— Выбор у нас небогатый, — заметил Фостер. — Так что поплюй, постучи и держись за шляпу, чтоб ветром не сдуло. Ну, пошли на посадку.
Икнув в последний раз, мотор умолк. Пропеллер сбавил обороты, потом вовсе остановился, и наступила пугающая тишина. В пулевых отверстиях, словно привидение, завывал ветер. Самолет все быстрее мчался к земле.
Мейсон как завороженный смотрел на полоску пляжа, пробовал расслабиться и в уме заключал с собой пари, выживут они с Фостером или нет.
Океан приближался. Берег был справа. Нет, не выживут.
Но Фостер умудрился вывернуть машину вбок, и «эвенджер» оказался над пляжем. Он врезался в землю с такой силой, что Мейсон чуть не растерял последние зубы. Ему показалось, что «эвенджер» зароется носом в песок, но этого не произошло. Какое-то время самолет катил вперед, а потом остановился.
Фостер встал, снял шлем и вытер лоб тыльной стороной кисти. Посмотрел на Мейсона и усмехнулся.
— Ну и что будем делать? — спросил пулеметчик.
— Посмотрим, что к чему. Может, починимся.
Дело и правда было в топливопроводе. Его перебило надвое. Пустяковая проблема, но не единственная.
Фостер вернулся в кабину, щелкнул тумблером, попялился на приборы и снова щелкнул тумблером.
— Ну а теперь-то что? — осведомился Мейсон.
— Горючее, — ответил пилот. — Его почти не осталось.
Он включил зажигание. Стрелка индикатора едва заметно дрогнула.
— Пара стаканов, не больше, — сказал Фостер.
— Можно связаться с базой, — предложил Мейсон. — Через полчаса кто-нибудь подкинет топлива на обратный путь.
— Вот только рация сдохла. — Фостер включил рацию.
Тихо, как в гробу.
Мейсон пробурчал что-то нечленораздельное и добавил:
— Значит, пора тянуть спички. Определять, кто пойдет к своим и расскажет, в какую историю мы вляпались.
Фостер принялся расхаживать взад-вперед:
— Да, Хэнк, спорить не буду. Скоро сядет солнце, и один из нас может выступать. Но осторожность не помешает. По возможности нужно держаться в тени. Сто процентов, тут рыщут патрули желтомордых.
Песок захрустел под чьими-то шагами. Мейсон, отскочив от крыла, схватился за пистолет.
Но это был не японец. Это был туземец.
Человек выскользнул из джунглей так тихо, что его не заметили ни пилот, ни пулеметчик.
Какое-то время туземец смотрел на Мейсона, после чего ткнул себя пальцем в голую грудь и заявил:
— Н’Гони. Моя на посылках.
— Моя Хэнк, — усмехнулся Мейсон. — А он Стив. Американа.
— Летучка совсем сломался? — Н’Гони указал на «эвенджер».
— Нет горючка, — объяснил Мейсон. — Знать, кто такой горючка?
— Знать, — кивнул туземец. — Это такой вода. От него машина чух-чух.
— Не подскажешь, где бы нам разжиться топливом? — осведомился Фостер.
Он был не любитель говорить на попугайском языке.
Н’Гони задумался:
— У япошка.
— У япошки? — возопил Фостер.
— Тут япошка, — объяснил Н’Гони. — На холмы. Рядом.
— Да знаю я, знаю, — сказал Фостер. — Тут везде патрули.
— Много япошка, — согласился Н’Гони. — И летучка. И горючка.
Янки переглянулись. Н’Гони переступил с ноги на ногу.
— Старик был прав, — заключил Фостер. — У этих гадов тут и правда база. Может, и не одна. А по ночам привозят припасы и подкрепление, копят силы. — Он повернулся к туземцу и спросил: — Проводишь?
— Чтобы бум-бум? — плотоядно оскалился Н’Гони.
— Вот именно. Мы им устроим бум-бум, — пообещал Фостер.
— Тогда проводишь, — удовлетворенно покивал туземец и припустил по пляжу, но ему велели вернуться.
— Не сейчас, — объяснил Мейсон. — Сперва ходи большой американа деревня. Зови большой начальник. Летучка много-много. Чтобы бум-бумче.
Н’Гони оскалился еще шире и предложил:
— Моя показать большой американа деревня.
— Вот это да! — сказал Фостер. — Парень не промах.
— Моя на посылках, — снисходительно объяснил Н’Гони.
— Ну ладно, — сказал Мейсон. — Твоя показать короткий путь. Длинный мы и без тебя знаем.
— Короткий, короткий, — согласился Н’Гони.
Мейсон повернулся к Фостеру, ибо решение было за ним. Фостер наморщил лоб.
— По инструкции, — наконец сказал он, — мы должны идти вдвоем. Но сперва нужно взорвать самолет.
— Взорвать! — охнул Мейсон. — Стив, ты умом не повредился? Отличный же самолет!
— Нельзя, чтобы он попал к желтомордым, — отрезал Фостер. — И ты это прекрасно знаешь. Он совсем новый. И эти обезьяны его скопируют.
— Один может покараулить, а другой пойдет на базу, — спорил Мейсон. — Откуда япошкам знать, что самолет именно здесь? Нельзя взрывать такого красавца. Ты только глянь на его бомбы! Прикинь, сколько узкоглазых они ухлопают!
В итоге Мейсон одержал верх. Кинули монетку. Идти выпало Фостеру.
Мейсон уселся на песок, прислонился к пальме и уставился на океан.
