невзрачная иностранная плебейка ниже ее на полголовы. Или нет, не забавную.Благородная госпожа идет на прогулку в сопровождении иностранной служанки.Тьфу.
- О твоей семье... - напомнила Риса через десяток шагов. Вотпривязалась. Газет она, что ли, не читает?
- Вон туда посмотри, - Фуоко ткнула пальцем. Они как разминовали забор и вышли на место, где улица начинала резкий спуск вниз, к центру.Отсюда открывался великолепный вид на расстилающийся внизу город и бухту, из-зачего Фуоко в свое время и выбрала школу "Бабочка". Только на холмах к востокудымили высокие трубы угольной электростанции, да серый страшный шрам на местеСтарого города портил картину. Но в Барне не найти места, откуда они не заметны.
- Красиво. Очень, - кивнула Риса.
- Дура. Я не про "красиво". Вон те здания видишь?Рыбоперерабатывающий завод. Консервы делают. Вон там, в порту, слева три пирсакрасного цвета и корабли, которые к ним пришвартованы. Левее решетки торчат -верфи, где сейнеры строят. Вон те два небоскреба, с шарами наверху - банк"Морская волна" и офисы корпорации "Магочча", бытовую технику выпускает. А вонтам железная дорога к грузовому вокзалу подходит, посередине четыре длинныхпакгауза, тоже красные. А вон то круглое здание - казино "Золотой лев".
- Да, вижу.
- Все мое. Ну, нашей семьи. И это только то, что глазами видно.Тоже мне, "конкурентка" нашлась...
Фуоко фыркнула и отвернулась. Дорога пошла под уклон, и онаневольно ускорила шаг.
- Ты не выглядишь очень уж счастливой или гордой, когдарассказываешь о своем богатстве, - тихо заметила Риса.
- Ну, не выгляжу. Тебе что, жалко? Только не начинай, какмоя мамаша - ты должна гордиться своим происхождением, ты не чета другим...
- И одежда у тебя обычная, как у других в классе. Я виделадругих детей из богатых семей. Они... одеты куда лучше. Ты специально не хочешьвыделяться?
Фуоко дернула плечом и не ответила. Чего ради она должнаизливать душу неизвестно кому? Однако внутри беспокойно зудело. Страшнохотелось выговориться. Не дома перед родственниками, которые относятся к нейкак к несмышленой дурочке, или перед прислугой, которая дрожит от каждого еевзгляда. И не в школе, где ее либо ненавидят из зависти, либо униженнопресмыкаются из корысти. Перед кем-то, кто выслушает и поймет не слова, а то,что за ними стоит. А новенькая... Непохоже, что она завидует, и ненависти в нейне чувствуется. И угодливости.
- Ты хоть представляешь, как я живу? - наконец грубоспросила она. - Небось, думаешь, что спать на мягкой перине и жрать изфарфоровых тарелок - верх счастья? Думаешь, раз я младшая дочь богача, я звездаи меня все любят и уважают?
- Я никогда не жила в богатой семье, Фуоко. Я не знаю твоюжизнь.
- Вот и я про то же, - Фуоко пропустила фамильярность мимоушей. - А на самом деле дома я - никто. Пустое место. Отцу на меня наплевать, ядля него только средство с кем-нибудь породниться. Породистая кобыла напродажу, поняла? Мать целыми днями нудит, как я должна себя вести, чтобы непозорить семью, как важно богатой наследнице найти хорошего мужа и как незачемей учиться разным наукам. Брат со мной как с младенцем обходится, сестре вообщевсе до лампочки, она замуж выходит и дома почти не появляется. Слуги кланяютсяи слова поперек сказать боятся, даже если я им истерики закатываю без повода.Для них я тоже не человек, а стихийное бедствие, от которого только и можно,что прятаться.
- Неправда, сэрат дэйя, - сказал сзади Джион. Верныйтелохранитель шагал так неслышно, что Фуоко на минуту и забыла про егосуществование. - Вас не только боятся, но и уважают и любят.
- Вот, видишь? - Фуоко мотнула головой назад. - И все онитак. Говорят, говорят, говорят красиво, а на самом деле им важна не я. Им важенмой отец, который за каждый чих уволить может, и мать, которая горничных за косытаскает. Думаешь, мне нравится так жить?
- И ты бунтуешь против родителей, - полувопросительнопроизнесла Риса.
- Да пошли они! Еще бунтовать против них! Лишь бы подальшедержались. Я сама всего в жизни добьюсь, поняла? Сама! Без чужой помощи! И самасвою жизнь построю, вот так!
- А если завтра отец скажет, что ты помолвлена? У вас вКайтаре, кажется, принято выдавать девушек замуж, не интересуясь их мнением.
- Из дома сбегу, - буркнула Фуоко. - Или вены порежу. Я отцапредупредила, чтобы даже и не думал.
- Сбежишь из дома? - Риса оглянулась через плечо. - Сэрат дэй,могу я узнать твое имя?
- Джион Айдари, дэйя, - откликнулся телохранитель.
- Дэй Джион, что ты сделаешь, если твоя госпожа вдруг заявит,что хочет уехать из города вопреки воле отца?
- Я постараюсь убедить, что она поступает неразумно.
- А если слова не подействуют, не позволишь силой?
Джион промолчал.
- Видишь, Фуоко? Ты не сможешь никуда сбежать или перерезатьвены, ты целый день под наблюдением - и дома, и за его пределами. Да даже еслии сбежишь, ты не имеешь ни малейшего представления, как жить в одиночку. Ты несумеешь заработать денег даже на еду, тем более в мире после Удара. Пойдешь впроститутки? Так ведь и среди них конкуренция. И лицо порезать могут, и кислотойплеснуть...
