- Хавьеро! - охнула мать, схватившись за щеки. - Что тытакое говоришь?
- Молчи! - рявкнул отец. - Молчи, дура! Уходи, Фучи! Уходи!А ты, инопланетная шлюха, - он ткнул пальцем в Рису, - не думай, что тебесойдет с рук воровство чужих детей! Я никогда не дам Фуоко разрешения на выездза границу! Что бы ты там ни бормотала, она несовершеннолетняя по законамКайтара. А если вы вывезете ее тайком, я во всеуслышание заявлю, что паладарыпохищают людей! Убирайтесь, вы обе!
Фуоко стиснула зубы и поднялась с асфальта.
- Значит, так, папа? - тщательно контролируя голос, чтобы неразреветься, проговорила она. - Значит, я тебе больше не дочь? Ну, пусть.Только не надейся, что я прибегу к тебе, как побитая собачонка. Дэйя Ри... КаринаМураций, я подтверждаю, что согласна на предложение паладаров. Куда и как ядолжна сообщить о своем новом адресе?
- Вот беда... - прежним полудетским голосом пробормотала Риса.- Фучи, раз случилась такая история, мы найдем тебе временное жилье до того,как Хёнкон сможет принять новых учеников. Дэй Хавьер, однако я прошу вас неделать того, о чем вы впоследствии сами пожалеете. Не отказывайтесь от...
- Убирайся, - устало оборвал ее отец. - Ты сделаладостаточно. А я все сказал.
- Хавьеро! - вдруг решительно сказала мать. - Ты не можешьтак поступить с Фучи.
- Я все могу, - голос отца стремительно становился прежним:сухим и безразличным. - Тут мой дом, не забыла?
- Но и мой - тоже!
- Что?
- Я твоя жена, и я мать Фучи. Мой голос тоже имеет значение,не так ли? Я не могу позволить тебе так поступить с родной дочерью.
- Она мне больше не дочь.
- Дочь - и тебе, и мне! Хавьеро, нам надо поговорить какследует. Наедине. Фучи, дэйя... э-э, Карина Мураций и вы... э-э, вака, вы не моглибы подождать... э-э, в холле? Хавьеро, идем!
Отец поднял руку и с размаху ударил ее по лицу.
- В моем доме, - процедил он, - все идет так, как сказал я.Замолчи, Марта. Пусть они уходят.
- Вот, значит, как... - прошептала мать, глядя на мужа. - Вот,значит, как. Хавьер, еще не поздно...
Отец снова влепил ей пощечину.
- Заткнись, - холодно сказал он. - И иди к себе. Охрана!Выбросить этих троих с территории и не пускать обратно, даже если попросятся.
- Прошу прощения, дэй Хавьер, - Риса поклонилась. - Мыуходим.
- Ну уж нет!
Фуоко с удивлением глянула на мать. На лице той появилоськакое-то новое выражение: упрямое, но не капризное, как раньше, а решительное испокойное.
- Как я сказала, Хавьеро, я не позволю поступать так с нашейдочерью. С МОЕЙ дочерью, если ты действительно намерен отказаться от нее.
- Замолчи!..
- Нет! Ты замолчи! Я уже привыкла, что ты считаешь меняпросто красивой игрушкой, положенной по статусу. Я смирилась с тем, что тызаставил меня бросить аспирантуру и уйти из науки. Я смирилась с рольюдомохозяйки. Но сделать то же самое с дочерью - не позволю.
Отец снова занес руку, но мать рванулась вперед и тактолкнула его в грудь, что он с трудом удержал равновесие.
- И если попробуешь ударить меня еще раз, я тебе глаза вырву!- процедила она.
- Значит, Марта, и ты против меня? - с горечью осведомилсяотец.
- Нет. Против тебя - только ты сам, безмозглый дурак! Носейчас я ухожу вместе с Фучи. Когда осознаешь, что натворил, и захочешьизвиниться, свяжись со мной: я остановлюсь в отеле "Двойная звезда". А если неосознаешь, пеняй на себя. Дэй Амантарелла! - обратилась она к главе службыбезопасности. - Будьте любезны, прикажите подать мою машину к главному входу. Безводителя. Фучи, идем. Мы уезжаем.
Отец посмотрел на нее, перевел взгляд на Фуоко, открыл рот,но ничего не сказал. Сгорбившись, словно от непомерной усталости, он побрел вдом по кухонному пандусу. Амантарелла вытащил из футляра на поясе рацию инегромко в нее заговорил.
- Мама... - нерешительно сказала Фуоко.
- Да, Фучи? Ах, да, тебе же еще нужно собрать вещи. И мне,кстати, тоже. Дэй Амантарелла, отмените вашу дурацкую тревогу и, радиВаххарона, разблокируйте парадный вход! Я вам не служанка, чтобы лазить через техническиеворота.
Начальник охраны задумчиво посмотрел на нее, затем на обоихнепрошенных гостей, и кивнул:
- Да, дэйя Деллавита. Я распоряжусь.
- Вот и замечательно. Фучи, встречаемся через двадцать минуту главного входа.
И мать решительно зашагала по пандусу вслед за отцом. Возлевхода в кухню она догнала и резким движением обогнала его, даже не оглянувшись.Отец тоже не отреагировал. Казалось, он вообще перестал замечать окружающее.Оставшиеся рядом охранники, повинуясь жесту Амантареллы, повернулись иотправились восвояси.
- Дэйя Фуоко, - сочувственно сказал начальник охраны, - мнежаль, что все так получилось. Не судите своего отца слишком строго. Он любитвас и еще одумается. Дэйя Серенова... или лучше называть вас дэйя Мураций?
- Мне все равно, - пожала плечами Риса.