Дождя не было — должно быть, для разнообразия. Благодаря огромной тропической луне на пляже было светло как днем.
Прежде чем Фостер ушел, они закатили «эвенджер» в кокосовую рощу. Вокруг было тихо. Слишком уж тихо, подумал Мейсон, по-прежнему сидевший возле пальмы. Он старался не закрывать глаза. Волны набегали на пляж и растекались по нему серебристой пеной. Ветер ерошил пальмовые листья. Где-то в джунглях переругивались мартышки.
Все же Мейсон задремал, но в следующий миг встрепенулся. Ему стало совестно. Он обязан следить за самолетом, спать ему не положено.
Снова подали голос мартышки, теперь где-то на пляже. Звук был приглушенный, и Мейсон вдруг понял, что это не мартышки.
Усевшись ровнее, он вслушался в темноту. Ветерок то уносил, то приносил звуки разговора.
Пулеметчик вскочил на ноги, скользнул в тень и снова прислушался. Он был уверен, что не ошибается. На пляже переговаривались люди.
Он направился на звук, быстро, но не выходя из тени. Обошел скалистый участок у воды и увидел, что на берегу полно людей — низкорослых, суетливых, вооруженных винтовками. У берега стоял катер, а за ним — еще два, все с выключенными фонарями. В лунном свете они были похожи на корабли-призраки. К берегу подплывали лодки, и люди выгружали на песок небольшие железные бочки.
Устроившись на камнях, Мейсон смотрел во все глаза. Он знал, что в бочках горючее для самолетов — тех, что стоят на вражеской базе где-то в холмах.
Японцы были как на ладони. Идеальные мишени в ярком лунном свете. И расстояние что надо.
«Даже не надейся, — сказал здравый смысл. — Их много, а ты один».
«Ты только представь, — ответил ему Хэнк, — как мы с тобой развлечемся. Приятель, да я их всех перещелкаю!»
Из джунглей выехал грузовик. Развернулся, сдал назад, остановился возле бочек.
Мейсон потихоньку сполз со скалы, скользнул в тень и пустился бежать. Оказавшись у самолета, он вытащил из турели пулемет, обмотался патронными лентами и, шатаясь под тяжестью, потрусил на прежнее место.
Японцы все еще были на берегу. В грузовик закатывали последние бочки. Вокруг него, треща по-обезьяньи, собрались серо-бурые коротышки. Лодки уже отплыли от берега, возвращаясь к своим катерам.
Мейсон осторожно снял пулемет с плеча, опустил его на плоский камень и разложил рядом ленты. Подождал секунду-другую, чтобы отдышаться, устроился за пулеметом, старательно прицелился и аккуратно нажал на гашетку.
Трассеры взметнули песок и вгрызлись в толпу солдат, собравшихся у грузовика. Толпа рассыпалась на несколько десятков человек, голосящих на все лады. Некоторые остались там, где их настигли пули.
Мейсон хладнокровно водил пулеметом от одной группы к другой. Щелкнула винтовка, пуля ударила в камень рядом с пулеметчиком и отрикошетила в космос. В тени вспыхнул еще один винтовочный огонек. Мейсон услышал свист пули над головой.
Люди исчезли. К перестрелке подключились новые винтовки. Пули ложились все ближе. Первая лента подошла к концу. Мейсон схватил вторую, зарядил пулемет, направил его на грузовик и зажал гашетку. Пули пятидесятого калибра загремели по бочкам, и грузовик перестал существовать. Желто-голубое пламя, затмив лунный свет, озарило прибрежные джунгли.
Люди побежали кто куда, и Мейсон срезал их одного за другим. Несколько человек залегли под грузовиком, но взрыв не оставил им шансов на жизнь.
Огонь вздымался выше неба, освещая все камни и деревья на пляже, но японцев не было видно.
Выпустив последнюю очередь в пустоту, Мейсон вскочил, развернулся и едва не налетел на троих врагов. Заорал и двинул первого коротышку пулеметом в живот, сбив его с ног.
Второй японец бежал прямо на него. Сверкнул штык-нож.
Выхватив «сорок пятый», Мейсон выстрелил от бедра. Японец упал. Третий на мгновение остановился и вскинул винтовку. Раздался сердитый лай пистолета, японец схватился за живот и повалился, захрипев.
Мейсон помчался со всей скоростью, на которую были способны его ноги, нырнул в тень, и тут из-за валуна поднялась человеческая фигура. На затылок Мейсона обрушился приклад винтовки.
— Сюда, — сказал Н’Гони. — Не ходи океан. Ходи на холм.
Фостер устало кивнул и спросил:
— Далеко еще?
— Не очень, — ответил туземец.
Фостер заподозрил, что Н’Гони лукавит.
— Давай-ка посидим минутку, — предложил он и опустился на песок.
Н’Гони присел на корточки и спокойно сказал:
— Стреляют.
— Стреляют? Правда?
— Стреляют, — повторил туземец и махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли.
У Фостера гудело в голове, но он старательно прислушался.
Прошло несколько секунд. Он услышал вдалеке пулеметный стрекот и хлопки винтовок.
Все еще напрягая слух, Фостер осторожно двинулся назад к пляжу. Еле слышная перебранка винтовок с пулеметом утонула в грохоте, и небо озарила яркая вспышка.
— Хэнка нашли! — прокричал Фостер. — Нашли, и он взорвал самолет!
Удивляясь собственной отваге, он побежал.
— Н’Гони! — позвал он, но ответа не было.
Фостер остановился, оглянулся, увидел, что туземца как ветром сдуло, и помчался дальше.