и тренироваться с самодельным деревянным мечом.
- Тебе следовало полностью сконцентрироваться на чем-то,чтобы забыть о мертвых родителях и погибшей родине, - объяснила она многопозже. - Работать головой ты тогда не мог. Пришлось прибегнуть к болеепримитивным методам.
Атара спасла его. Не позволила сгинуть молодому беженцу,одинокому и перепуганному в чужой стране, ввергнутой в хаос после Удара. Непрошла мимо там, где остальные равнодушно отвернулись бы. Обратила на неговнимание, уже медленно умирая сама. Он обязан ей больше чем жизнью. Сейчас он судовольствием бы умер вместо нее, но это нереально. Но он сделает все, чтобыдоставить ей столько удовольствия, сколько она сможет принять. Если ей нравитсяучить людей, он даст ей такую возможность.
Но сначала следует выяснить, что за чужаки, и в особенностичто здесь делает иностранец-дачия. Если они вдруг работают на кайтарскуюразведку, узнавшую об истинной природе атары...
Он поднялся и заглянул во внутреннюю палату, чуть приоткрывдверь. Атара лежала совершенно неподвижно, даже ее грудь не вздымалась. Однарука безжизненно свесилась к полу. Наверное, она опять перешла в режиммаксимальной экономии энергии, отключив даже имитацию функций человеческоготела. Сколько же ресурса у нее осталось в реакторе? И надолго ли ее хватит? Аможет, она уже... Он тряхнул головой, отгоняя дурацкую мысль. Она обещалапредупредить. А сейчас она просто спит. И, вероятно, на десять минут ее однуоставить можно. Бесшумно ступая, Юно вышел в коридор, плотно закрыл за собойдверь и прошел по короткому, устланному тяжелыми паласами коридору. Палатарасполагалась на первом этаже отдельного пристроя главного корпуса, другиепациенты и гости санатория сюда не заходили, и вокруг стояла глубокаяумиротворяющая тишина.
Впрочем, тишина долго не продержалась. Еще в небольшом холледля встреч с посетителями он расслышал далекие приглушенные звуки не то горна,не то фанфар. На крыльце вместе с холодным воздухом - зима постепенно вступалав свои права - ему в лицо ударила далекая, но отчетливо слышная звонкаямелодия. Раньше он такой никогда не слышал. Впрочем, он никогда не имел осободел с ролевиками.
Главный вход на территорию располагался в сотне метров откорпуса. Быстро шагая по ковру влажных гниющих листьев, усыпавших аллею, Юнодошел до ворот. У будки пропускного пункта сквозь ажурную ограду он издалекаувидел группу людей, явно стремящихся пройти внутрь. Дмитрий стоял в пешеходнойкалитке, перегораживая им путь, и что-то втолковывал, ожесточенно жестикулируя.Подойдя ближе, Юно разглядел, что один из парней в группе - Касуми, хотя инициативав разговоре принадлежала явно не ему. И даже не возвышающемуся рядом башнейздоровяку со смугло-черной кожей, носящему камуфляжный костюм без опознавательныхзнаков. Похоже, главной атакующей силой среди пришельцев являлся высокий итощий белобрысый парень в шортах и майке, больше подходящих для жаркого лета,чем для морозного хмурого утра поздней осени. Жестикулировал он не менееяростно, чем начальник охраны, и голос его звучал не в пример громче.
- ...да не станем мы режим на твоей территории нарушать! -втолковывал белобрысый. - Тихо заглянем в комнату и уйдем сразу же, если онанас видеть не захочет. Ну что ты уперся лбом, капитан, как буксир в баржу?
- Я в тысячный раз повторяю! - рявкнул Дмитрий, рубя ладоньюв такт своим словам. - Сюда! Нельзя! Посторонним! Ни на минуту! Ни на секунду!Ни ставрийцам! Ни кайтарцам! Ни гхашам хвостатым! Без спецпропуска входвоспрещен всем без исключения! Ты по-человечески не понимаешь, что ли?
- Ну пусть она сама сюда придет! - не сдавался белобрысый.Его глаза азартно сверкали. - Или привезут на каталке. Не помрет же она отпрогулки?
- В стотысячный раз повторяю: Самира Павловна очень плохосебя чувствует! Она спит, и будить ее врачи не разрешают. Проснется - я личнопро вас расскажу, и дальше она сама решит, что делать. А сейчас покиньтетерриторию, пока я дежурный наряд не вызвал!
Юно остановился чуть в стороне, прислонившись к ограде, ипринялся изучать гостей. Помимо белобрысого, чернокожего и Касуми, тощего парняс длинными руками и завязанными на затылке в хвост волосами, в группеприсутствовали три девицы в возрасте лет этак от пятнадцати до тридцати, однаиз которых казалась смутно знакомой, и еще два совершенно незнакомых парня. Всепятеро носили странную одежду: парни и смутно знакомая девица - отблескивающиеалюминиевой фольгой бутафорские доспехи, а остальные девицы - шикарные средневековыеплатья. Ряженые держались немного поодаль и с любопытством наблюдали заразвертывающейся сценой, а девицы в платьях бросали на дачия заинтересованныевзгляды и смущенно хихикали. Чернокожий иностранец, однако, не обращал на нихни малейшего внимания. Руки он скрестил на груди, а на лице у него держалось тоособое терпеливое выражение, какое случается у мамаш, на улице отряхивающихсвое отвозившееся чадо.
- Лика! - улучшив паузу в рявканье Дмитрия, подала голосдевица в доспехах. - Ну что ты к человеку пристал! Сказано же - нельзя, значит,нельзя. Потом придем. Подумаешь, триста метров от лагеря пройти.