- Много ты знаешь о жизни в одиночку! - огрызнулась Фуоко.
- Гораздо больше тебя. Мне приходилось жить бездомнойбеглянкой, за которой охотятся полиция и спецслужбы. Давно, много лет назад. Ноя ничего не забыла, и воспоминания... очень неприятны. Не стоит сбегать, честноеслово. Даже если ты ненавидишь свое богатство, не забывай, что не тыпринадлежишь ему, а оно - тебе. Оно всего лишь инструмент, который можноупотребить во зло или в добро.
- Ты говоришь в точности, как мой папаша! - Фуоко зловзглянула на Рису. Все ясно, и она тоже ничего не понимает. Ну конечно, длянищего даже тысяча леер - богатство, за которое и убить можно.
- Твой отец известен как весьма умный человек. А ты подумайвот о чем. В мире миллионы молодых девушек, и многие ничуть не глупее тебя. Иучатся они не хуже. И против родителей бунтуют вот так же, как ты. Но мало кто,вырастая и заканчивая школу, становится хоть кем-то. Они просто выходят замуж,рожают детей и превращаются в домохозяек, когда счастливых, а когда и не очень.Чем ты отличаешься от них?
- Всем! - крикнула Фуоко, но ее голос сорвался. - Я никогдане выйду замуж, поняла? Я сама...
- Сэрат дэйя Деллавита, - перебил ее Джион. - Боюсь, ядолжен вмешаться. У нас проблема.
- Что? - девушка яростно повернулась к нему.
- За нами следят, и я не понимаю, кто. Нам необходимо срочновернуться в безопасное место.
- Кто следит?
- Вон та серая машина следует за нами уже несколько минут.
Фуоко обернулась. Действительно, в полусотне шагов позадимедленно ехал невзрачный серый "корвет" с двумя мужчинами.
- Все в порядке, дэй Джион, - Риса подняла руку. - Они приехализа мной.
- За вами, дэйя?
- Я совсем забыла. Мне нужно... заехать в... в мэрию... в органыопеки. Там какие-то формальности остались. Беседа с воспитателем, определение ккому-то на квартиру, все такое. Фуоко!
- Ну?
- Скажи мне, зачем ты живешь?
- А?
- Я поняла, кем ты не хочешь стать, - темные глаза новенькойсловно заглянули Фуоко в самую душу. - Но кем хочешь? К чему стремишься? Какаяу тебя цель в жизни? Ради чего ты живешь?
- Вот так я тебе и рассказала! - вспыхнула Фуоко. - Вам,плебеям, только позволь сфамильярничать разок, сразу на шею садитесь!
- Не отвечай сразу. Подумай как следует. Я спрошу тебяснова, попозже. А сейчас мне пора.
Оставив Фуоко стоять с открытым ртом, Риса легко скользнуламимо Джиона и побежала к остановившемуся автомобилю. Дернув переднюю дверцу (тапочему-то открылась со скрежетом, словно заклиненная), иностранная сиротканаклонилась к сидящему в машине мужчине и что-то сказала. Потом захлопнуладверь, с таким же скрежетом открыла заднюю дверь и забралась внутрь. Помедлив,водитель тронул машину с места и двинулся вниз по улице, набирая скорость. Когдата проезжала мимо, Фуоко разглядела на лицах обоих мужчин странное обескураженноевыражение.
- Что за девушка? - спросил Джион, внимательно рассматриваяудаляющийся "корвет". - Из вашего класса, дэйя?
- Новенькая, - неохотно откликнулась Фуоко. - Сегодняперевелась. Сирота на государственном попечении.
- Что-то я не слышал о сиротах, за которыми из мэрииприсылают автомобили, - телохранитель задумчиво почесал подбородок. - Как еезовут?
- Риса. Риса... Серенова, кажется.
- Хм. А что она обмолвилась насчет жизни в одиночку ипреследовании спецслужб? Вы ничего на сей счет не знаете, дэйя?
- Нет, конечно! - сердито ответила Фуоко. - Она же толькосегодня перевелась. Мы с ней в первый раз заговорили.
Ага, в первый. Если не считать нескольких выпадов в ееадрес, на которые та не отреагировала.
- Для первого разговора вы оказались... весьма откровенны, дэйя,- Джион осуждающе покачал головой. - Не следует открывать себя посторонним безострой нужды, тем более первому встречному.
- Джион, - в упор спросила его Фуоко. - А все-таки, что тысделаешь, если увидишь, что я сбегаю из дома?
- Я должен ответить на ваш вопрос откровенно?
- Не надо... - Фуоко со вздохом отвернулась. - И так ясно.
- Дэйя Серенова несмотря на свои странности - очень разумнаядевочка, и она все объяснила верно. Если вы сбежите... даже оставим в стороне моюсудьбу. Меня немедленно уволят за некомпетентность, и я больше никогда не найдуприличную работу, но не обо мне речь. Вы окажетесь на улице, не имея нималейшего понятия о том, как заработать на кусок хлеба. Проститутка или грязнаяуличная попрошайка - другой судьбы вам не увидеть, и долго вы не проживете. Аможет, и хуже получится.
- Хуже?
- Дэйя, за членами любой богатой семьи внимательно наблюдаетмножество глаз, и далеко не все из них дружелюбны. Если вы сбежите, и вашасемья вас не найдет, вас быстро отыщут другие. И тогда вы окажетесь в положениизаложницы.
- Да отцу наплевать!
- Не наплевать. Я не стану убеждать, что он по-своему любит