Два великих достижения. Отказ от насилия и философия Джувейна. Два мощнейших толчка, способных ускорить движение человечества по его пути, куда бы ни вел этот путь.
Отказ от насилия и…
Вебстер смотрел на пистолет, который держал в руке, и в его мозгу как будто ревела буря.
Два великих достижения — и он готов отказаться от первого?
Вот уже сто двадцать пять лет не случалось такого, чтобы человек убил человека. Вот уже больше тысячи лет, как убийство перестало быть фактором общественных отношений.
Одна-единственная смерть перечеркнет тысячу лет мира. Один-единственный выстрел в ночи обрушит все мироздание, отбросит человечество назад в древнее зверство.
Вебстер совершил убийство, а почему мне нельзя? Разве я не знаю людей, которые заслуживают смерти? Вебстер поступил правильно, но… почему ограничился только одной жертвой? И не петлю он заслужил, а орден. Уж если вешать, то начинать надо с мутантов. Все зло от них…
Такие пойдут разговоры.
«Вот о чем ревет буря в моей голове», — подумал Вебстер.
По стенам и полу цветными призраками пробегали отсветы безумной рекламы.
«Фаулер это увидит, — размышлял Вебстер. — А если и не увидит, что с того? Ведь у меня есть калейдоскоп.
Фаулер придет сюда, мы сядем и поговорим. Сядем и поговорим…»
Он бросил пистолет в ящик стола и направился к двери.
Грейвстоунские бунтари
1Смерть в городе!
Развалины деревянной лачуги у ручья все еще дымились. От углей, припорошенных слоем пепла, шел нестерпимый жар. Безрадостную картину дополняли тополя, понуро опустившие черные ветви со скукоженными листьями.
В этом пожаре сгинула не только жалкая хибара с самодельной мебелью. Очертания предмета, придавленного двумя тлеющими бревнами, не были похожи ни на кусок дерева, ни на сундук, обитый телячьей кожей, ни на видавшее виды седло.
Шейн Флетчер подкидывал на ладони металлические вещицы и задумчиво глядел вниз. Шедший оттуда запах заставлял его морщить нос — и лучше, чем силуэт, говорил о том, что лежит под бревнами.
— Что-то нашел? — спросил мужчина, сидевший на козлах фургона.
Его спина была неестественно выпрямлена, руки крепко сжимали трость, которую он упер перед собой в подножку.
— Да, — ответил Флетчер.
— Гильзы?
— Как ты догадался?
— Слух-то еще при мне, — произнес слепой Джонни. — Ты их подкидываешь, они позвякивают.
— Три штуки, — уточнил Флетчер. — Стреляли недавно — еще порохом пахнут.
— Кровь на траве есть?
Флетчер покачал головой:
— Нет. Его выманили из дому и расстреляли прямо на крыльце.
Из кустов на берегу ручья вылезла собачонка и, виновато поджав хвост, затрусила к фургону.
— Привет, дружок. — Флетчер погладил пса по лохматой голове.
В нескольких футах от пепелища лежало закопченное деревянное ведро. Рядом валялся обломок грубо сколоченной скамьи; на выпуклом боку оловянного тазика плясали солнечные блики.
Здесь Гарри Даф мыл лицо и руки, из этого ведра зачерпывал воды, чтобы напиться. Вот и все, что от него осталось, подумал Флетчер. Жалкая утварь да псина, ошалевшая от стрельбы и пламени, сожравшего постройку, которая была ее домом.
Пес уселся рядом и воззрился на человека полными страха и изумления глазами. Флетчер снова погладил его по желтой голове. Собаку била дрожь.
— Следы есть? — спросил слепой Джонни.
— Возможно. И скорее всего, ведут они прямиком в пустоши.
Джонни покачал головой:
— Никак в толк не возьму, кто мог такое сотворить. Гарри ведь добрый был — за всю жизнь и мухи не обидел.
Джонни сидел все в той же позе, с тростью в руках, приподняв голову. Если не знать, что он незрячий, можно подумать, будто что-то на горизонте привлекло его внимание.
Флетчер погладил собаку, и та прижалась к его ногам.
— Он не далее как вчера заходил ко мне, — сказал Флетчер, не сводя глаз с трупа среди тлеющих руин. — Доволен был, как медведь, распотрошивший улей. Сказал, на востоке скончался его дядюшка и оставил ему несколько сотен, так что теперь он и с долгами расплатится, и невесту сюда привезет. Контора, что его известила, в том же письме запросила сведения, которых у него не было, вот он и явился ко мне.
— Откуда у Гарри долги? — спросил Джонни. — Спиртного он не употреблял да и азартными играми не баловался.
— Он обмолвился о ссуде, — сказал Флетчер.
— Может, кто-то услыхал о наследстве и решил, что деньги спрятаны в доме?
Флетчер качнул головой:
— Ограблением тут и не пахнет, Джонни. Это умышленное убийство. Гарри застрелили, труп втащили внутрь, а дом подожгли для отвода глаз — чтобы все поверили, будто бедняга спал, когда начался пожар. — Он подбросил гильзы на ладони. — Какие беспечные убийцы — улику оставили.
— Большинство из них беспечные, — сказал Джонни, — но и хитрые встречаются. Иного омбре прижмешь, а он скользкий как угорь: раз — и вывернулся.
Флетчер ссыпал гильзы в карман куртки и направился к повозке, позвав пса:
— За мной, приятель.
Тот засеменил следом. Флетчер посадил собаку в фургон, потом сам забрался на козлы и взял вожжи.
