Остается одно: двигать дальше на юг, продолжать начатое путешествие — правда, уже с иной скоростью. У такого путешествия даже есть свои достоинства: он будет предоставлен сам себе и сможет размышлять, сколько душе угодно. А поразмышлять есть над чем, загадка сама себя не разгадает. Где-то должен быть ответ, ключ, указание на фактор, присутствие которого Эмби чувствовал в лагерях. Если поймать этот фактор за хвост, все детали исторического графика встанут на свои места и Эмби доделает то, что начал.
Он оставил рюкзак с винтовкой на спальнике, вышел на дорогу и посмотрел сперва налево, потом направо. Дорога была длинной и одинокой, совсем как его жизнь. У него не было детей, а в последние годы и друзей толком не было. Джейк, признал он, был самым близким его другом; но где теперь тот Джейк? Теперь их с Джейком разделяет не только долгая извилистая дорога, но и предательство.
Он расправил плечи, принял отважный и самоуверенный вид (хотя в душе чувствовал себя совсем иначе) и зашагал обратно к спальнику, рюкзаку и винтовке.
10
Через месяц он чисто случайно набрел на стоянку дальнобойщиков.
День клонился к вечеру. Эмби вышел к перекрестку и увидел припаркованный полуприцеп.
У только что разведенного костра сидел на корточках мужчина и аккуратно подкладывал веточки в огонь. Второй мужчина распаковывал контейнер: судя по виду, с харчами. Третий выходил из леса с ведром: наверное, набрал воды в ближайшем ручье.
Мужчина у костра первым заметил Эмби, вскочил на ноги и крикнул:
— Привет тебе, незнакомец! Ищешь место для ночевки?
Эмби кивнул и приблизился к костру. Снял рюкзак с притороченным к нему спальником, бросил на землю:
— Буду признателен, если не прогоните.
— Рады встрече. — Мужчина снова опустился на корточки и продолжил возиться с костром. — Обычно мы на всю ночь не останавливаемся. Приготовим еды, перекусим и едем дальше. У нас в машине койка: один спит, другой рулит. Даже Тома, бывает, за руль пускаем. Он у нас отменный водитель. — Мужчина кивнул на человека с ведром. — Но не по профессии. По профессии он препод из университета. В отпуске.
— В творческом, — усмехнулся Том, глядя на Эмби поверх костра.
— И я, — сказал Эмби. — Только я в бессрочном.
— Но сегодня заночуем, — продолжал дальнобойщик. — Что-то мне звук мотора не нравится. Да и греется он сильно. Надо бы перебрать.
— Перебрать? Прямо здесь?
— Почему нет? Здесь не хуже, чем везде.
— Но…
— Ты за нас не переживай, — гоготнул дальнобойщик. — Видишь Джима? Он мой помощник, профессиональный подъемщик. Поднимет движок, поднесет к огню, тут и разберем.
— Я Эмби Уилсон, — представился Эмби и сел у костра. — Прогуливаюсь.
— Издалека прогуливаешься?
— Из Миннесоты.
— Неплохо прогулялся для человека твоего возраста.
— Часть пути проделал на машине.
— И что, сломалась твоя машина?
— Нет, напарник угнал.
— А вот это, — рассудительно сказал дальнобойщик, — называется подлейшая подлянка.
— Джейк не желал мне зла. Просто отчаялся.
— Ты не пробовал его выследить?
— Что толку пробовать? Это невозможно.
— Мог бы искаря нанять…
— Искаря? В смысле?
— Дедуля, ты где вообще пропадал все это время? — спросил дальнобойщик.
Интересный вопрос, подумал Эмби.
— Искарь, — объяснил Том, — это такой телепат. Узкоспециальный. Может выследить человека по его сознанию, а потом найти — почти что в каждом случае. Он как пес, только человек. Работа непростая, искарей не так уж много. Но с годами, надеюсь, их станет побольше. И работать они станут получше.
Искарь — это такой телепат.
Как обухом по голове.
Причем узкоспециальный, словно телепатов великое множество и все они разные.
Сгорбившись у костра, Эмби посматривал по сторонам, силился заметить сдержанные ухмылки. Но никто не ухмылялся. Ведут себя так, подумал он, словно телепатия — самое обычное дело.
Неужели такое возможно, что эти люди в первую минуту знакомства объяснили тебе фольклорно-магический сумбур, что царит в лагерях?
Искарь — это телепат; подъемщик, наверное, специалист по телекинезу; а зеленюшником может оказаться человек с врожденной способностью чувствовать и понимать мир растений — почему бы и нет?
Может, вот он, тот самый недостающий фактор? Может, отсюда и непонятная аура в лагерях, и призывание дождя, и колдовские ритуалы, и все то, что Эмби считал побочным продуктом жизни в закрытой социальной группе?
Он спрятал ладони между коленями и крепко сцепил пальцы, чтобы не дрожали. «Господи, вот же он, ответ на массу вопросов! А если передо мной тот самый ответ, что я ищу, надо признать, что эта культура идеальна, что она непобедима!»
— Говорите, вы в творческом отпуске? — спросил Том, перебив ход его мыслей. — Как я, только в бессрочном? Так вы тоже преподаватель?
— Был преподавателем, — подтвердил Эмби, — пока университет не закрыли. Он у нас был один из старейших. Безденежье сказалось, да и студентов не стало.
