе и в этом мире. Такие, как ты и я, не могут без потерь связываться с ними. Так что поубавь свои аппетиты… если только не хочешь просто потрахаться с ним. В таком случае, становись в очередь. Я бы позволила этому мужчине бросать меня, как шайбу. Я слышала от знакомой знакомой, что у него огромный член, прямо под стать его энергии.
— Меган!
— Что? Надо же провести расследование, прежде чем раздвигать ноги. И я только что провела его для тебя. Не за что.
Я невольно смеюсь.
— Что еще ты знаешь, кроме слухов о размере его члена?
— Это все, что мне нужно, — она косо смотрит на меня. — И все, что нужно тебе, если хочешь избежать неприятностей.
— Я просто хочу знать, какие у меня есть шансы.
— У тебя их нет. Люди, которые живут на Холме, вступают в отношения только друг с другом, женятся друг на друге и производят на свет маленьких себе подобных, которые будут повторять этот цикл снова и снова. Мы — аутсайдеры, Ди. А у аутсайдеров нет шансов, — она поднимает глаза. — Боже, в следующей жизни я хочу родиться богачом. Аминь. А нет, стоп. И с огромным членом. Большое аминь. Без дурацкого подтекста.
— Значит шансов нет, но трахаться можно?
— Конечно. Секс — это безобидное развлечение. Все, что выходит за рамки него, — нет. Но если быть реалистами, у тебя больше шансов подцепить этого бабника Престона, который не отказывает ни одной девушке, чем Кейна. Черт, Джуда, наверное, будет легче трахнуть, чем Кейна. Этого парня трудно заинтересовать чем-то, кроме хоккея. У него редко бывают интрижки. Либо он готовится стать монахом, либо у него чертовски строгая договоренность о неразглашении, потому что все девушки хотят его, но немногим удается добиться своего, а те, кому это удалось, не рассказывают об этом.
Трахнуть Кейна — последнее, о чем я сейчас думаю. Ладно, не совсем последнее. Я бы солгала, если бы сказала, что не нахожу его сексуальным. При других обстоятельствах я была бы готова на безобидное развлечение, как Меган, но в моей ситуации мне нужно что-то более глубокое.
Намного более глубокое.
— Ты когда-нибудь была в Рейвенсвуд-Хилл? — спрашиваю я. — Ну, знаешь, посмотреть, как они там живут.
— Черт, нет. Эта красивая головка, — она указывает на свое лицо. — Я хочу, чтобы она осталась на этой красивой шейке. Большое спасибо.
— Там настолько опасно?
— Еще бы. Послушай. Я знаю, что ты, наверное, одна из тех студенток, которые любят острые ощущения от тайных миров, домов с привидениями и заколдованных лесов, но это не фильм ужасов. Те, кто осмелился приблизиться к Холму, исчезли без следа. Не становись еще одной жертвой.
Я уже стала. Мне нечего терять.
Но Меган права. Пойти на Холм просто чтобы пошпионить, не имея плана проникновения и побега, — это все равно что пойти на верную смерть.
Поэтому я решила, что лучший способ — проникнуть туда с помощью команды.
Меган распыляет облако духов перед уходом, пытаясь в последний раз пригласить меня на новую «крутую» вечеринку. Однако она сдается, когда я говорю, что сегодня вечером буду учиться.
По крайней мере, планировала.
Мне трудно сосредоточиться, и я с трудом дочитываю кейс по этике.
Экран моего телефона загорается, и я проверяю, не прислала ли Меган фотографии «того, что я пропустила».
Ручка, зажатая между пальцами, замирает и падает на учебник, когда я вижу личное сообщение от @kane.davenport.
Кейн:Ты свободна сегодня вечером?
Сердце бьется так громко, что я слышу его стук в ушах, когда печатаю:
Далия:Привет! Да.
Затем понимаю, что это звучит слишком отчаянно, и удаляю сообщение.
Далия: