Сквозь ограду подул холодный ветер, зашелестел в капюшоне на голове Вебстера.
В мозгу гремели слова, произнесенные здесь, в этом парке, минуту назад — но как будто донесшиеся из вековой дали: «По вине вашего предка миру не досталась философия Джувейна…»
«По вине вашего предка…»
Вебстер так сильно сжал кулаки, что ногти впились в ладони.
«Проклятие, — подумал он. — Вот что мы есть. Проклятие человечества. Философия Джувейна… Мутанты… Но мутанты заполучили философию Джувейна века назад — и до сих пор ею не воспользовались. Джо отнял ее у Гранта, а Грант всю жизнь безуспешно пытался ее вернуть.
Возможно, — размышлял Вебстер, пытаясь успокоить совесть, — значение этой философии сильно переоценено. Будь иначе, мутанты нашли бы ей применение. А может — и правда, отчего бы не допустить? — они просто блефовали. Ну, какие основания считать, что мутанты разобрались в наследии марсианского мыслителя лучше, чем люди?»
Раздался тихий металлический кашель, и Вебстер оглянулся. В дверях стоял маленький серый робот.
— Вам звонят, сэр, — сообщил он. — Вызов, которого вы ждали.
На экране появилось лицо Дженкинса — старое, изношенное до уродства. У роботов последних моделей лица гладкие и очень похожие на человеческие.
— Прошу извинить за беспокойство, сэр, — заговорил Дженкинс, — но у нас экстраординарная ситуация. Пришел Джо и попросил разрешения воспользоваться нашей телесвязью для разговора с вами. Объяснить, с какой целью, не пожелал. Сказал, это просто дружеский звонок старому соседу.
— Подключи его, — велел Вебстер.
— Он ведет себя странно, сэр, — будто не услышал распоряжения Дженкинс. — Пришел, расселся и давай болтать о пустяках — целый час болтал, прежде чем я услышал, что ему нужно. Крайне странное поведение, сэр, на мой взгляд.
— Понимаю, — кивнул Вебстер. — Джо во многих отношениях весьма странная личность.
С экрана исчезло лицо Дженкинса, и появилось другое — грубое, с дубленой морщинистой кожей, с сединой на висках, с мерцающими синевато-серыми глазами.
— Не доверяет мне Дженкинс, — сказал мутант Джо.
Эти слова сопровождались хохотком — таким жутким, что у Вебстера зашевелились волосы на затылке.
— Я тоже не доверяю, если на то пошло, — резко произнес Вебстер.
Джо поцокал языком:
— Да с чего бы? Тайлер, разве кто-нибудь из нас причинил людям хоть малейшую неприятность? Вы следили за нами с тревогой и страхом, а мы ничего плохого не делали. Вы столько собак отправили шпионить — шагу не ступить, чтобы не споткнуться о вашу псину. Вы нас изучаете, и копите на нас материал, и без конца перемываете нам кости — небось самим все это до смерти надоело?
— Мы вас знаем, — хмуро ответил Вебстер. — Даже лучше, чем вы сами себя знаете. Нам известно, сколько вас; всех можем назвать по именам. Хочешь, скажу, чем любой из вас занимался в любой момент последнего столетия? Только спроси.
А Джо продолжал лить елей:
— И мы всегда были о вас прекрасного мнения. Поминали добрым словом, прикидывали, что однажды, возможно, захотим помочь.
— С чего бы вам это делать? — проворчал Вебстер. — Поначалу мы были настроены на сотрудничество с вами, но после того, как ты украл у Гранта философию Джувейна…
— Украл? — переспросил Джо. — Тайлер, похоже, ты все не так понял. Мы взяли философию Джувейна только для того, чтобы разобраться с ней. А оказалось, это чепуха чепуховая.
— Наверняка вы это поняли в тот же день, когда к вам попала рукопись, — сухо проговорил Вебстер. — Так чего ждали, а? Предложили бы сотрудничество, и мы бы сразу отозвали собак. Мы бы приняли вас к себе.
— Забавно, — хмыкнул собеседник. — С чего ты взял, что нам не наплевать, примете вы нас или нет?
И снова этот давно знакомый смешок. Мутанту по имени Джо весело, потому что он абсолютно самодостаточен; для него вся история человеческого общества — всего лишь презабавнейшая хохма. Джо, как та кошка, гуляет сам по себе и вполне этим доволен. Весь род человеческий он находит забавным и, возможно, самую чуточку опасным — но ведь так даже забавнее. Мутант не испытывает ни малейшей потребности в братстве с людьми, для него это братство — такая же жалкая примитивщина, как популярные в двадцатом веке клубы по развитию.
— Ну, как скажешь, — процедил Вебстер. — Я-то надеялся, что ты предложишь нечто дельное и появится шанс на примирение. От сложившейся ситуации мы не в восторге и предпочли бы ее изменить, но мяч на твоей стороне.
— Тайлер, что толку выходить из себя? — запротестовал Джо. — Я вот о чем думаю: может, тебе пора познакомиться с философией Джувейна? Сейчас она забыта, но когда-то будоражила всю Солнечную систему.
— Ладно, — кивнул Вебстер, — валяй рассказывай. — Тоном он дал понять, что уверен: Джо ничего не расскажет.
