Вот они! Там же, куда их бросил Иган!
Барнс шагнул к столу, схватил свой оружейный ремень, нацепил его и проверил оба револьвера. Заряжены, если не считать двух пустых гильз — прежде чем метнуться к пересохшему ручью, он сделал два выстрела. Заменив гильзы патронами, Барнс вернул револьверы в кобуры.
Послышался стук копыт. Барнс напрягся, инстинктивно шагнул к двери, но тут же вернулся на прежнее место. Бежать было поздно.
Он стоял посреди комнаты, словно загнанный зверь, и озирался в поисках пути к спасению. Внимание привлекла шаткая лесенка в коридоре между кабинетом шерифа и тюремной камерой. Лестница! Наверное, ведет на чердак или в каморку тюремщика, где он спит и готовит себе еду.
Топот приближался. Коней было несколько.
Барнс бросился в коридор и взлетел по лестнице, словно птица. Наверху было черное отверстие, достаточно широкое, чтобы протиснуть плечи. Ухватившись за строганые доски, Барнс подтянулся и забрался на чердак в тот самый момент, когда копыта стукнули в последний раз.
Распластавшись на полу, он прислушивался к тяжелой поступи и неразборчивым людским голосам. К этим звукам добавился шорох на чердаке. Барнс встревоженно обернулся, и на горле у него сомкнулись чьи-то руки.
Обезумев от страха перед неизвестностью, Барнс пробовал вырваться, выгибал спину, изворачивался, взбрыкивал, словно конь, пытался сбросить руки с горла, но душившие его пальцы смыкались все крепче. Дыхание сделалось сиплым, мысли спутались, в глазах начало темнеть.
Сквозь гул в голове он услышал, как где-то внизу чиркнула спичка — ужасно неприятный звук — и скрипнула заслонка лампы. Глаза резануло светом, проникшим на чердак из отверстия в полу. Он не переставал сопротивляться, но пальцы на горле превратились в стальные клещи. Барнс уже не мог дышать, черный шар в голове становился все больше и, наконец, оглушительно взорвался ярким фейерверком.
Барнс обмяк, стукнулся головой об пол и вдруг почувствовал, что его перестали душить, приобняли за плечи и перевели в сидячее положение. Он дышал и не мог надышаться. Фейерверк в голове потускнел, а в темноте раздался испуганный шепот:
— Тихо, старина, спокойно, договорились? Вот и славно. Я не знал, что это ты, ей-богу, не знал.
Язык не слушался, и вместо ответа Барнс лишь продолжил жадно глотать воздух.
Боб Кастер! Он не понял, с кем имеет дело, и чуть не задушил лучшего друга. Барнс выпрямил спину и уставился на человека, присевшего перед ним на корточки.
Внизу заскрипели сапоги. Раздался резкий голос:
— Ну-ка цыц! Вроде я слышал возню на чердаке.
— Проклятье, Карсон, не было там никакой возни, — пробурчал шериф. — Ты просто дерганый из-за этого Барнса. Он теперь повсюду тебе мерещится.
— Ага, дерганый, — злобно сказал Карсон. — Скажи-ка, где его револьверы?
— На столе, — ответил шериф. — Там же, где и были… — Осекшись, он помолчал и неохотно согласился: — Ну ладно. Может, там и правда кто-то есть.
Присев у лаза, Барнс и Кастер слышали, как шериф вышел в коридор и остановился у лестницы. Барнс подумал, что сейчас он, наверное, глазеет на отверстие в потолке.
— Лучше спускайся, Барнс, — прогремел голос шерифа, — а не то мы поднимемся, и тогда тебе несдобровать.
— Тебе придется выкуривать не одного, а двоих, шериф, — звонко отозвался Кастер. — Так что тащи сюда побольше людей. И не забудь предупредить, что они идут на смерть.
По коридору прошаркали сапоги, и Карсон сердито крикнул:
— Ну же, полезай за ними! Чего встал?
— Первый, кого я увижу, получит пулю в живот, — предупредил Кастер.
Он говорил, не повышая голоса, но внизу его определенно услышали. Рядом с лестницей кашлянул револьвер. Пуля прошила доски в добрых десяти футах от лаза и гулко ударила в крышу.
Барнс потер саднящую шею.
— С какой стати ты сюда явился?
— Решил, что найду тебя в тюрьме, — ответил Кастер. — Энн сказала, что ты остался задержать погоню, но в ущелье было тихо-мирно. Вот я и подумал, что тебя не стали убивать на месте.
— Почему не привел своих людей?
— Возможности не было. Заволновался, выехал вам навстречу. По пути встретил Энн.
Внизу бахнул еще один револьвер.
— Похоже, мы с тобой крепко влипли, — посетовал Барнс. — Отсюда никуда не деться. Рано или поздно нас выкурят.
Загремели кольты, и в полу появились новые отверстия. Теперь стреляли чаще.
— Хватит! — крикнул шериф. — Никакого толку. Ты в них вовек не попадешь.
— И как же ты до них доберешься, шериф? — едко осведомился Карсон.
— Голодом заморю, — ответил шериф. — Сверху только один путь, по лестнице. Нам нужно просто сидеть и ждать.
— Я знаю способ получше, — сухо сказал Карсон.
По полу застучали сапоги.
— Эй! — одернул его шериф. — Поставь! Всю тюрьму мне спалишь.
— Это я и собираюсь сделать.
Свет замигал. Должно быть, Карсон поднял лампу и приготовился бросить ее в стену.
— Нет! — завопил шериф.
У лестницы разбилось стекло, и тут же полыхнул огонь, стал лизать сухие стены.
