— Посмотрим на него в последний раз, — сказал Винс. — Вряд ли у нас хватит кислорода, чтобы дождаться, когда астероиды снова обернутся друг вокруг друга.
— А что нам делать с этим? — Вернон ткнул носком ботинка запасной баллон с кислородом.
— Ты сам знаешь, что нам с этим делать.
Вернон кивнул.
— Однажды о нас напишут в газетах, и наша история потрясет мир, — сказал он, — если, конечно, нас когда-нибудь найдут. Два мертвых человека в космических скафандрах с полным кислородным баллоном у ног. Загадка: почему ни один из них не воспользовался кислородом?
— Я должен что-то сказать, — прервал брата Винс. — Трудно подобрать слова. Стоит ли вообще говорить об этом своему брату… ну, ты понимаешь, каково это.
— Конечно. Лучше ничего не говорить. Я чувствую то же самое.
— На тебя можно положиться, — сказал Винс.
— На тебя тоже, — ответил Вернон.
— С тобой и умереть не страшно, братишка. Я всегда представлял себе, что мы окончим свои дни иначе. Может быть, с оружием в руках на какой-нибудь отдаленной планете или на борту старого доброго «Орленка», если он взорвется где-нибудь в открытом космосе… но только не так. Впрочем, какая разница…
— Никакой, — согласился Вернон.
Они молча смотрели, как Близнец быстро поднимается в зенит. Несколько маленьких метеоров пробуравили астероид, подняв над воронками тучи пыли.
— Если один из них упадет на нас, все будет кончено, — заметил Вернон.
— Смотри! — крикнул Винс. — Близнец падает!
Вернон вскинул голову.
Близнец падал! Падал, вращаясь вокруг своей продольной оси. Он стал заметно ближе даже за те несколько мгновений, что Вернон смотрел на астероид.
— Метеор, — воскликнул Винс, — огромный метеор. Ударился в него и сбил с орбиты! Только так можно объяснить то, что происходит.
— Он вернет нам наш корабль! — сказал Вернон.
— Он раздавит его, — поправил Винс. — И нас в придачу. Он рухнет прямо на нас.
— Нет, «Орленок» не пострадает, — возразил Вернон. — Смотри, астероид поворачивается. Тот конец, который сейчас наверху, окажется внизу, когда Близнец столкнется с нашим астероидом. А корабль будет на вершине. Он уцелеет!
— Ей-богу, ты прав, — выпалил Винс. — Скорее, братишка, нам надо убраться отсюда. Набери в руки камней, сколько сможешь, и прыгай так, как никогда раньше не прыгал! Пусть тебя унесет подальше от края.
Винс нагнулся и подобрал несколько булыжников.
— Давай шевелись! — прикрикнул он на брата.
Вернон побежал. Он большими скачками несся к ближайшему краю планетоида, прибавляя скорости при каждом прыжке. Потом он подпрыгнул вверх, как будто им выстрелили из гигантской рогатки. Он поднимался выше и выше, пока не превратился в едва заметное пятнышко на фоне черного неба.
Винс, проскакав, как мячик, по поверхности астероида, вложил всю свою силу в последний прыжок, крепко оттолкнувшись обеими ногами от скалы. Он несся прочь от астероида со скоростью поезда-экспресса. Вскоре он заметил, что надутый воздухом скафандр — скафандр его брата — тоже оторвался от астероида. Потом Винс парил в пространстве, глядя на то, как Близнец неумолимо приближается к той глыбе камня, которую они с братом только что покинули. В результате столкновения с метеоритом астероид, похоже, не только был сбит с орбиты, но и изменил направление вращения, и «Орленок» теперь находился на вершине астероида. Планетоиды сблизились настолько, что кораблю явно не грозила опасность оказаться раздавленным, когда они встретятся: это должно было произойти с минуты на минуту, и «Орленок» просто не успеет оказаться внизу.
Винс греб руками в пустом пространстве, стараясь повернуться спиной к астероиду. Затем он что было силы швырнул камень подальше от себя. Тело его рывком подалось назад, движение мягко замедлилось, и Винс завис в пространстве. Следующий камень — и новый рывок… и еще один… и еще… Косясь через плечо, Винс видел, что двигается в правильном направлении.
Неподалеку он заметил Вернона, который тоже бросал камни.
И еще один камень… но на этот раз движение не замедлилось. Винс понял, что попал под действие гравитации и падает.
Внезапно его охватил страх. Где он просчитался? Его снова притянет к себе астероид, причем раньше, чем произойдет столкновение с Близнецом? Или планетоиды уже столкнулись?
Отчаянная попытка перевернуться увенчалась успехом, и Винс увидел под собой ощетинившуюся зубцами скал каменистую поверхность. В следующие несколько секунд все его внимание было сосредоточено на том, чтобы при столкновении с нею не порвать скафандр и не разбить шлем.
Винс обеими ногами коснулся камней, мягко упал и перекатился, прикрывая руками шлем. Казалось, что все вокруг трясется и качается, как во время землетрясения. Винс вскочил, но снова потерял равновесие.
Падая, он успел ухватить взглядом вырисовывавшиеся впереди знакомые серебристые очертания, покачивавшиеся и подскакивавшие в такт колебаниям поверхности астероида. Винс был на Близнеце, который, должно быть, уже столкнулся со своим двойником… и «Орленок» находился в нескольких десятках метров от него.