— Ищете учебную должность?
— Готов заняться чем угодно. Но такое впечатление, что я никому не нужен.
— В университетах не хватает преподавателей. За вас драться будут.
— Это где? В кочевых университетах?
— Именно, — кивнул Том.
— А что, ты о них невысокого мнения? — ощетинился дальнобойщик.
— Я ничего о них не знаю.
— Они лучше всех остальных университетов, вместе взятых, — заявил дальнобойщик. — А если кто скажет иначе, плюнь ему в глаза.
Эмби придвинулся к костру; в голове мельтешили вопросы — пугающие, но исполненные надежды.
— Кстати, насчет искарей, — сказал он. — Вы говорите, что искарь — это особый телепат. А что, бывают и другие?.. В смысле, другие специализации?
— Бывают, — ответил Том. — В последнее время появилось множество особых талантов. Мы вылавливаем таких ребят в университетах, пробуем развивать их особенности, но не очень-то получается. Как прикажете тренировать телепата? С чего хотя бы начинать? Поэтому мы просто призываем их пользоваться талантами в благих целях и самым ответственным образом.
— Ничего не понимаю. — Эмби растерянно помотал головой. — Откуда они взялись, если раньше их не было?
— Может, все же были — еще до гэ-ка, — но не в таких количествах. Наверняка были, просто их способности находились в латентном состоянии. Дожидались своего часа. А он наступил совсем недавно. Может, на эти способности… ну, не обращали внимания во всеобщей суете. Или они задохнулись под прессом единой образовательной системы. Ребята не рисковали проявлять свои способности в культуре, где нельзя отличаться от других, ведь иначе на тебя будут показывать пальцем. Боялись и держали талант в узде, пока не забывали про него. А другие пользовались своим даром тайно, для собственной выгоды. Представьте себе политика, юриста или продавца, владеющего телепатией. Это же сказочное преимущество.
— И вы в это верите?
— Ну, не во все. Но таланты действительно существуют.
— А во что тогда верите?
— В то, что народ теперь умнее стал, — подсказал дальнобойщик.
— Нет, Рэй, не в этом дело. Народ какой был, такой и остался. Возможно, до гэ-ка тоже существовали особые таланты, но проявлялись они гораздо реже, чем сейчас. Мы избавились от прежних условностей и ограничений. Сбросили с себя ярмо конкуренции, когда съехали из домов, когда отказались от всего, без чего прежде жизни не мыслили. Искоренили все сложности, и теперь никто не дышит нам в затылок. Не нужно стремиться, чтобы все было не хуже, чем у соседа, — ибо сосед теперь наш друг, а не мерило социального и финансового успеха. Теперь не приходится втискивать в каждые сутки по сорок восемь часов. Мы наконец-то получили шанс развить способности, на которые прежде не обращали внимания.
Чуть раньше Джим-помощник подвесил над костром кофейник на рогатой ветке, а теперь нарезал мясо.
— Сегодня на ужин свинина, — сказал Рэй-дальнобойщик. — Утром ехали мимо фермерского лагеря, и свинья на дорогу как выскочит, и тут уж я ничего не мог поделать…
— Ты чуть грузовик не перевернул, пока за ней гонялся.
— А вот это гнусная клевета, — торжественно заявил Рэй. — Я все, что мог, сделал, только бы ее не задавить.
Джим продолжил нарезать ломти мяса и бросать их на здоровенную сковородку.
— Если ищете преподавательскую должность, — сказал Том, — вам только и надо, что заглянуть в любой университет. Их множество. Как правило, они небольшие.
— Но где их искать?
— Придется поспрашивать. Они постоянно переезжают. Как наскучит одна местность, перебираются в другую. Но вам повезло. На юге их полно. Весной они мигрируют на север, а осенью на юг.
Дальнобойщик снова опустился на корточки и взялся скручивать сигарету. Высунул язык, лизнул, придал сигарете нужную форму, сунул ее в рот (она безвольно повисла на нижней губе) и отыскал в костре уголек, чтобы прикурить.
— А я вот что скажу, — заговорил он. — Почему бы тебе с нами не поехать? Места на всех хватит. По пути обязательно найдем кучу университетов. Выберешь, какой понравится. Или же прокатишься с нами до самого побережья. Том, к примеру, туда и едет. У него там родственники, хоть и седьмая вода на киселе.
— Вот-вот, — покивал Том. — Почему бы вам с нами не поехать?
— Сейчас все не так, как раньше, — продолжал Рэй. — Мой батя тоже был дальнобойщик. Ему сломя голову приходилось гонять. Останавливаться было нельзя — даже для того, чтобы нужду справить по-человечески. Просто катишь вперед, и все тут.
— Так со всеми нами было, — сказал Эмби.
— А теперь не паримся, — объяснил Рэй. — Приезжаем на место чуть позже, зато ехать веселее, и никому никакого вреда, если задержимся на день-другой.
Джим поставил сковороду на угли.
— И работать легче, если подъемщик под рукой, — говорил Рэй. — Разгрузить, погрузить — плевое дело. Увязнешь в грязи — он вытащит. Такого подъемщика, как Джим, я в жизни не видал. Вон тот грузовик без проблем поднимает. Но за ним нужен глаз да глаз. Лентяй, каких поискать.