— Теперь куда? — спросил Джонни.
— В Грейвстоун, нужно поговорить с маршалом.
— Напрасная затея, — фыркнул слепой. — Наш маршал Джефф Шепард глуп как пробка.
— И все же мы обязаны ему сообщить, — возразил Флетчер. — Это наш долг.
Джонни усмехнулся:
— Расстроился небось? Не переживай, скоро привыкнешь.
— И часто у вас такое?
Джонни наморщил лоб:
— Не то чтобы каждый день, но случается. По весне Мэтта Хамфри застрелили, но тот за глупость свою поплатился. Надо же было додуматься — выйти из дому, когда у тебя скотину воруют, и обругать мерзавцев на все корки. Потом еще Чарли Крэг прошлой зимой…
— Оба жили на собственной земле? — спросил Флетчер.
— Точно, — подтвердил слепец.
Флетчер задумчиво глядел на дымящуюся груду бревен. Последний раз, когда они с Даффом виделись, тот светился от счастья. «Наконец-то, — говорил он, — расплачусь с долгами, позову девчонку с востока — она меня совсем заждалась. Семьей обзаведусь, куплю несколько голов скота…»
— Шейн, ты вроде револьвера не носишь? — спросил вдруг Джонни.
— Не ношу, — удивленно произнес Флетчер.
— Ну и зря. Ты без револьвера считай что голый, — заявил Джонни. — У нас все при оружии, чтоб ты знал. Даже Чайлдресс, банкир. Хотя на кой ему пистолет — он и в сортир-то с пяти шагов не попадет.
Флетчер, щурясь от солнца и дыма, глядел на тлеющие угли.
— Думаю, я бы попал.
Он взялся за вожжи и щелкнул языком. Фургон медленно двинулся по широкой дуге прочь от тополей.
Городок Грейвстоун, ютившийся в долине у подножия одинокой четырехугольной скалы, мирно дремал, разомлев от полуденного зноя. Пес, развалившийся под дверью цирюльни, дрыгал лапами, гоняясь во сне за кроликами. На крыльце «Серебряного доллара» сидел Дэн Хантер с доской на коленях и что-то вырезал на ней складным ножом. Дорога и тротуары были густо усыпаны опилками.
— Что делаешь, Дэн? — спросил Флетчер.
— Да так, — буркнул тот, не отрываясь от своего занятия. — Время убиваю.
Деревянные вывески устало скрипели, покачиваясь на ветру. В кузнице, что стояла через два дома от трактира, раздавались мерные удары молота — Джек Маккинли подковывал лошадь. В конце улицы, у школы, трепетал флаг, привязанный к высокому шесту.
— Знатная игра внутри идет, — обронил Дэн Хантер. — Зеб Уайт того и гляди всех без штанов оставит. В жизни такого везучего ублюдка не встречал.
— Так ведь Зеб не игрок, — удивился Флетчер.
— Так-то оно так, — кивнул Хантер. — Ну да, схвативши удачу за хвост, глупо руки разжимать.
Флетчер пересек улицу и остановился у банка. Здесь он снимал две комнаты на втором этаже. Прежде чем подняться к себе, взглянул на термометр, висевший на дверном косяке: двадцать девять градусов.
Обстановку его жилища можно было назвать скромной, если не скудной. В приемной только стол, три обшарпанных стула да портрет Джорджа Вашингтона. Портрет Линкольна тоже был, но у него треснуло стекло.
«Вот привезут мои книги, — говорил себе Флетчер, — сразу сколочу несколько полок. Нужно придать этому сараю представительный вид — юридическая контора как-никак».
А в том, что на полки ему хватит досуга, можно не сомневаться: клиентов-то — раз-два и обчелся.
Интересно, станет ли их со временем больше?
Флетчер замер посреди комнаты, глядя на пустые стены. Люди в этом городишке привыкли к другому закону — к тому, что носят в кобуре.
Кто к нему обращался в последнее время? Несчастный Гарри Дафф. Еще Тони, цирюльник: просил принять меры против пьяницы, который, сочтя цену стрижки непомерно высокой, в знак протеста разбил окно цирюльни булыжником. Еще был бакалейщик, требовал стрясти с Лэнса Блэра, владельца «Серебряного доллара», все, что тот задолжал лавке за поставку продуктов… Вот и все клиенты.
Лестница вдруг затряслась от тяжелого топота, и Флетчер сразу понял, кого принесла нелегкая. Несколько мгновений спустя в приемную, фыркая и отдуваясь, ввалился запыхавшийся толстяк. Это был Чарльз Дж. Чайлдресс, хозяин банка, бесцеремонный и невероятно болтливый.
Одутловатые щеки банкира раскраснелись, сзади подол рубашки вылез из брюк и повис хвостом.
— Ко мне приходил Джефф, — просипел Чайлдресс. — Бедный, бедный Гарри. Это возмутительно! Я сказал Джеффу: хоть вверх дном весь город переверни, но найди подонка, который это сделал!
— Не думаю, что у Джеффа получится, — произнес Флетчер. — Убийца имел несколько часов форы. Скорее всего, он уже в пустошах и нам его не найти.
Банкир запустил руку в карман и, выудив красный платок, отер вспотевшее лицо. Потом, зажав платок в кулаке, осторожно опустился на шаткий стул и огляделся:
— Ну как, обустраиваешься?
— Помаленьку, — ответил Флетчер. — Не все сразу — люди должны ко мне привыкнуть. Еще никому не удалось стать уважаемым юристом за неделю.