— По сути своей вы, люди, существа одинокие, — начал Джо. — Досконально познать ближнего своего — задача для человека непосильная. А это оттого, что нет у вас единого для всех инструмента такого познания. Дружить-то вы умеете, спору нет, но в основе этой дружбы голые эмоции, а не истинное понимание. Вы ладите между собой, но не потому, что любите друг друга, а потому, что терпите. Вы решаете проблемы, приходя к согласию, но это согласие достигается самым примитивным способом — сильные и решительные подавляют слабых и пассивных.
— Какое это имеет отношение к делу?
— Самое прямое, — ответил Джо. — Зная философию Джувейна, вы понимали бы друг друга по-настоящему.
— Телепатия? — спросил Вебстер.
— Не совсем. Мы, мутанты, телепаты. Но здесь нечто другое. Философия Джувейна позволяет воспринять чужую точку зрения чувственно. Ты не обязательно с ней согласишься, но уж непременно поймешь. Не только сообразишь, о чем тебе говорит собеседник, но и его эмоциональное отношение к предмету беседы уловишь. Правильно оценишь не только слова и выражаемые ими идеи и знания, но даже мысли, оставшиеся невысказанными.
— Семантическое содержание, — кивнул Вебстер.
— Если хочешь, пользуйся этим термином, — сказал Джо. — Важно на самом деле вот что: ты понимаешь не только явный смысл того, о чем тебе говорят, но и смысл подразумеваемый. В некоторых отношениях это гораздо лучше, чем телепатия.
— Джо, к чему этот разговор? Чего ты добиваешься?
И снова смешок.
— А ты поразмысли, Тайлер. Поразмысли и пойми, как сильно вам это нужно. Может, тогда и потолкуем по существу.
— Значит, торг? — спросил Вебстер.
Джо кивнул.
— Наверняка есть подвох.
— И не один. Найдешь их — тоже обсудим.
— Ну, допустим. И чего вы потребуете взамен?
— Многого, — ответил Джо. — Ну так ведь и вы свою выгоду получите.
Экран погас; какое-то время Вебстер сидел, невидяще глядя на него.
Сделка с подвохами? Ну а как же без них!
Вебстер зажмурился и почувствовал, как в мозгу стучит кровь.
Что говорили о философском трактате Джувейна в те далекие дни, когда была похищена рукопись? Благодаря этому учению человечество смогло бы за каких-то два поколения пройти стотысячелетний путь развития. Что-то в этом роде. Может, и преувеличивали, но вряд ли слишком. Некоторая гиперболизация тут вполне оправданна.
Человек понимает другого человека, осознает истинную цену его слов, легко улавливает невысказанный смысл, воспринимает чужие идеи как свои собственные. И этими знаниями, наряду с теми, что уже накоплены им самим, он может пользоваться для решения насущных задач.
Недопонимание, предубеждение, необъективность, пустомельство — всего этого больше нет. А есть абсолютно ясное, доскональное понимание любой человеческой проблемы. И это относится ко всем областям человеческой деятельности. К социологии, психологии, инженерии, к бесчисленным граням сложнейшей культуры. Больше никакого головотяпства, никаких склок, только честная объективная оценка имеющихся фактов и идей.
Сто тысяч лет за два поколения? Пожалуй, это не такая уж и фантастика.
Ну а подвохи? А может, их и нет? Может, и правда мутанты решили пойти на уступки? Если да, то какую запросят цену? Или они всего лишь трясут очередной морковкой перед носом у человечества, а сами покатываются со смеху?
Мутанты не нашли применения философии Джувейна. Конечно, не нашли — она им просто без надобности. У них уже есть телепатия, которая их вполне устраивает. Какой прок этим закоренелым индивидуалистам от средства, которое позволило бы им понимать друг друга? Таким, как Джо, безразлично, понимают их или нет. Известно, что мутанты порой действуют не в одиночку — терпят общение, пока оно служит их целям, и только. Они объединяются, чтобы спасти свою шкуру, но удовольствия от этого не получают.
Честное предложение? Или жест жулика, привлекающий внимание к одной руке, пока вторая проделывает грязный трюк?
Может, это просто розыгрыш? А может, подарок со скрытой в нем ядовитой колючкой?
Вебстер покачал головой: поди угадай. Поди вникни в логику мутантов, пойми их истинные цели.
На склоне дня кабинет заполнился мягким сиянием — с наступлением сумерек автоматика усилила свечение скрытых в потолке и стенах ламп. Вебстер повернулся к окну, но увидел лишь черный прямоугольник в редких мерцающих крапинах рекламы на изломанном городском горизонте.
Он щелкнул тумблером и обратился к сидевшему в приемной секретарю:
— Прошу извинить, что так задержал. Не следил за временем.
— Все в порядке, сэр, — ответил секретарь. — К вам посетитель, мистер Фаулер.
— Фаулер?
— Да, джентльмен с Юпитера.
— Я знаю, — настороженно произнес Вебстер. — Попросите его пройти.
Он уже почти забыл и о Фаулере, и о высказанных им угрозах.
Вебстер рассеянно опустил взгляд на стол и увидел калейдоскоп.
Забавная игрушка, подумалось ему. Необычная идея. Простая вещица для простых умов, дошедшая до нас из далеких времен. Но сынишке наверняка понравится.
Он сжал трубку в ладони, поднес к глазам. Преломленный стеклышками свет сотворил дичайшую пестроту, геометрический кошмар. Вебстер легонько тряхнул трубку, и узор изменился. И опять…