– Меня зовут Мейсон. Недавно я имела несчастье нанять эту маленькую проститутку в качестве машинистки. Я думала, она даже не знает, как пишется слово «секс», пока не застала ее, голую, с моим мужем. Несомненно, она и вас обработала подобным образом. Насколько глупы мужчины! Но еще не поздно. Потратьте немного денег на тест ДНК щенка, которого она носит.
Марин вскочила на ноги. Все посетители ресторана уставились на нее, но она видела только Джейка, а он с ужасом смотрел на нее, и в лице у него не было ни кровинки.
Марин хотела защититься, сказать, что все сказанное Аделой – ужасная ложь. Что ребенок – его, и ничьим больше быть не может.
Вместо этого она услышала собственный голос:
– Воздух… пожалуйста…
Потом пол покачнулся, что-то ударило ее по голове. И Марин соскользнула в пронизанную болью тьму.
А потом был яркий свет, но не солнечный, проникающий сквозь занавеси в ее спальне, а свет лампы. И чей-то голос сказал:
– Миссис Рэдли-Смит, очнитесь, дорогая.
Веки были тяжелее свинца, но Марин все-таки открыла глаза.
– Вот и хорошо.
Незнакомая женщина держала Марин за запястье, проверяя пульс.
– Где я?
Голос был хриплым.
– В клинике «Мартингдейл».
– Нет, в клинику я должна приехать на следующей неделе, я помню.
– Вот мы и понаблюдаем вас. Лежите спокойно, а я позову доктора. Он с вами поговорит.
Женщина вернулась с молодым человеком в очках. Он подвинул стул, сел и спокойно спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– У меня… рана на голове?
– Полагаю, да. Когда вы потеряли сознание, то, падая, сильно ударились. Мы подержим вас у себя. Надо убедиться, что нет сотрясения мозга.
– Но у меня болела спина, – возразила Марин и медленно добавила: – Хотя, кажется, перестала.
– Да.
Тон врача был странным. Она немедленно обо всем догадалась:
– Ребенок, да? Я потеряла ребенка?
– Мне очень жаль. Но поверьте, ничего нельзя было сделать, даже если бы вы обратились к врачу, как только почувствовали боль. К сожалению, на ранних сроках такое случается.
Марин лежала и смотрела на белую стену. Она вспоминала голос, который говорил невозможные, непростительные пакости…
Синие глаза Джейка, холодные, потрясенные и недоверчивые…
– Мой… муж знает?
– Конечно. Он приехал с вами на «скорой» и хочет вас увидеть.
– Нет! – вырвалось у нее. – Скажите ему, чтобы уходил.
Врач ласково произнес:
– Миссис Рэдли-Смит, вы перенесли очень тяжелую травму, да и ушиб головы – не подарок. Но вашему мужу тоже было несладко. Он должен убедиться, что с вами все в порядке.
– Вот вы ему и скажите. Он вам поверит.
Врач неловко поерзал на стуле:
– Но вы оба нужны друг другу.
– Я ему не нужна. И никогда не была нужна. Он хотел только ребенка, а теперь его нет. – У нее прервался голос. – Все кончилось.
– Вы расстроены, и вам, может быть, действительно не до посетителей. Я попрошу мистера Рэдли-Смита прийти завтра утром.
Марин осталась одна. Она уткнулась в подушку и плакала, пока хватало слез.
Примерно через час вошла сиделка с огромной сумкой, на которой стояла эмблема крупного универмага.
– Ваша сестра принесла кое-какие необходимые мелочи и одежду для вас.
Марин села:
– Линн была здесь? Почему мне никто не сказал?
Пожилая женщина пояснила:
– Боюсь, посещения запрещены всем. Она просила передать, что мама вылетает завтра. А вам предстоит переселение в другую палату. Вас там ждут прелестные цветы, – бодро добавила сиделка. Она достала из пакета бледно-голубую шелковую ночную рубашку и пеньюар в тон. – Давайте-ка я помогу вам умыться и переодеться. А потом мы переберемся на новое место, подоткнем одеяло и хорошенько отдохнем перед обедом. Сегодня курица в сливочном соусе.
Новая палата больше походила на номер люкс в отеле.
Цветы прислали все: и Элизабет, и Линн с Майком, и Сейди, и слуги из Харборна, и даже миссис Коннелл. А в центре стояла корзина кремовых роз – таких, как на свадьбе. И в них была карточка с подписью «Джейк».
Марин смотрела на розы, вдыхала аромат и вспоминала свадебную ночь. Как она шла в потемках, собираясь предложить себя Джейку, и обнаружила пустую кровать. Какое унижение!
Она что-то съела на ужин и немного посмотрела телевизор. Потом выпила горячее молоко с медом и мускатным орехом, которое перед сном принесла сиделка. А потом долго лежала, уставившись в темноту, и обдумывала, как следует поступить, чтобы закончились несчастья, преследующие ее.
Она предполагала, что Джейк приедет в клинику к завтраку, но он появился только в середине дня и привез Барбару. Марин, увидев мать, расплакалась и была рада, когда Джейк оставил их одних.
– Можно, я немного поживу у вас с Дереком в Португалии?
Барбара погладила ее по голове:
– Конечно, дорогая, но сможет ли Джейк поехать с тобой?
– Я полечу одна.
– О-о. А ты уверена?…
– Почему нет?
