И если этот план сработал однажды, он обязательно должен работать и впредь. Нельзя позволить, чтобы мужество, проявленное целой расой, пошло насмарку. Нельзя позволить, чтобы план провалился ради прибылей, какие торговцы могут извлечь из продажи корней баабу. Нельзя позволить, чтобы план провалился из-за контактов с неуклюжими существами, которые, может, и ушли дальше по культурной шкале, но не добрались до здравого смысла и мужества гуглей.
И еще одно: нельзя допустить, чтобы корень баабу превратился попросту в предмет купли-продажи. Нельзя ослепить гуглей наживой, принуждая их запамятовать о более высокой ценности корней и тем самым хороня величайшую из надежд, что открывались когда-либо перед Галактикой.
Шелдон вновь обратился к недавно составленной схеме и тщательно проанализировал всю информацию, какую гугли выкачали из экипажа. В сумме информация если и выходила за рамки класса 10, то совсем чуть-чуть — возможно, 9-Р, но не выше. Это было опасно, но, по всей вероятности, не чересчур: надо полагать, даже подкласс 10-А, если гугли недавней поры добрались до такой высоты, еще не выходил за границы безопасной зоны. И не стоит забывать, что поедание баабу повлекло за собой культурное отставание и что последствия отставания дают как бы дополнительный резерв безопасности.
Однако катастрофа была близка. Слишком близка, чтобы чувствовать себя спокойно. События наглядно продемонстрировали еще один неучтенный фактор — фактор искушения, и уж этому фактору никак нельзя позволить действовать беспрепятственно.
Он вернулся к своим роликам и потратил несколько часов, изучая отчеты о торговых сделках, и опять поразился хладнокровному мужеству гуглей и их последовательной приверженности той цели, что поставили предки. Во всех сделках — в любой из них — не было ни одного предмета, выходящего за рамки потребностей культуры класса 10!
«Ну надо же, — сказал он себе, — они заказывали мотыги, когда могли бы заполучить атомные двигатели! Надо же — пять веков подряд последовательно отказываться от товаров и услуг, которые могли бы вывести расу гуглей к величию и счастью, к более праздному образу жизни, в конце концов!»
К величию и счастью — и, более чем вероятно, к гибели.
Должно быть, когда-то давным-давно гугли — обитатели исполинских городов, ныне ушедших под поверхность планеты и обратившихся в прах, — познали чудовищную горечь изощренной, технически совершенной войны, ужаснулись принесенным ею страданиям и смерти и слепой ее бесплодности, и добытое страшной ценой знание, память тех дней до сих пор живы в подсознании нынешних гуглей.
И Галактика не может позволить себе утратить это знание.
Шелдон скатал схему в трубку и скрепил трубку резинками. А ролики убрал и спрятал.
Пять долгих веков гугли противостояли соблазнам космической торговли — а ведь за корни баабу им дали бы все, что бы они ни попросили. Даже если бы торговцы знали истину, они все равно охотно и не задумываясь разрушили бы охранный щит культуры класса 10 ради прибыли.
Гугли продержались пять веков. Как долго они смогут еще держаться? Разумеется, не до бесконечности. Может статься, всего ничего. Вождь и его племя дрогнули моментально и заполучили информацию, выходящую за рамки класса 10. Не означает ли это, что моральная сила уже слабеет, что пять веков торговли уже подточили ее?
И если бы гугли не продержались — если они не продержатся, — Галактика стала бы — или станет — беднее. И кровавее.
Ибо придет день, пусть не скоро, когда можно будет послать сюда специальную экспедицию и провести детальное изучение великого наследия, великого свершения гуглей. Результатом такой экспедиции может быть первый значительный шаг к миру во всей Галактике или хотя бы намек, как применить тот же принцип, не прибегая к фиговому листку статичной культуры.
Однако до экспедиции еще много-много лет. Ее нельзя посылать, пока волны времени не смоют случайные влияния, наросшие за пять веков торговли.
Шелдон вновь сел к столу, извлек управляемый голосом стенограф и заправил в него бумагу. И без запинки продиктовал заглавную строку, которую машинка тут же и напечатала:
РЕКОМЕНДАЦИЯ. ЗАКРЫТЬ ПЛАНЕТУ ЗАН НА НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ СРОК КАК ДЛЯ ТОРГОВЛИ, ТАК И ДЛЯ ПОСЕЩЕНИЯ С ЛЮБЫМИ ДРУГИМИ ЦЕЛЯМИ.
Мятеж в городе висельников
1Добро пожаловать в петлю
Виселица была совершенно новая — из свежей древесины, не знавшей дождя. Выглядела она весьма зловеще. Стояла на самом виду, словно предупреждающий знак, и сверкала на солнце.
Стив Барнс покрепче сжал поводья. День был теплый, но от виселицы ощутимо тянуло холодком.
— Воображение разыгралось, — буркнул он под нос, не отводя глаз от мрачного сооружения.
Чтобы повесить человека, обычно хватает ветки старого доброго тополя. Однако жители перевала Мертвая Голова воздвигли для этого отдельное сооружение, и оно ждало своего часа.
Барнс не торопясь обогнул виселицу, проехал чуть дальше и остановился у платной конюшни. Возле ворот сидел старичок. Чтобы скоротать время, он качался на стуле.
