Уита обхватил кофр еще плотнее и затосковал. О том, чтожизнь намазана отнюдь не медом, ему напомнил звонок в половине второго утра. Стех пор он только и делал, что куда-то бежал со всех ног, ловил ночные такси,мотался по пустому зданию редакции, потом таскал на своем горбу тяжелуюаппаратуру, летел сначала через пол-Кайтара, а потом через океан в чудовищнотрясущемся и грохочущем четырехмоторном гробу, каждую секунду ожидаястолкновения с кольчоном... Ему страшно хотелось спать, но все восемь часов всамолете так и не удалось сомкнуть глаз из-за страха перед полетами. И не менеесильно ему хотелось жрать: за все время он перехватил только скудный самолетныйобед, да и тот из-за спазмов в желудке съел лишь наполовину. И какой каменьупал ему на голову, когда он решил, что журналистика - занятие, которому стоитпосвятить жизнь?
Самолет быстро катил по полосе, но трясло его уже не таксильно. Вот он свернул на рулежную дорожку, потом еще раз и еще...
- Хэй-хэй, мальчики и девочки! - раздался из динамиков веселыйзвонкий голос проводницы. Ее Уита помнил, хотя и смутно: разбитная девчонка летсемнадцати-восемнадцати, в микро-юбке и едва ли не до пупа расстегнутыхформенных блузке и жакете, всю дорогу сновавшая по салону, разнося напитки иорешки и весело отмахиваясь от липнувших к ней корров мужеска полу. - Нашсамолет совершил посадку в аэропорту города Минкок, Ценгань. Местное время -одиннадцать часов двадцать две минуты, температура воздуха за бортом двадцать семьградусов, а влажность восемьдесят два процента, так что готовьте платкивытирать себе лысины. Самолет пока что быстро-быстро едет, так что вскакиватьна ноги совсем не обязательно. Напоминаю, что раз данный спецрейс организованправительством Кайтара, вы освобождены от стандартных таможенных и визовых проверок.Полностью оформленные документы вам вернут в пресс-центре не позднее сегодняшнеговечера, а не вернут - пинайте сотрудников ногами и громко визжите, кто-нибудьда откликнется. Прицепите на видное место свои журналистские значки прямосейчас и не снимайте их все время пребывания на территории Ценганя, чтобы вамине заинтересовалась полиция, антитеррористы, инопланетные службы безопасности ипрочие веселые ребята. Имейте в виду, что без значка на конференцию не пройти,а потеряете - ваши проблемы. Пока-пока и приятных сенсаций!
Пассажиры самолета возбужденно загалдели еще до того, какбортпроводница успела закончить объявление. Оба прохода, только что пустые,вдруг заполнились густой толпой, возникшей словно из воздуха. Журналисты громкопереговаривались, а то и перекрикивались через весь салон, вытягивая с багажныхполок тяжелые кофры с аппаратурой. Уита покосился влево. Хвала всем святым,Чезария не намеревалась лезть в толкучку, заодно выпихивая и его. Наоборот, онаустроилась поудобнее, вытащила из сумочки сигареты и закурила, небрежно щелкнувизящной золоченой (или золотой?) зажигалкой.
Но сколько же народу вмещает салон! Три ряда по два кресла.Его ряд - двадцать второй, и он примерно в двух третях расстояния от переднеготамбура до занавески, отделяющей второй класс от первого. Итого примернотридцать рядов в салоне первого класса - сто восемьдесят человек, и еще сдесяток рядов в первом - но там по четыре кресла. Итого двести двадцать. Втакой огромной машине Уита оказался впервые. Раньше его опыт ограничивалсянебольшими, на полсотни человек, самолетами. Интересно, его построили послеУдара с нуля? Или сумели переоборудовать старый реактивный лайнер? Можно лиснять с крыльев прежние двигатели и поставить на их место новые?
Сгрудившись в тесных проходах в неудобных позах и хватаясьза кресла при рывках самолета, журналисты продолжали галдеть. Из обрывковразговоров, которые удавалось разобрать, следовало, что тема все та же:событие, из-за которых больше двухсот журналистов из всего Кайтара, а такжепрочих стран континента в такой страшной спешке и строгой секретности собрали иприволокли за три тысячи цул в штаб-квартиру Мирового совета. Слова "кольчон" и"Барна" упоминались чаще всего. Чезария продолжала попыхивать сигаретой,загадочно улыбаясь. То ли она что-то знала, то ли просто изображала из себявоплощение хладнокровия, поддерживая марку. Впрочем, спокойной оставалась неона одна. В иногда возникающий просвет между двумя жирными пузатыми мужикамиУита видел, что молодая девушка в левом кресле центрального ряда тожепо-прежнему сидит на месте, спокойно откинувшись на спинку.
Девушка ему нравилась - не красавица, но симпатичная, неслишком фигуристая, но все на месте, прическа короткая, почти мальчишеская, ноей идет, и улыбка - хотя и редкая, но спокойная и приветливая, не формальныйоскал, как у той же Чезарии. Ее короткое, до середины бедра, серое открытоеплатье казалось слишком простеньким, но зато она точно не носила лифчика, и ввырезе декольте при желании можно было разглядеть кое-что волнующее. В другойситуации Уита наверняка попытался бы если не склеить ее, то хотя быпознакомиться и слегка пофлиртовать в надежде на будущее продолжение, но всамолете такое исключалось: не облевать бы себе брюки, и то хорошо. Простенькийбелый прямоугольник нагрудного знака девушка уже нацепила, но фамилия ифотография на нем отсутствовали, а название - "Дайгака нунтемпе" - не вызывалов памяти никакого резонанса. Точно не телеканал и вряд ли крупная газета. У неене возникнет проблем с местными полицейскими или пограничниками с такойфитюлькой? И потом, на каком языке табличка? Точно ведь не на кваре. Онаоткуда-то с северной Типпы?