Барнс вскочил на ноги. У него на глазах отверстие в полу превратилось в огненную пасть, изрыгающую дым и пламя. На чердаке стало светло.
— Давай, живо, — Кастер схватил его за руку, — уходим через крышу.
Барнс вырвался:
— Нас там перестреляют, как котят.
Обвел глазами чердак и заметил шаткий стол, а на нем топорик. Подбежал к нему, схватил и крикнул:
— Пол!
На чердаке становилось дымно. Языки пламени, вырываясь из отверстия в полу, доходили до самой крыши.
Барнс упал на колени, вонзил топорик в щель между досками и дернул изо всех сил. Протестующе скрипнули гвозди.
— Хватайся! — крикнул Барнс, взглянув на Кастера. — Тяни! — И закашлялся, набрав полную грудь дыма. На шею ему упал уголек. Было чертовски больно.
Вдвоем они оторвали доску над тюремной камерой, и Кастер отшвырнул ее в сторону. Снизу пошел прохладный воздух. Дышать стало чуть легче. Снова заскрипели гвозди: Барнс принялся воевать со второй доской. Тоненько пискнув, она капитулировала.
— Вниз, — велел Барнс.
— Но…
— Прыгай! — завопил Барнс. — Другого выхода нет!
Он толкнул Кастера, и тот свалился на земляной пол.
Бросив топорик, Барнс последовал за ним. С глухим шлепком приземлился на ноги, пошатнулся, поймал равновесие и секунду постоял, чтобы очухаться. Из-за пожара в камере было светло как днем.
У стены стоял ящик, служивший столом для игры в монте. Рядом с ним зиял вход в тоннель.
— За мной!
Барнс встал на четвереньки, пополз вперед и через какое-то время увидел круг света над головой. Осторожно высунулся и посмотрел, что творится снаружи.
Огонь уже перекинулся на дранку. Из-за пожара на улице стало светло. Барнс заметил двоих, они стояли с револьверами в руках и не отрываясь смотрели на крышу.
Нас поджидают, подумал Барнс. Рванули бы поверху, и все, пиши пропало.
Собравшись с силами, он подтянулся, выскочил из норы, едва устоял на ногах, выхватил оружие и развернулся.
Двое на улице заметили его и что-то крикнули. Барнс вскинул револьверы.
Один успел выстрелить. Барнс почувствовал, как мимо виска просвистела пуля, и тут его пушки — левая, правая, левая, правая — принялись выстукивать морзянку верной смерти.
В свете пожара видно было, как двое стрелков зашатались. Один мешком упал на землю. Другой пробовал поднять револьвер. Постояв так пару секунд, он подался вперед и рухнул лицом вниз.
В плечо Барнсу что-то ударило с такой силой, что его швырнуло вбок. За спиной сердито рявкнул кольт. Пуля взбила фонтанчик пыли и камушков ног.
Рядом отрывисто залаял еще один револьвер. Барнс выпрямился, повернул голову и поднял револьверы. Вернее, попытался — послушалась только одна рука, правая. Левая безвольно повисла, оружие выпало из пальцев. По предплечью, пачкая рубашку, щекотно струилась кровь.
К Барнсу вразвалку приближался шериф Иган с двумя кольтами. Вдруг он запнулся, словно слепой, у которого отобрали трость.
У выхода из тоннеля присел Кастер. В руке у него дергался револьвер. Дуло вспыхивало чуть ли не ярче пожара.
Шериф снова запнулся и сел на землю. Он был похож на уставшего медведя. Выронив револьверы, он бессильно опустил руки и с недоумением уставился на ладони. В свете пламени, пожиравшего тюрьму, Барнс хорошенько рассмотрел Игана и решил, что у шерифа довольно глупый вид.
Кастер вскочил на ноги и помчался во тьму, подальше от огненного столба.
— Стив, давай! — крикнул он на бегу. — Сейчас они слетятся, как мухи на…
Где-то в темноте бахнул револьвер. Кастер споткнулся, тяжело рухнул на землю, дернулся и затих.
Стив бросился к нему.
— Боб! — завопил он. — Боб!
Невидимый револьвер бахнул еще раз. Тяжелая рука сшибла с Барнса шляпу, и та покатилась в сторону пылающего здания.
Стив сделал крутой разворот и отскочил в сторону. В темноте полыхнуло красным. Барнс услышал шепот пули. Поднял руку с револьвером и выстрелил в сторону красной вспышки.
Не успел ударник щелкнуть по пустой гильзе, как Барнс уже несся вперед, втянув голову в плечи. Ноги работали словно поршни, а онемевшая левая рука тянула вбок, затрудняя движение.
Заметив впереди участок, поросший высоким сорняком, Барнс бросился туда, заполз как можно дальше. Вжался в землю и, тяжело дыша, кое-как перезарядил револьвер здоровой рукой.
Бурьян шептал на предрассветном ветру. Пламя над тюрьмой поднялось выше. По убежищу Барнса заплясали причудливые тени.
Он крепко сжал револьвер, чувствуя, как по телу разливается волна ярости.
Боб Кастер погиб. Его застрелил какой-то подлец, вставший так, чтобы видеть человеческие фигуры на фоне горящей тюрьмы, а самому остаться незамеченным. Стоял и дожидался момента, когда будут четко видны их силуэты, а потом спустил курок.
Бурьян шептал на предрассветном ветру. Барнс осторожно привстал и выглянул из своего укрытия. Прямо перед ним — футах в десяти, не больше, — был деревянный столб. До Барнса постепенно дошло, на что он смотрит. Он окинул взглядом мрачное сооружение из свежей древесины.