— Нет ли у вас лишнего сена и овса? — спросил Барнс.
— Найдется, — ответил старичок. Помолчав, добавил: — И салун найдется. Чуть дальше по этой грязюке.
Барнс усмехнулся, спрыгнул с мышастого и передал старичку поводья.
— Хорошая у вас виселица, — похвалил он. — Наверное, собираетесь кого-то повесить.
— Считай, что уже повесили. — Конюх сплюнул сквозь дырку в зубах. — Шериф изловил в холмах банду мексов. Эти гады бедокурили год-другой. Чуть всю долину не опустошили.
— А я-то гадаю, почему тут столько заброшенных ранчо, — сказал Барнс.
— Угу, — кивнул старичок. — До того дошло, что вечером нос из дома не высунешь. Сено жгли, скотину угоняли. Убили кое-кого.
— И фермеры снялись с мест, — подхватил Барнс.
— Точно, парень. Какое-то время ребята гоняли этих шакалов, но так и не нашли их логово. Местность тут сложная. Ушел в холмы, и все, ищи-свищи.
— Но шериф их все-таки выследил?
— Скажу как есть, парень. — Конюх снова сплюнул через сломанный зуб. — На носу выборы, а перед выборами шериф слегка оживает.
— Я, наверное, выпью, — заключил Барнс и зашагал по пустынной улице.
После ослепительного солнца бар «Лонгхорн» казался царством теней. Барнс толкнул дверцы, вошел, остановился и поморгал, чтобы у теней появились очертания. Бармен, облокотившись на стойку, пялился в окно. В углу какие-то люди играли в карты. Другие наблюдали за игрой, сгрудившись вокруг стола.
Барнс подошел к стойке и скомандовал бармену:
— Налей, а то мне в горло пыль набилась.
Бармен не спеша потянулся за бутылкой.
— Барнс! — Окрик был хлесткий, словно удар кнута.
Развернувшись, Стив схватился за револьверы.
От толпы у стола отделилась тень. Фигура расплывчатая, лица не видно, но по манерам нетрудно понять, что у человека на уме. Особенно если в руках у него взведенные кольты.
Барнс, выкинув все мысли из головы, сосредоточил внимание на фигуре в центре зала. В хрупкой тишине время тянулось невыносимо медленно. Всматриваясь в темное пятно лица, Барнс почувствовал, как его собственные руки пришли в движение. Он выхватил оружие — машинально, не задумываясь о том, что делает.
Сдвинулся вбок, услышал за спиной звон стекла. Пуля прошла мимо щеки и угодила в полку с бутылками.
В ответ заговорили револьверы Барнса. Отдача передалась запястьям, от них — всему телу, а дальше — барной стойке. На ней задребезжали стаканы.
Стрелял Барнс метко, что с правой, что с левой. Не промахнулся и на этот раз. Темное пятно физиономии, подавшись вперед, на мгновение зависло в воздухе. Человек содрогнулся, упал и остался лежать на полу бесформенным мешком.
Стив опустил руки. Вдохнул едкий дымок, струящийся из револьверных стволов, и взглянул на поверженного противника.
В углу зашевелились. Глаза уже привыкли к сумраку, и Стив видел, как люди осторожно выбираются из-за стола, держась за револьверы.
На крыльце затопали сапоги. Дверцы салуна распахнулись, и в зале появился великан. Зацепив большие пальцы за ремень, он вразвалку двинулся к Барнсу. На его жилет упал одинокий луч солнца. Сверкнула никелированная звезда.
Великан остановился в шести футах от Барнса и уставился на него, щурясь так, что от глаз остались одни щелочки. Кивнул на револьверы:
— Ловко ты с ними управляешься.
— Только при необходимости, — ответил Барнс.
— Как вышло, что Кагель тебя знал?
— Понятия не имею, — сказал Стив.
— Он назвал тебя по имени, — сердито проворчал шериф. — Значит, вы уже встречались.
Барнс помотал головой:
— С именем он не ошибся, это точно. Но я знать не знаю никакого Кагеля. Может, раньше его звали иначе?
— Давайте перекатим его на спину, — предложил кто-то.
Барнс поднял глаза. Человек был приземистый, широкоплечий и совершенно лысый. На нем был нарядный жилет и черный галстук, а в галстуке — жемчужная булавка.
— Ну, давайте. — Стив аккуратно убрал револьверы. — Тогда и выясним, знаком я с ним или нет.
Меньше всего ему хотелось опознавать мертвеца, но других вариантов не было. Великан ясно дал понять, что у него не забалуешь.
Они вышли в центр зала и остановились над телом. Шериф равнодушно перевернул его носком сапога. Теперь мертвец лежал лицом вверх, разбросав руки и склонив голову набок. У него был нелепый вид.
Барнс понимал, что сейчас не время проявлять эмоции. Лицо его окаменело. Превратилось в неподвижную маску. Шериф внимательно следил за его реакцией. Барнс медленно покачал головой:
— Впервые вижу. Понятия не имею, кто он.
Это была наглая ложь. Барнс прекрасно знал, что за человек лежит на полу. Разумеется, его звали не Кагель, и он слегка постарел с тех пор, как сбежал из Чертова Ущелья. Сбежал, но поклялся отомстить тому, кто прогнал его с насиженного места.
— Пойду-ка я пропущу стаканчик, — сказал Барнс.