- Дэйя Мураций и вы, дэй, вы нежеланные гости в этом доме.Но поскольку... сила на вашей стороне, я не стану требовать, чтобы вы немедленнопокинули поместье. Достаточно с нас одних испорченных ворот. Могу я хотя быпопросить вас...
- Дэй Амантарелло, мы больше не доставим неприятностей. Мыизначально их не хотели, но выбора нам не оставили. Мы покинем поместье тихо инезаметно вместе с Фуоко. Но на всякий случай мы хотели бы остаться с ней, покаона собирается.
Начальник охраны пожал плечами и зашагал по дорожке, идущейвокруг дома.
- Пойдем, Фучи, - Риса положила руку на плечо ошеломленнозамершей Фуоко. - Похоже, тебе действительно придется оставить родительский домраньше, чем планировалось. Ты уверена, что действительно хочешь пойти наперекоротцу? Все еще можно отменить. Просто извинись, и он поймет и простит.
И тут Фуоко наконец-то ухватила за хвост страшную леденящуюмыслишку, не дающую ей покоя.
- Что за лаборатория под собором? - спросила она. - О какихэкспериментах речь? Кого пытали и убивали?
Риса молча переглянулась с сопровождающим ее парнем.
- Скажи! - потребовала Фуоко. - Лаборатория... ведь тамизучали эйлахо, да? Силой?
- Да, - со вздохом согласилась Риса. - Фучи, я не хочуобсуждать твоего отца...
- Отца? Который считает меня чудовищем? Который считаетчудовищами всех, у кого есть какие-то странные способности? - Фуокопочувствовала, что в груди разгорается бешеная ярость, туманящая глаза иперехватывающая дыхание. - Не отец он мне больше! Знать его больше не желаю! Яуезжаю с вами!
- Как знаешь. Но не торопись рубить последний канат. Все ещеможет измениться.
- Не изменится! Ноги моей здесь больше не будет!
И она со всех ног бросилась к двери на кухню. Пробежав черезпустое помещение и взлетев по пожарной лестнице на третий этаж (дэйя Дартареллауже исчезла из комнаты), она принялась метаться взад и вперед, лихорадочновыгребая из комодов свои вещи. Свалив платья, белье, чулки, блузки, помаду,расчески, духи и прочее в одну беспорядочную груду на кровати, онаостановилась, оглядываясь. А во что все складывать? Словно прочитав ее мысли, враспахнувшуюся дверь протиснулась горничная с большим дорожным чемоданом.
- Дэйя Марта Деллавита приказала принести... - испуганнопролепетала она, косясь на Рису со спутником.
- Спасибо! - рявкнула Фуоко, выхватывая чемодан. - Свободна!
Десять минут спустя, с трудом волоча за собой набитыйчемодан (который она, к стыду своему, никогда не смогла бы упаковать без помощиРисы и ее спутника), она на лифте спустилась в холл, подошла к двери - изамерла, оглянувшись. Ставни уже поднялись, и через витражи струились цветныелучи, пронизывающие пыльный воздух, освещающие старые ковры и доспехи. Вот ивсе. Больше она сюда не вернется. Четырнадцать лет ее жизни, почти пятнадцать,прошли здесь, в большом, но таком привычном и уютном особняке. Где-то там, заворотами, ее ждет огромный неизведанный мир, Хёнкон, Университет паладаров.Столько времени она мечтала, как в один прекрасный день навсегда оставитродительское гнездо и начнет самостоятельную жизнь - и вот теперь, наставший,этот день почему-то вовсе не казался прекрасным.
Едва ощутимое движение воздуха заставило ее вскинуть взгляд.Отец стоял на площадке лестницы, прямой, как палка, с заложенными за спинуруками, и лицо его казалось обычно-спокойным. На мгновение Фуоко показалось,что тот хочет что-то сказать, но он повернулся и начал медленно подниматься по ступенькам.Ну и пусть! Она толкнула дверь и выскочила на улицу.
Любимый матерью вишневый "корвет" уже стоял перед крыльцом,а мать нетерпеливо прохаживалась рядом.
- Садитесь, - кивнула она.
С трудом, при помощи спутника Рисы, она засунула чемодан враскрытый багажник и, поколебавшись, уселась на переднее сиденье. Паладарыустроились позади. Автомобиль резко взял с места и полетел по аллее к ужераспахнутым главным воротам.
- Нам очень жаль, что все так получилось, - сказала сзадиРиса. - Дэйя Марта, вам совсем не обязательно...
- Да ладно! - мать мотнула головой и резко, не сбавляяскорости, вырулила на дорогу за воротами так, что Фуоко бросило на дверцу. - Фучи,пристегнись. В конце концов, по лицу меня уже очень давно не били, можно потакому поводу и характер продемонстрировать. И потом, Фучи действительнопотребуется разрешение одного из родителей для выезда за границу. Дома Хавьеромне так или иначе заткнул бы рот.
- Мама, - спросила Фуоко, - но почему? Почему ты меняподдержала? Ты же всегда даже в обычную школу меня не пускала...
Мать промолчала. Дотянувшись, она достала из бардачка пачкусигарет, прикурила от зажигалки, на несколько секунд опасно выпустив руль, слегкаопустила стекло в окне и затянулась.
- Знаешь, Фучи, каждая вторая домохозяйка, - наконец сказалаона, - время от времени заявляет мужу что-то вроде "да я ради тебя такойкарьерой пожертвовала! да если бы не ты, я бы сейчас..." Двадцать лет назад по требованиютвоего папы я бросила аспирантуру. Даже, наверное, и не по требованию: моиродители тоже всегда считали, что женщина должна приглядывать за домом, а