- Спасибо, госпожа, - с явным облегчением сказал ейначальник охраны. - Хоть кто-то здесь по-человечески понимает. И не приходитесами. Пошлю я к вам кого-нибудь из обслуги, ну честное слово!
- Капитан! - вступил в разговор дачия. Голос у него оказалсянизкий и глубокий, а говорил на камиссе он без малейшего акцента. Точно ли ониностранец? - Прошу прощения за настойчивость, но мой молодой друг прав, ксожалению. Если госпожа Нихокара действительно в таком плохом состоянии, как тыописываешь, мы должны увидеть ее немедленно. Она может просто не дожить довечера. Сейчас не до строгого соблюдения протоколов.
- О здоровье госпожи Нихокары заботятся лучшие врачи! -отрезал Дмитрий. - Дамы и господа, в последний раз требую от вас покинутьтерриторию. Считаю до пяти, потом вызываю наряд и задерживаю вас. И тогдавместо своих игр вы проведете выходные сначала в камере в караулке, а потом вотделении милиции за составлением протоколов. О, Юно! - вдруг обрадовался он,вероятно, только заметив секретаря. - И ты подтянулся! Слушай, может, ты имобъяснить сумеешь?
Юно отлепился от ограды и подошел к нему.
- Ага! - констатировал белобрысый. - К и без тогопревосходящему противнику подошло подкрепление. Друг, может, хоть до тебядойдет, что нам нужно увидеть вашу Хихикару, или как ее там, прямо сейчас?
- Нихокара-атара только что уснула, - качнул головой Юно. -Господин, прошу вас не проявлять ненужной настойчивости.
- Дзи! - белобрысый повернулся к дачия. - Они здесь точновсе в мировой заговор сговорились, чтобы твою подружку со свету сжить. Давай ихштурмом возьмем, а? Ты берешь на себя левый фланг, центр и правый фланг, а яскромно пролезу краешком и доберусь до нее, пока все заняты.
Дмитрий тихо пробормотал под нос что-то неразборчивое, ноотчетливо ругательное, а его рука легла на пояс рядом с кобурой пистолета.
- Лика, не время для таких шуточек, - предостерег дачия. -Видимо, нам все-таки придется вернуться позже. А у тебя, поскольку ты сюданарод притащил, есть определенная ответственность. Кто им лагерь поможетразбивать на местной болотине?
- Господа! - обратился к ним Юно. - Меня зовут Юно Юнару. Яличный секретарь атары. Обещаю, что когда она проснется, я расскажу ей о вашемвизите. Как вас представить?
- Спасибо, Юно-тара, - дачия вдруг перешел на катару. -Передай ей, что ее хочет увидеть Джао. Если она та, кого мы ищем, она поймет.Если же не поймет, значит мы даже не станем больше тратить ваше время.
- Я передам атаре о вашем визите, господин Джао, -демонстративно на камиссе ответил Юно, заметив, как напрягся Дмитрий при звукахнепонятного языка. - Прошу не беспокоиться.
- Типа, наше генеральное сражение завершилось полнымпровалом? - разочарованно поинтересовался белобрысый. - И мы, типа, разбитые иопозоренные, отступаем на исходные позиции?
- Лика, да ладно тебе! - потрогала его за плечо девица вдоспехах. - Пойдем, пока мастер не разозлился, что мы от работы отлыниваем.
- Эх, жисть! - сокрушенно вздохнул белобрысый - и вдруг,согнувшись в три погибели, метнулся в калитку. Капитан машинально дернулсянавстречу, но его руки лишь впустую загребли воздух. Белобрысый Лика нырнул емупод мышку, весьма квалифицированно перекатился по асфальту - и вскочил на ногиуже на внутренней территории.
- Па-ра-рам! - победно пропел он. - Я нарушил госграницу!Ребята, раз уж вы все равно меня остановить не смогли... - Он ловко увернулся отпопытавшегося ухватить его за плечо капитана. - ...то, может, все-таки допуститеменя до вашей драгоценности? Я только одним глазком на нее взгляну...
Белобрысый снова увернулся от Дмитрия.
- ...и если не она, то просто исчезну, - закончил он. - А?
Юно шагнул вперед, и в тот момент, когда белобрысый оказалсяк нему спиной, ухватил его странно горячую руку в захват и резко выкрутил.
- Господин, пожалуйста, уйди по-хорошему, - вежливо сказалЮно в ухо замершему придурку. - Иначе тебя и в самом деле сейчас задержат.
- Все на маленького, да? - обиженно осведомился тот, шмыгаяносом. - Я, между прочим, так не согласен!
Он извернулся, как кошка, и его кисть выскользнула иззахвата легко, словно смазанная маслом. Белобрысый тут же отскочил подальше игордо задрал нос, уперев кулаки в бока.
- Давайте так, ребята, - деловито сказал он. - У вас пятьминут, чтобы поймать меня и выкинуть. Или арестовать, как получится. Уложитесь- молодцы. Не уложитесь - ведете меня к сокровищу. Договорились? Время пошло!
Начальник охраны зло сплюнул.
- Ну, все, достал. Боровиков! - приказал он караульному,растерянно хлопающему глазами в будке. - Передать сигнал "чужие на территории".И наряд сюда по тревоге, живо.
- Есть! - на физиономии караульного отразилось явноеоблегчение. Наконец-то он понимал, что делать! Он ладонью вдавил большую желтуюкнопку на пульте, щелкнул парой тумблеров и выскочил на дорожку, на ходу