- Много ли мне жить осталось? - глухо спросил он. - Мне-точего бояться, коли помирать скоро. Сато, доченька, а ты бы согласилась, а?Вернуться?
Сатокана тяжело вздохнула.
- Я так привыкла жить здесь, в Барне! Думала, навсегда мытут осели. Дзара вон на кваре болтает лучше, чем на катару, для нее Кайтар -родина. Думала, школу она здесь закончит, колледж, работу хорошую найдет, мужа...Каково ей в чужую страну уезжать? Но, отец, старая жизнь кончилась. Так илииначе, а лапшичную придется продавать, и выручим мы за нее вряд ли многобольше, чем долг. Как бы еще и в минусе не оказаться, времена ведь тяжелые. Аесли новую жизнь строить, так почему бы и не в новом Хёнконе?
Отец поднял на нее слезящиеся глаза.
- Сато, ты ведь уже встречала ту... инопланетянку раньше?
- Да. Она приходила с местным мальчиком, Кирисом. И сегодняона мне на кухне помогала готовить, когда я без тебя зашиваться начала. Думаю,ей можно верить.
- Верить... - отец покачал головой. - Я уже давно никому неверю, только тебе, дочка. Сато, я не возьму чек. Я стар и быстро дряхлею, помрускоро, наверное. Я не хочу навязывать тебе свою волю. Ты еще молодая, тебе житьи жить, так что решай ты. Если скажешь, что едем, значит, едем. Если нет,значит, остаемся. Пойду в "Хороший улов" торговаться, сколько дадут за нашсарай...
Сатокана положила руку ему на колено.
- Отец, в "Хороший улов" ты пойдешь торговаться в любомслучае, - она через силу улыбнулась, стараясь выглядеть беззаботно. - Заведениепридется продавать так или иначе. Скажи, а если бы речь не шла о нашембанкротстве, если бы просто так - ты бы хотел еще раз увидеть Хёнкон? Нашстарый дом, если он еще сохранился? Горы вокруг Колуна, монастырь Миндаллы наЛанте?
- Да, - прошептал отец. - Но я никогда не думал...
- Отец, ты правда хочешь, чтобы я решила?
- Да, дочка.
Сатокана протянула руку и взяла чек.
- Тогда мы едем в Хёнкон. Знаешь, почему я верю Рисе-таре?Даже не потому, что она мне помогала. И не потому, что она знакомая Кириса.Вот, - она встряхнула в ладони медные монеты. - Она дала нам две тысячиподъемных, но не забыла расплатиться еще четырьмя леерами за еду. И потом, мыже налегке путешествуем. Даже если нам не понравится, на две тысячи мы втроем можемне только добраться до Хёнкона, но и вернуться назад в Кайтар. Наше кайтарскоегражданство сохранится, мы ничем не рискуем.
Отец обхватил обеими ладонями ее руку с чеком и вдругулыбнулся широкой доброй улыбкой - той самой, которая уже не первый год непоявлялась на его испещренном морщинами лице.
- Ты моя мудрая маленькая девочка! - дребезжаще засмеялсяон. - И когда только успела повзрослеть? Вроде бы еще совсем недавно тайкомбегала с мальчишками гулять, боясь, что мама изругает и запретит вечером издома уходить... Ох, время летит!
Он неожиданно легко и упруго поднялся и вздохнул полнойгрудью, затем сладко потянулся.
- Ну, хоть я и свалил на тебя важное решение, по крайнеймере, я еще гожусь, чтобы помогать по кухне. Даже если нам осталось работатьздесь несколько дней, пусть все запомнят, каким замечательным заведением былалапшичная семьи Мэйдо! Как вернется из школы Дзара, оставлю вас на хозяйстве исхожу в банк, а потом в "Хороший улов". А пока давай-ка приберемся.
Он подхватил со стола горшочки из-под удона и понес их к мойке.Сатокана вдруг почувствовала, что на душе стало легко - легче, чем когда бы тони было в последний год. Жаль прошлого, но жизнь, в которой нет перемен, малоотличается от смерти. И глядеть нужно вперед, не назад.
Она поднялась и принялась собирать со столов грязную посуду.Да, и когда они вернутся в Хёнкон, то станут хоть каждый день кормить Рису-таруудоном за счет заведения. В конце концов, луч надежды, подаренный в кромешнойтьме отчаяния, тоже чего-то стоит.
Тот же день. Кайтар, военная база "Дельфин"
Радостное возбуждение, не оставлявшее Кириса с утра,постепенно угасало.
Первый шок от того, что он стал эйлахо, как-то затерялся впоследующей буре эмоций и впечатлений. В конце концов, рога на лбу у него покане прорастали и руки в щупальца не превращались. Ну, сидит себе внутри какая-тоштука, и пусть себе сидит. Лишь бы не мешала. А вот программа паладаров, вкоторую он неожиданно попал вместе с Фучи, как бы он ни проявлял скепсисвнешне, действительно оказалась светлым пятном в доселе серой и скучной жизни.Что с ним произойдет - неизвестно, но из повседневной рутины он на какое-товремя вырвется.