Когда мужиков очередным толчком раздвинуло в стороны, Уитазаметил, что девушка смотрит в его сторону. Поймав его взгляд, она кивнула настоящих, пожала плечами и слегка развела руками. Прежде чем щель сомкнулась,стажер успел развести руками в ответ и покрутить пальцем у носа. Он тоже непонимал, на кой вскакивать с места раньше времени. Что, наружу на ходувыпустят? Или выйти не успеешь?
Самолет тряхнуло, и он постепенно остановился и замер. Гулголосов стал нетерпеливым, но щель между мужчинами сомкнулась, и девушкапропала из вида. Потянулись медленные минуты ожидания. Чезария по-прежнемукурила (и от запаха табака у некурящего Уиты уже начало першить в горле), вокно не замечалось ничего интереснее пыльной земли и пары далеких невысокихзданий, и скука становилась невыносимой. Чтобы хоть как-то отвлечься, Уитарасстегнул кофр и принялся осматривать камеру и объективы, слегка вытаскивая ихиз гнезд. Внешне все казалось в порядке, да и не могли они повредиться у негона коленях, но знакомые действия успокаивали и помогали прийти в себя. Снаружинесколько раз стукнуло, глухо загудели моторы. Несколько мгновений спустя толпав проходах нетерпеливо задвигалась и принялась понемногу смещаться вперед, квыходу.
- Ну, что расселся? - нетерпеливо осведомилась Чезария. - Шевелись!
Уита приподнялся, но протискивающиеся мимо пассажиры даже ине подумали его пропустить. Тяжелый кофр с фотоаппаратурой заставил егоопуститься обратно на сиденье. Он извиняющеся улыбнулся Чезарии, но та лишьпрезрительно прищурилась и дернула уголком рта. Поток людей иссяк только черезпару минут, и лишь тогда Уита сумел выбраться в проход. Он сунул кофр в пустоекресло и принялся вытаскивать из багажных отделений тяжелый магнитофон, свойрюкзачок и большую сумку Чезарии.
- Дай сюда! - поднявшаяся вслед за ним Чезария вырвала своюсумку из рук, и сунула ее на соседнее сиденье, раздернув молнию и принявшиськопаться в потрохах. Пряжкой ремня она сильно зацепила платье девицы-соседки,которая по-прежнему сидела на своем месте, даже не пытаясь подняться. Тканьплатья протестующе треснула, но извиниться суперзвезда даже и не подумала.Девица открыла рот для замечания, но, видимо, передумала и промолчала.
- Эй, Кара! - давешняя стюардесса ловко продралась сквозьподиссякший, но все еще густой людской поток. Почему-то Уите бросились в глазатри родинки на ее правой щеке, расположенные правильным треугольником вершинойвниз. - Ты чего тут застряла? Мне там уже два предложения сделали, одно простотак, а второе всерьез. Еще немного, и придется замуж выходить, а я морально неготова.
- Я пытаюсь текст дочитать, пока еще несколько минут есть, -непонятно пояснила девица. - Обзорная статья по местным хирургическим методамудаления опухолей позвоночника нейрогенного происхождения, я как раз в темупытаюсь...
- Потом дочитаешь! - нетерпеливо перебила страннаястюардесса. - Эй, дэйя... э-э, - она скользнула взглядом по нагрудному значкуЧезарии, - Айдамилла, ты бы с дороги отодвинулась. Видишь, человеку пройтимешаешь.
Она кивнула на Уиту, держащего кофр в одной руке, магнитофонв другой и уныло прикидывавшего, как он потащит еще и сумку своей начальницы,которую та наверняка свалит на него.
- Во-первых, не твоего ума дело... дэйя, - ледяным тономогрызнулась Чезария, наконец-то выудившая из сумки пакет с влажными салфетками.- Во-вторых, для обслуги у тебя рот слишком большой. Еще раз раскроешь -вылетишь с работы уже завтра, обещаю.
Она резким движением застегнула молнию.
- Большой рот - все лучше, чем десять лишних кило на талии,как у тебя - не осталась в долгу стюардесса. - И чем метатоны штукатурки нафизиономии. Топай к выходу, красотка силиконовая, не задерживай автобусы.
Чезария не то захрипела, не то зашипела от злости. Ее лицопошло красными пятнами. Уита непроизвольно сжался. Он, по счастью, раньшеникогда не работал с звездой "Большого города", но об ее паскудном мстительномхарактере знал прекрасно. Вылететь на улицу рисковал любой, кроме разве чтоглавреда, сотрудник еженедельника, с кем она не сходилась характерами или накого просто затаивала зуб. По слухам, однажды она добилась увольнения даже двухполицейских, которые не пропустили ее к оцепленному месту преступления с двумяизрезанными трупами и морем крови. Зачем стюардесса так нарывается? Подобноехамство может плохо закончиться даже с обычным человеком, а уж с БольшойСтервой...
- Ты. Здесь. Больше. Не работаешь, - сквозь зубы, отделяяслова паузами, наконец процедила Чезария. - Больше на работу можешь даже и не