Но где же Вернон? Удалось ли ему вернуться на твердую почву? Или его унесло куда-то в неведомые дали? Когда произошло столкновение, первый астероид тоже мог сойти с орбиты. Оба теперь, вероятно, несутся сквозь пространство невесть куда. Если Вернон не попадет в зону действия силы притяжения астероидов, он обречен кружить в пространстве — один, во тьме, без всякой надежды на помощь.
От этой мысли все существо Винса болезненно сжалось. Удастся ли ему вовремя найти брата? Или он когда-нибудь обнаружит лишь плавающий в пустоте труп человека, умершего от недостатка кислорода?
Винс поднял голову, чтобы взглянуть на звездолет, и крик радости вырвался из его горла. По качающейся под ногами поверхности астероида к нему медленно брел человек. Вернон! Его брат! Живой!
Слова не шли у Винса с языка, он будто онемел.
— Винс, с тобой все в порядке? Винс! Винс, что с тобой?
— Конечно, со мной все в порядке, братишка.
Братья подошли друг к другу и обнялись.
— Мы использовали свой единственный шанс, — сказал Винс.
— Нам ничего другого не оставалось, — отозвался Вернон. — Не могли же мы стоять и ждать, пока нас раздавит в лепешку.
Рука об руку они побрели по маленькому, колеблющемуся под ногами мирку к своему «Орленку».
Хороший поселенец — мертвый поселенец
1Подобру-поздорову
Застыв на пороге хижины, женщина смотрела на Шакалову равнину. Ее взгляд был пустым, равнина тоже.
Наконец женщина заговорила:
— Просто взял и застрелил.
Голос у нее был безжизненный. Голос женщины, убитой горем. Голос человека, которому не на что надеяться.
Честер Крейн спрыгнул с чалого и опустил взгляд на лежащее в пыли тело.
— Он никому ничего плохого не сделал. — Женщина говорила равнодушно, как будто рядом лежал труп чужого человека. — Мы дом построили, думали тут обжиться. А он прискакал и…
Голос дрогнул, но лицо осталось прежним. Изможденное лицо без признаков жизни.
В дверях появилась девочка. Застеснялась, спряталась за спиной у женщины и уставилась на Крейна голубыми и круглыми, как у совы, глазами.
— Когда его убили? — спросил Крейн.
Женщина впервые посмотрела на него. Не глаза, а две дыры в листе бумаги.
— Как, говорите, ваша фамилия? Крейн?
— Да, верно, — кивнул Крейн. — Окружной прокурор из Уайлдкэт-Сити. Ехал мимо…
— Законник?
— Вроде того, — сказал Крейн. — Видите ли, я…
— Так что же вы сидите сложа руки? — Голос женщины стал похож на человеческий, в нем появился намек на эмоции. — Нас убивают, а вы только смотрите. В чем наша вина? Мы имеем право здесь жить, никому не мешаем. Разве можно нас отстреливать, как собак?
Голос снова дрогнул, и Крейн решил, что сейчас она заплачет. Ему даже хотелось, чтобы она заплакала, ведь как-то ненормально это, когда женщина сидит в двадцати футах от убитого мужа, а в глазах у нее ни слезинки.
Крейн прошел по двору, наклонился и поднял мертвеца. У того на груди жилет был окрашен кровью, на спине — выходное отверстие с рваными краями. Джека Робинсона застрелили в упор из чего-то мощного.
Труп оказался тяжелым. Крейн пошатывался под его весом.
Женщина посторонилась, и он внес мертвеца в дом.
В хижине было бедно. У печи отвалилась ножка, вместо нее подложили камень. В центре единственной комнаты стоял шаткий стол, а под ним лежали ящики, служившие стульями. В углу — самодельная койка.
Крейн осторожно опустил на нее Робинсона, снял с колышка плащ и накрыл мертвеца. Из-под плаща нелепо торчали стоптанные ботинки.
Миссис Робинсон встала у стола. Девочка цеплялась за ее юбку.
— Чем еще помочь? — спросил Крейн. — Могу впрячь коня в повозку и отвезти вас к соседям.
Женщина помотала головой:
— Лучше заедьте к ним и скажите, что случилось. Нам помогут.
— И еще, — сказал Крейн. — Видели того, кто стрелял?
Женщина кивнула:
— Его звать Чарли. Гоняет скотину для Брита.
— Рыжий?
Она снова кивнула, и Крейн наконец-то увидел у нее в глазах слезы.
— Значит, Чарли Керк, — предположил Крейн.
— Неизвестна мне его фамилия, — сказала женщина.
— Что собираетесь делать? — спросил Крейн. — Здесь вам оставаться нельзя.
— Не знаю, мистер. О таком я еще не думала. А что мне делать? Тут уже ничего не исправишь.
Слез в глазах больше не было, лицо снова превратилось в жуткую маску одиночества и отчаяния. Эта женщина разучилась чувствовать. Даже плакать разучилась.
— Примите мои соболезнования, — сказал Крейн. — Сделаю все, что смогу.
Женщина, похоже, не услышала.
Усевшись в седло, Крейн оглянулся. Миссис Робинсон снова сидела на пороге. Девочка забралась ей на колени. Обе смотрели на пустую равнину.
На горизонте виднелась крошечная точка соседской хижины. Крейн пришпорил чалого, и тот галопом пустился вперед.