– Потому, дорогая, что Джейк – твой муж. Он имеет право знать о твоих планах. И у него могут быть собственные. У вас, например, не было свадебного путешествия. – Мать похлопала Марин по руке. – Говорят, после выкидыша надо немедленно попробовать обзавестись другим ребенком. Но, подозреваю, медики думают по-другому.
Она вздохнула.
Марин почувствовала свинцовую тяжесть в груди:
– Да. Скорее всего, по-другому.
– Поговори о Португалии с Джейком, – посоветовала Барбара. – Знаешь, он устроил так, чтобы я летела первым классом. Билет уже ждал в аэропорту. Разве не замечательно?
Марин кивнула и с усилием произнесла:
– Он… очень добрый.
Только у нее нет больше сил жить с этим добряком…
Джейк вошел в комнату, приблизился к кровати и остановился, глядя на Марин. Под глазами у него лежали тени.
– Как ты себя чувствуешь?
– Прилично, насколько это возможно. Теперь о ребенке. Мне… очень жаль.
– Не говори так. Всякое случается. И по разным причинам. Тут никто не виноват.
– Нет, но… – Марин отвела глаза. – Спасибо, что привез маму.
– Это было нетрудно. К тому же я решил, что лучше мне появиться не одному.
– Что ты имеешь в виду?
– Не обманывай, дорогая. Доктор явно смущался, когда вчера беседовал со мной. Я сразу понял, что ты не хочешь меня видеть.
– Честно говоря, я удивлена, что ты пришел. – Марин заставила себя взглянуть на мужа. – Ты можешь мне не верить, но ребенок был твоим, Джейк.
У него взлетели брови.
– А почему я должен сомневаться?
– Я видела выражение твоего лица, когда Адела Мейсон выкрикивала свои лживые обвинения. Ты был испуган.
– А как я, по-твоему, должен был выглядеть, когда моей беременной жене угрожала потеря ребенка? Я только о том и думал, как побыстрее довезти тебя до больницы. А что касается Дианы и ее мерзкой подруги, то, если бы они сказали мне, что апрель следует за мартом, я обязательно сверился бы с календарем. – Он сделал паузу. – Мне было известно, что произошло во Франции.
– Откуда?
– Я не мог понять, почему ты оказалась в Лондоне, бездомная и безработная, и поинтересовался у Линн. – Джейк еле заметно улыбнулся. – Ты мало похожа на соблазнительницу. Кроме того, эти ведьмы не могли знать, что, когда я занимался с тобой любовью, ты была девственницей.
– О-о…
Наступила тишина. Он смотрел на ночную рубашку Марин:
– Тебе идет этот цвет.
– Как ты сказал, у Линн хороший вкус. – Она теребила край простыни. – Пожалуйста, убедись, что все расходы за эти красивые вещи ей возмещены. Она, должно быть, истратила на них целое состояние.
– Хорошо, прослежу, – помолчав, ответил Джейк. – Пойду, спрошу у врача, можно ли сегодня забрать тебя домой.
– Не уверена, что он согласится. Меня все еще мучают головные боли… Кроме того… мама пригласила меня в Португалию. Я хотела бы полететь. Если ты не возражаешь.
– Я не собираюсь возражать против того, что поможет тебе выздороветь. Конечно, если хочешь, лети.
– Это не все. По возвращении я хотела бы получить развод.
– О чем, черт возьми, ты говоришь?
Марин хрипло ответила:
– О будущем. Мы поженились ради ребенка. И если бы мы не поспешили, если бы подождали несколько недель, то не надо было бы и жениться. Все, что между нами произошло, неправильно, но теперь есть шанс все исправить и начать сначала. Без притворства.
Джейк отвернулся, подошел к окну и, глядя на улицу, заметил:
– Ты основательно все обдумала.
– Наши жизни совершенно переменились. Наступило время для размышлений. – Марин старалась, чтобы голос не подвел ее. – В ту ночь ты не собирался со мной спать. Женитьба на мне была просто благородным поступком. Когда-нибудь у тебя появится жена и… настоящая семья. Тогда ты передашь Харборн следующему поколению.
Джейк повернулся к ней:
– Мило, что тебя волнует мое благополучие. А как же ты, Марин? Надеюсь, у тебя не выработалось отвращение к браку?
– Нет, конечно. Со временем…
– Тогда мне остается только заявить, что я не буду препятствовать разводу и… желаю тебе удачи.
– Спасибо.
Хорошо, что все слезы выплаканы, что можно говорить с ним, не теряя самообладания и не выдавая себя.
Джейк продолжал:
– Наверное, лучше пока не говорить никому о наших планах. Не думаю, что все одобрят это.
– Всегда можно заявить, что моя поездка в Португалию дала нам возможность все обдумать и понять, что у нас нет совместного будущего.
– Какой практический подход к делу, дорогая! Я могу заявить, что твое отсутствие заставило меня осознать, как много радости приносит одиночество.
– А я скажу, что готова снова стать счастливой. Ну-у… что-нибудь в таком роде.
– Мы вполне могли бы остаться друзьями.
Марин не смотрела на него:
– Не думаю.
– Нет так нет, – уступил Джейк и вдруг добавил: – Ты до отъезда в Португалию можешь пожить в Челси, как и твоя мать, а я постараюсь не появляться там.