— К сожалению, ничем не могу вам помочь, мадемуазель, — столь же бесстрастно ответила француженка. — Его сейчас здесь нет, и я, поверьте, не знаю, где он может быть…
— Но может, вы скажете, куда он уехал? И в каком состоянии? Был ли он здоров или, скажем, болен?
— Нет, нет, болен он не был. Он просто уехал. Это все, что я могу вам сказать.
Ромина интуитивно почувствовала — здесь что-то не так. Ее глаза наполнились слезами.
— Ну пожалуйста, расскажите о нем! — взмолилась девушка.
И уже готова была расплакаться, когда услышала за спиной странное шуршание. Это Мерлин Никойлос доставал из кармана пачку денежных банкнотов.
— Мадам, я готов заплатить вам за любую информацию.
Француженка, как завороженная, уставилась на деньги, но, преодолев соблазн, снова отвернулась.
— Мне вам нечего больше сказать, месье.
— Просто скажите, что произошло, нам этого вполне достаточно, — попросил Мерлин.
И веером, как игральные карты, развернул в руке банкноты.
Ромине показалось, что дыхание француженки участилось, а глаза жадно блеснули. Женщина вдруг быстро подошла к входной двери, на секунду-другую слегка ее приоткрыла, выглянула наружу и тут же плотно закрыла.
— Но ведь мне действительно нечего вам сказать, месье… Они пришли и забрали его.
— Сколько он здесь находился?
— Около трех недель. Сказал, что пишет книгу и для этого ему нужно поближе познакомиться с местными диалектами этой части Каира. Уходя, иногда надевал арабскую одежду. Объяснял, будто ему так легче знакомиться и собирать материалы. И очень просил никому не говорить о нем… И я… я действительно никому не говорила…
— А потом? Что случилось потом?
— За ним пришли.
— Кто? Полиция?
— Нет, нет… несколько мужчин.
— Египтяне?
— Откуда мне знать, месье? Я всего лишь бедная вдова. Они тогда приказали мне оставаться здесь, а сами пошли наверх.
— Значит, он тогда не был болен? — не выдержала Ромина.
— Нет. Он спустился вместе с ними, они ушли, и больше я его не видела… А мужчины потом приходили сюда еще раз, чтобы забрать его вещи.
— Вот как? — воскликнул Мерлин Никойлос. Значит, говорите, они возвращались за его вещами?
Да, месье. Они забрали все… все, что принадлежало ему… Все здесь очень тщательно обыскали и не оставили ничего… — Она печально вздохнула и развела руками. — Больше мне сказать вам нечего, месье… Поверьте.
Ромина пришла в отчаяние. Если все так и было, значит, их с Мерлином усилия оказались напрасными? Значит, они проделали весь этот путь только для того, чтобы еще раз убедиться в гибели Криса? Насильственной смерти!
Она ожидала, что Мерлин отдаст женщине обещанные деньги, и они с ним тут же уйдут, все ведь предельно ясно, их миссия закончена… Однако он, бросив выразительный взгляд на пять банкнотов, которые держал в руке, достал из кармана еще пять.
При виде такого богатства женщина невольно облизнулась.
— А знаете, мадам, мне почему-то кажется, они взяли не все, — мягко произнес Мерлин. — У вас кое-что осталось, разве нет?
— Нет, нет… Я так не говорила… Он мне ничего не оставлял…
— А вот я уверен, что оставил. И что же именно, мадам?
Женщина испуганно помолчала, но затем вновь подошла к входной двери, чуть ее приоткрыла, выглянула и тут же закрыла.
— Месье, я боюсь, — тихо прошептала она.
Мерлин Никойлос дразнящее похрустел купюрами.
— Но, мадам, ведь никто не узнает. А деньги, как известно, никогда не помешают. Особенно хорошие деньги…
— Они допрашивали меня, месье… Снова и снова. Но я все время твердила, что больше ничего не осталось. Ничего!
Ромина заметила в глазах Мерлина странный блеск.
— Это случилось, когда они его уже уводили, месье… Он спускался по лестнице… двое впереди него, двое сзади… Я пряталась за дверью, но он все равно заметил меня. И, остановившись, сказал: «А, вот и наша мадам Гоха. Одну минуточку, господа. Мне надо заплатить ей, а то я задолжал за квартиру. И боюсь, сумма набежала приличная». Он говорил бодро, даже вроде весело, но я все равно очень удивилась. Потому что он заплатил за проживание всего день тому назад, месье. Он достал из кармана несколько бумажек, быстро-быстро сунул их мне прямо в руку. А затем так это весело сказал: «Постарайтесь не тратить их понапрасну, мадам. Деньги этого не очень-то любят!» Один из мужчин тогда, помню, громко рассмеялся, но остальные почему-то сердито нахмурились и начали подталкивать его к выходу. — Женщина остановилась, вытерла капли пота, обильно стекающие со лба, затем нервно продолжила: — Они ушли через дверь, и больше я никогда их не видела. Но когда я посмотрела на деньги, которые он мне сунул в руку, увидела среди них клочок бумаги…
— Клочок бумаги? — живо переспросил Мерлин. — Вы его сохранили?
— Конечно. Тогда у меня едва хватило времени, чтобы спрятать его себе… простите, в надежное место. Они скоро вернулись, тут же, не говоря ни слова, поднялись в его комнату, перерыли там все сверху донизу, забрали все его вещи, ну а потом спустились сюда и принялись за меня…
— Скажите, их интересовал только клочок бумаги? И больше ничего? — спросил Мерлин.