Когда накануне в полдень школа вместо уроков слушалатрансляцию пресс-конференции паладаров, пущенную директором по внутреннейрадиосети, он развлекался, изучая реакцию одноклассников. Все уже как-тосвыклись с мыслью, что среди них две декады жила настоящая Чужая (теперь-топонятно, почему она выглядела гостьей из будущего - чего еще ожидать отинопланетян?) Но раньше Риса Серенова оставалась пусть и необычной, ноодноклассницей - девчонкой, которую не проблема пихнуть на перемене, в которуюможно бросить шариком из промокашки и с которой можно перекинуться словечкомпри желании. Даже случай на пляже не особо изменил их отношение. Теперь же,слушая конференцию, восьмиклассники постепенно осознавали, с ЧЕМ находилисьрядом столько времени. Кто-то испуганно переглядывался, кто-то сидел с забавно изумленнымифизиономиями, а дурак Чезза отпускал глупые шуточки, пока Кирис не подошел кнему и не отвесил мощный щелбан по затылку. Сидевшая вместе с классом Дьячелла,заслушавшись радио, что характерно, даже внимания не обратила. Когдаконференция закончилась, все какое-то время сидели в полном молчании, которое,разумеется, нарушил Чезарио:
- Ну вот, блин, - грустно сказал он, осторожно косясь наКириса. - Знать бы заранее, так она нас, наверное, на летающей тарелке покаталабы. Небось бы не отказала, если бы попросили как следует.
- Ты что, Чезза, совсем дурак? - ехидно осведомилась Фуоко.- Забыл, что они в одноразовых капсулах к нам спускаются? Нет у них никакихтарелок, в киношку меньше бегать надо вместо уроков.
- Ну, может, они просто врут, чтобы не приставали, - пожалплечами паренек, но развивать тему не стал.
Другим светлым пятном совершенно неожиданно стала Фуоко.Позавчера, после встречи с Рисой, он неохотно принял приглашение о новом визитев особняк Деллавита. О прошлом разе у него остались самые тягостныевпечатления: мать Фуоко с высокомерно-презрительной миной на физиономии(наверное, боялась, что он сопрет мельхиоровую ложку), какие-то мутные родственничкиФучи (пацану он бы точно набил морду, поймай его одного в укромном месте),высокомерный дворецкий, странные разговорчики Рисы-Карины (которые, он понималзадним числом, наверняка имели глубокий смысл, от него, дурака, укрытый)...Тоска. Вырвавшись оттуда на свободу, он словно глотнул свежего воздуха.
Однако на сей раз все вышло совсем иначе. Родственнички толи свалили, то ли не попадались на глаза, мамаша фыркнула в спину толькооднажды, да и то как-то неуверенно, дворецкий держался хотя и по-прежнемувысокомерно, но вполне вежливо и вслух не хамил, а вышедший к ужину папаша, ксчастью, вовсе не обратил на гостя никакого внимания, уткнувшись в газету. Фучиже полдня таскала его по поместью, восторженно показывая то бассейн сподогретой водой на открытом воздухе, то прогулочные дорожки с беседками, тоцелый спортзал в подвале дома (вернее, два спортзала - один общий для обслуги,а другой только для членов семьи), а потом даже затащила его на пулеметнуюточку под бронированным колпаком, зачем-то оборудованную на крыше дома.Пулеметчики неожиданному визиту отнюдь не обрадовались, но пришел какой-тодядька с ледяными глазами, к которому обращались "дэр Амантарелла", посмотрелна упрямо вздернувшую нос Фуоко, пожал плечами и ушел. А пулеметчики заткнулисьи даже позволили Кирису посидеть на месте стрелка, оглаживая холодныепластиковые рукоятки и рычаги гашеток зенитного пулемета.
- От волют защита, - снизошел до объяснения один из них. -Электропривод турели, фосфорные пули, пятьсот выстрелов в минуту.
Но самое... Кирис до сих пор не мог подобрать эпитет дляслучившегося. Наверное, приятное, но и опасное тоже. В общем, самое выдающеесяпроизошло ночью, когда Фучи в легком халате проскользнула в гостевую комнату,где его устроили. Когда он понял, что у нее на уме, то перепугался до паники,но в конце концов вынужденно покорился неизбежному. Он не сразу понял, что онасама перепугана предстоящим не меньше его. По крайней мере, у него имелсякакой-то опыт, Фучи же оказалась настолько неискушенной, что поначалу он дажене знал, как к ней подступиться. Но потом каким-то удивительным образом у нихвсе получилось настолько здорово, что Кирис до сих пор испытывал приступыэйфории и возбуждения при одном только воспоминании. Весь следующий день онаизбегала его, и дома, и в школе, но после уроков вновь настояла, чтобы онотправился с ней. Весточку отцу пообещал передать сосед по дому, у которогоединственного стоял телефон.
И ночью все повторилось.
А сегодня утром в школу явился здоровяк, прилетавший сгубернатором на Косой пляж. На перемене он вместе с директрисой подошел кКирису, отвел его в сторону и коротко сказал:
- Я Саматта. Привет от Карины. Собирайся.
- Куда? - от неожиданности Кирис набычился, хотя уже понял, чтоперед ним паладар. - У меня уроки.
- Мы все уладим, дэй Сэйторий, - директриса успокаивающепомахала рукой. - Прогулы тебе не поставят.
- Ты ведь, кажется, солдатом стать хотел? - осведомилсяСаматта, оглядывая Кириса с ног до головы. - Молодой бычок, ну-ну. В общем, запроявленный на пляже героизм тебе премию выдают: работа на военной базе"Дельфин" на правах вольнонаемного. Заодно посмотришь, как солдаты живут.
- А я? - осведомилась неслышно подкравшаяся Фуоко. - Меня набазу не берут? Я, между прочим, тоже не трусиха.
- А тебе, вака, - усмехнулся Саматта, - велено передать:договоренности в силе, но только, ради вашего Ваххарона и всех его ангелов, невыеживайся по каждому поводу. Слова мои, но смысл сохранен. Ты по-прежнему