Француженка кивнула.
— Они сказали, что среди его вещей не хватает одной записки. А она им очень нужна. И они думают, будто она у меня. Но я, глядя им прямо в глаза, твердила, что не имею понятия, о чем они спрашивают. Потому что была уверена, их прислал за ней не он. Иначе зачем ему предупреждать меня о необходимости хранить бумагу в надежном месте? Да еще ни с того ни с сего давать мне такие деньги! Раз в десять больше того, что он обычно платил за квартиру…
Француженка бросила взгляд на тяжелую, полную продуктов корзинку.
— С тех пор я наконец-то смогла есть более-менее нормально.
— Значит, вы им так ничего и не сказали о записке?
— Нет. А потом, когда они снова пришли и стали спрашивать, твердила одно и то же, мол, у меня ничего нет, я ничего не знаю… Думаю, они мне все-таки поверили. — Женщина с опаской взглянула на окно. — Хотя, похоже, были уверены, что записка в доме.
— Отдайте ее мне, мадам, — мягко, но требовательно попросил Мерлин. — В наших руках она будет куда в большей безопасности, чем в ваших!
Он протянул ей банкноты. Женщина молниеносно выхватила у него купюры, торопливо свернув, засунула в потайной кармашек на поясе платья. Затем подошла к корзине с провизией, достала потрепанный кошелек. С трудом просунув палец между подкладками, она вытащила тщательно сложенный в несколько раз клочок бумаги и нерешительно протянула Мерлину:
— Вот, берите и, пожалуйста, уходите немедленно!
— Благодарю вас, мадам, — произнес Мерлин, взяв записку. — И поверьте, мы вам по-настоящему глубоко благодарны!
— Да, да, спасибо вам, большое спасибо, мадам! — с чувством произнесла Ромина.
Но когда женщина направилась ко входной двери, чтобы их выпустить, Ромина, чуть поколебавшись, остановила ее:
— Простите, пожалуйста, но… не разрешите ли вы нам… мне очень хотелось бы хоть одним глазком взглянуть на комнату, где он жил! Всего на одну секунду! Прошу вас…
— Там сейчас другой жилец, — ответила женщина. — Вселился три дня тому назад. И вообще-то знаете… представился как друг мистера Хантли.
— Друг? Друг мистера Кристофера Хантли? — резко вмешался Мерлин. — Он назвал свое имя?
— Да, месье. Он тоже англичанин. Его зовут мистер Смит… Во всяком случае, он так сказал.
— Скажите, мадам, как вы думаете, а сейчас он дома? — понизил голос Мерлин.
Француженка покачала головой:
— Вряд ли. Хотя точно сказать не могу… Я ведь с раннего утра была на рынке… Знаете, сейчас так трудно купить хорошие, но достаточно дешевые продукты! Чтобы по карману… С едой в Каире в наши дни стало нелегко…
— И все-таки, мадам, прошу вас, позвольте мне взглянуть на его жилище, — не сдавалась Ромина.
— Ладно, бог с вами, идите, — чуть поколебавшись, разрешила француженка. — Но только как можно быстрее. Вы и так пробыли здесь слишком долго… Если они узнают, то вернутся и начнут задавать вопросы… На которые я вряд ли смогу ответить, и тогда…
— Не беспокойтесь, мадам, мы всего на секунду, — пообещал Мерлин.
Дверь в комнату была слегка приоткрыта, и Мерлин осторожно толкнул створку.
То, что предстало перед глазами Ромины, сначала показалось ей чьей-то дурацкой шуткой. Но, чуть приглядевшись, девушка поняла — это совсем не шутка. Скорее результат бесцеремонного обыска!
Опрокинутый стул, разворошенная постель, пустые ящики комода на полу, сорванные со стен куски выцветших обоев…
А в самом углу… Ромина вдруг увидела… ступню человека!
Оцепенев от ужаса, она молча, будто в кошмарном сне, наблюдала, как Мерлин, ударом ноги отбросив валяющийся на полу стул, осторожно дошел до угла и откинул в сторону большой кусок оторванных обоев, почти полностью прикрывающий… тело светловолосого мужчины.
Он лежал на полу, привалившись спиной к стене, а из груди у него торчала… рукоятка охотничьего ножа!
А затем до Ромины донеслось тихое, трагическое восклицание Мерлина:
— Поль! Боже мой, Поль!
Глава 5
— Пошли, — тихо произнес Мерлин и крепко взял Ромину за руку.
— Но… но мы должны…
— Тихо! Пошли отсюда. Молчи!
Он вывел девушку из комнаты на крошечную лестничную площадку, тщательно прикрыв входную дверь.
Мадам Гоха, нетерпеливо ожидая, когда они наконец спустятся и уйдут, стояла внизу.
— Его, наверное, нет, — начала она, но Мерлин повелительным жестом ее остановил.
— Мадам, слушайте меня как можно внимательней. И постарайтесь делать в точности все, как я вам скажу. Освободите свою корзину, возьмите ее и отправляйтесь опять на рынок. А когда будете проходить мимо соседей, скажите им, будто забыли купить что-то важное. И… и постарайтесь не возвращаться домой как можно дольше!
Спускавшаяся по лестнице Ромина заметила, как мадам Гоха смертельно побледнела.